– Но ведь Кречетов уходит в этом году на пенсию, – напомнил лейтенанту Макушкин.
– Ну и что? – не согласился Скворцов. – А если он передумает? Помните, как раз Дубков его и отговаривал.
– Ну и что, – с раздражением перемешанным с сарказмом сказал Макушкин. – По-вашему, он убил Дубкова, чтобы тот не влиял на Кречетова? Полноте, Владимир Андреевич, ему уже пятьдесят семь лет, зачем приписывать человеку несуществующие амбиции. В его возрасте карьеру уже не сделаешь. Нет, это нелепо. Не так ли, Таисия Игнатьевна? – обратился он за поддержкой к Сапфировой.
– Да, маловероятно, – согласилась старушка.
– Владимир Андреевич, – попросила она лейтенанта, – поведайте нам, до чего додумалась в Луге ваша в высшей степени компетентная комиссия.
– Издеваетесь? – горько спросил Скворцов.
– Что вы, и не думала, – серьезно заверила его Таисия Игнатьевна.
Выслушав краткое резюме Скворцова она сказала:
– Последняя идея прокурора заслуживает внимания. Вы уже рассматривали кандидатуры на роль безумца?
– Нет еще, – ответил Макушкин. – Ведь список составили только сегодня.
– Дайте взглянуть, – попросила Таисия Игнатьевна.
Пробежав перечень фамилий она сказала:
– Знакомые все лица. Морозовы, строители, ну и кречетовский зоопарк.
– Эти Морозовы очень подозрительная пара, – вступила в беседу Ксения Денисовна. – Не удивлюсь, если они преступники.
– Да уж с такой бородой, только на большой дороге грабить, – кивнул Петр Афанасьевич.
– А по-моему очень симпатичный мужчина, – вступилась за Юрия Семеновича Кира.
– Если это их работа, то они действуют сообща, – высказался Владимир Андреевич Скворцов.
– Почему? – поинтересовалась Сапфирова.
– Ну как же, Таисия Игнатьевна, они создали друг другу алиби. Если бы преступником был он или она по отдельности, то другой не подтвердил бы его алиби.
– Не могу с вами согласиться, – покачала головой Таисия Игнатьевна. – Представьте, например, что Алла Владимировна Морозова гуляла допоздна, а муж сидел дома или наоборот. Так неужели, он бы не заявил во избежание неприятностей, что они были вместе.
– Все правильно, – согласился Макушкин. – Возможно, что в таком случае они бы заподозрили друг друга.
– А почему вы им не верите? – спросила Авдеева.
– Никто этого не утверждает, могут, – сказал Макушкин. – Просто мы рассматриваем возможные варианты.
– В случае с Сазоновыми полагаю все аналогично?
– Точно такое же алиби, – подтвердил Скворцов.
– А может, кто-нибудь из местных не хочет, чтобы строительство было завершено и решил таким образом сорвать его?
– Кто, например? – поинтересовалась его жена.
– Ну, я так с ходу не могу придумать, но если постараться…
– У тебя Петр воображение что надо, – перебила его Ксения Денисовна. – В секунду сочинил такую глупость.
– Ну ладно, мне пора, – поднялась Сапфирова. – Желаю успеха, стражи порядка.
– Кстати, – вдруг всполошилась Авдеева. – А ведь я получила от газеты официальное задание освещать ход расследования. Так что, делитесь информацией, Еремей Галактионович.
– Поздравляю, – тепло улыбнулась молодой журналистке Таисия Игнатьевна.
– Еремей Галактионович, а давайте обыщем дом Кречетова, – выступил Скворцов с неожиданной инициативой.
– Ну и что же вы хотите там найти? – скептически поинтересовался Макушкин.
– Не знаю, что-нибудь, что могло бы навести на след преступника.
– Это несерьезно, – покачал головой Макушкин. – Нельзя проводить обыск, руководствуясь иллюзорной надеждой.
Скворцов не стал настаивать и повернулся к окну, его взгляд скользнул по лицу Авдеевой и он очень удивился, заметив лихорадочный блеск ее глаз.
«Она что-то задумала, – подумал Скворцов, – надо будет за ней присмотреть».
– Ой, уже одиннадцатый час! – воскликнула Таисия Игнатьевна, взглянув на часы. – Как поздно. Все я пошла.
Скворцов проводил ее до калитки и вернувшись обратился к следователю:
– Надеюсь на сегодня это все?
– Да, лейтенант, – кивнул Макушкин, – продолжим работу завтра.
В то время как сыщики обсуждали некоторые моменты дела Павел Ильич Кречетов высказывал свое недовольство:
– Следователь совсем глуп, – заявил он, – удивляюсь, почему его держат.
– Я бы не стала на твоем месте так храбриться, папа, – предупредила его дочь.
– Я считаю, что следствие ведется правильно, – выступил в роли адвоката Сорокин.
– Это не следствие, а произвол, – высказалась Дарья Валентиновна Сазонова.
– Дарья, – мягко укорил ее Денис Семенович, – разве можно сомневаться в компетентности советской милиции?
– Дурак, ты, – сказала мужу Сазонова и отвернулась.
В этот момент появилась Манюня и потребовала к себе внимания. Сорокин добровольно вызвался ублажать тиранку, он повел ее гулять.
Савицкая занялась мытьем посуды, Кречетов вышел в другую комнату, Сазоновы удалились на воздух.
Денис Семенович, видимо привыкший к грубости жены, вел себя, как ни в чем ни бывало.
– Когда мы уедем, Дарья? – спросил он.
– Надо же узнать, чем все это кончится, – проговорила Сазонова.
– Чем мы скорее отсюда уедем, тем лучше, – настаивал Денис Семенович.
– Не трепли мне нервы! – взорвалась его жена. – Лучше скажи, почему вдруг следователь завел речь об обкоме?
– Ты имеешь в виду вопрос, кто займет место Павла Ильича?
– Да, похоже, он тебя подозревает.
– Мне то что? – пожал плечами Сазонов, – у него ничего на меня нет и быть не может.
– Они все что хочешь раскопают, – предупредила Дарья Валентиновна.
– Да пусть копаются, все равно ни до чего не докопаются, а что ты чего-то опасаешься?
– Да, нет, – проворчала Сазонова. – Ладно, хватит об этом.
Все остальное время они проговорили о политике.
Павел Ильич Кречетов вошел в свою комнату и выдвинул ящик письменного стола. Он решил подготовить деньги для завтрашнего платежа строителям. Кречетов неторопливо открыл коробочку, в которой держал деньги и обомлел. Она была пуста. Как зачарованный, разглядывал Павел Ильич пустое дно коробочки, не веря своим глазам. Наконец, освободившись от оцепенения, Кречетов бросил коробочку на пол и вылетел из комнаты. Савицкая спокойно мыла посуду, когда он влетел в кухню. В первый момент Наталья Павловна испугалась, что ее отец сошел с ума. Задев по дороге стул, с грохотом упавший на пол, Кречетов описал по кухне круг и остановившись, вперил полубезумный взгляд в рукомойник, возопил:
– А где мои четыреста рублей?
Глава 20Приключения Авдеевой, или таинственный шприц
Последующие десять минут Савицкая отпаивала Кречетова валерьянкой. Примерно через полчаса Павел Ильич пришел в себя.
– Пропали, как пить дать, пропали, – горестно воскликнул он, – четыреста рублей десятирублевыми купюрами, одна к одной лежали, а теперь нету.
– Да может, ты куда в другое место положил? – спросила Савицкая садясь на стул рядом с отцом. – Ты вспомни, папа.
– Да чего вспоминать? – огрызнулся Кречетов. – Свистнули их! Все, Наташа, уплыли денежки, тю-тю!
– Да кто бы сюда залез, ты сам посуди, – попыталась урезонить Кречетова дочь. – Ну откуда вор мог знать, где ты держишь деньги, и почему он больше ничего не унес? Да и мы почти всегда дома. Нет, это невозможно.
– Что ты заладила невозможно, невозможно, – разозлился Кречетов. – Если их не украли, то куда они делись? Что, сами убежали, на своих двоих?
– Нет, с тобой положительно невозможно говорить, – фыркнула Савицкая. – Так ты скоро заявишь, что их взял кто-нибудь из своих.
– Ну это вряд ли, – подумав сказал Кречетов, – нет, скорее всего, в дом забрался вор.
В этот момент открылась дверь и появился Александр Иванович Сорокин.
– Что случилось? – воскликнул он, еще на пороге поняв, что что-то не так.
– Деньги украли, – хмуро ответил Кречетов.
– Сколько? Много? – испуганно спросил Сорокин.
– Четыреста рублей.
– А где они лежали?
– В ящике моего стола, в коробочке.
– Но как их могли украсть? – недоверчиво спросил Сорокин. – В доме почти постоянно кто-то есть.
– Значит, как-то умудрились, – рыкнул Кречетов.
– А может Манюня куда переложила?
– А что, может быть? – загорелся надеждой Павел Ильич. – Позови-ка ее, Александр.
Через минуту Манюня предстала перед трибуналом.
– Машенька, – очень серьезно проговорил Кречетов, – ты случайно не открывала ящик моего стола и не брала деньги, знаешь, такие красные бумажки с портретом Ленина?
– Нет, дедушка, – испуганно ответила притихшая Манюня, пораженная необычайной серьезностью тона Кречетова.
– Значит ты не лазила в ящик, не открывала коробочку и не доставала деньги? – на всякий случай уточнила Савицкая.
– Ну я же только что сказала, что нет, – Манюня готова была расплакаться.
– Ну конечно же, мы тебе верим, – поспешил успокоить ее дедушка. – Пойди, поиграй.
Дарья Валентиновна и Денис Семенович Сазоновы тоже недоумевали, как могла произойти кража.
– А у тебя есть еще деньги? – поинтересовался Сазонов.
– Да есть, около тысячи, но дело не в этом. Разве можно терпеть воровство?
– Конечно нельзя, – согласился Сазонов. – Что ты намерен теперь делать, обратишься в милицию?
– Завтра с утра схожу к следователю, – кивнул Кречетов.
– Да ты посмотри в других местах, – вмешалась Наталья Павловна, – может, ты положил куда и забыл.
– Нечего мне склероз приписывать, – рассердился Кречетов. – Я еще из ума не выжил, как тебе того бы хотелось.
Хлопнув в сердцах дверью, он вышел из комнаты.
– Ну и деревенька, пропади она пропадом, – заключила Дарья Валентиновна.
На следующее утро Кречетов как и собирался отправился к следователю. Макушкин внимательно выслушал его и подумал: «Ну вот, злоключения начинаются». Вслух же сказал:
– Все ясно, Павел Ильич. А вы не посмотрели больше нигде нет, ну так для очистки совести?