– Неважно, – быстро проговорил Скворцов, и с облегчением увидев дом Таисии Игнатьевны, сказал:
– Вот мы и пришли.
Ровно две минуты спустя вся четверка выстроилась перед светлейшими очами Таисии Игнатьевны Сапфировой.
Воспитательница оценивающе оглядела представителей «детского сада», потом перевела взгляд на супругов Сазоновых.
– Ну рассказывайте, что у вас стряслось, – предложила она, указав всем на стулья.
В курс дела ее ввел Сорокин.
– Нехорошо, Дарья Валентиновна, нехорошо, – покачала головой Сапфирова, выслушав рассказ. – Вы ставите и себя и нас в весьма затруднительное положение.
– Я был бы вам очень обязан, если бы вы замяли эту историю, – просительно обратился к Сапфировой Денис Семенович.
– Что скажете, Владимир Андреевич? – повернулась старушка в сторону Скворцова.
– Ну в виде исключения, может быть, – он сделал неопределенный жест.
– Мы найдем способ объяснить возвращение денег, – поспешно проговорил Сазонов.
– Только без самодеятельности, – осадила его Таисия Игнатьевна, – она ни к чему хорошему не приводит. Оставьте деньги и можете идти.
– Мы покатаемся на машине? – полувопросительно сказал Сазонов.
– Хоть на дрезине, – махнул рукой Скворцов.
– Идите, – ласково кивнула им Сапфирова.
– До свидания, – попрощалась Дарья Валентиновна.
Это были ее первые слова, произнесенные с того момента, как Сорокин застал ее в лесу с украденными деньгами.
– Вы очень снисходительны, Таисия Игнатьевна, – заметил Сорокин, когда дверь за супругами закрылась.
– Может быть, она действительно клептоманка? – сказала Сапфирова.
– Мне кажется, что клептомания распространяется только на драгоценности, – проговорил Скворцов.
– Не знаю, – ответила Сапфирова, – но в деревне произошли куда более серьезные вещи, чем эта мелкая кража. К тому же, мне не хочется провоцировать скандал, который стал бы неизбежен, узнай Кречетов правду. Однако, Владимир Андреевич, – обратилась она к лейтенанту, – следователь вас по голове не погладит, если узнает обо всем.
– Не узнает, – храбро заявил Скворцов.
– Очень уж вы самостоятельны, – вздохнула Таисия Игнатьевна. – Ну да ладно, бог с вами. Александр Иванович, – обратилась она к Сорокину, – а вы проверили на месте ли шприц?
– Пока еще нет, – ответил тот.
– Ну так пойдемте и посмотрим вместе, – поднялась Сапфирова. – Сазоновых нет, я только что видела их машину. Я хочу сама взглянуть на этот шприц.
По дороге к ним присоединилась Кира.
– Вы что же шпионите за нами, «Ватсон»? – пошутил Сорокин.
– Я просто проходила мимо, – с достоинством ответила Авдеева, приноравливаясь к его шагу.
– А ключи у вас? – спросил Скворцов, видя, что дом на замке.
– У меня, – кивнул Сорокин.
Они вошли в дом, прошли в комнату Сазоновых, открыли шкаф и достали мешок.
– «Ватсон»? – улыбнулся Сорокин, – протягивая мешок журналистке.
– Нет, лучше вы, «вице-Ватсон», – отказалась та.
Сорокин запустил руку в мешок и принялся в нем шарить. Так продолжалось минуты три. Искал он напрасно. Таинственный шприц таинственно исчез.
Глава 22Неудачная вылазка следователя Макушкина
– Вот и еще одна загадка, – сказала Таисия Игнатьевна, когда они вышли из дома Кречетова.
– Вы имеете в виду исчезновение шприца, – спросила Кира Борисовна Авдеева.
– Именно это, – подтвердила Сапрфирова. – Кто и зачем мог его взять?
– Не знаю, не знаю, – с умным видом проронил Скворцов.
– Я и без вас знаю, что вы ничего не знаете, – с раздражением напустилась на него Таисия Игнатьевна. – Вам вовсе незачем это твердить, Александр Иванович, – обратилась она к Сорокину. – Вы выяснили насчет этих носков, чьи они?
– Нет еще, каюсь, – признался Сорокин. – Обязательно спрошу у Павла Ильича.
Сапфирова хотела сделать выговор и ему, но Сорокин одарил ее такой лучезарной улыбкой, что она смолчала.
– Все-таки зря вы отпустили Сазоновых, – высказала свое мнение Авдеева, когда Сорокин поведал ей об истории с кражей.
– Может быть, – медленно произнесла Сапфирова, – но, может быть, человек оступился или же это действительно какая-то болезнь. Так или иначе, происходят куда более серьезные вещи, угрожающие человеческим жизням и именно на них мы должны сосредоточиться.
– Но как вернуть деньги, так чтобы не случился скандал? – задала вопрос Авдеева.
– Я думаю положить деньги в ту коробочку и сказать Сазонову, чтобы он обнаружил их в присутствии Кречетова, – предложила выход Таисия Игнатьевна. – Конечно, Кречетов не поверит, что деньги там и лежали, но если мы будем молчать, он ничего не узнает.
– Что ж, пожалуй, так и поступим, – согласился Скворцов. – Хорошо, что хоть эта история разъяснилась, – продолжил он рассматривая ладонь левой руки. – Еремею Галактионовичу будет меньше хлопот.
– Да, – кивнула Сапфирова, – в отношении кражи нам повезло. Вы, Александр Иванович, оказались в нужном месте в нужное время.
– Я думаю, что эта история собьет несколько спесь с Дарьи Валентиновны, – сказал Сорокин.
– Интересно, а Сазоновы действовали заодно, или же Денис Семенович не замешан в краже?
– Не знаю, замешан ли он, но то, что Денис Семенович с самого начала подозревал жену, это очевидно, – высказался Сорокин. – Ведь не случайно же он появился в лесу.
– Интересно, почему она прятала деньги в лесу? – продолжала задавать вопросы Авдеева.
– Я думаю она боялась обыска, – ответил девушке Скворцов.
– А знаете, какое место было бы самым надежным для украденных денег, если бы Сазоновы действовали заодно? – заинтриговал присутствующих Сорокин.
– Какое? – спросил Скворцов.
– Бумажник Дениса Семеновича, Ведь никто не считал его денег. Он положил бы четыреста рублей к остальным и попробуй докажи, что они ворованные.
– Пожалуй, вы правы, – поддержала его Таисия Игнатьевна. – Да, я склоняюсь к тому, что Сазонов не участвовал в краже.
– Вообще, он подозрительный тип, – вступила в разговор Авдеева. – Когда я обыскивала дом, он вдруг явился и бормотал что-то насчет карт. А что, если он специально оставил заднюю дверь открытой, зная, что я приду и спрятал там этот шприц, чтобы его нашли, а потом забрал снова, а потом… – тут она запнулась, видимо, не зная, что было потом и махнув рукой произнесла: – Нет, что-то я совсем запуталась.
– Досужие вымыслы, – вынес вердикт Сорокин.
– Я думаю, мы уже достаточно устали, чтобы продолжать этот разговор, – подвела итог Таисия Игнатьевна. – Лично я иду спать и вам то же советую.
С этими словами она вошла в свой двор, остальные тоже отправились по домам.
– Где это вы пропадали? – поинтересовался следователь Макушкин, когда Скворцов вернулся в штаб.
– Гулял, – не моргнув глазом соврал тот.
– Гуляли, – сердито сказал следователь, – а я тут вот работал.
– Я тоже не баклуши бил, – обиделся Скворцов. – Я обсуждал дело с Таисией Игнатьевной, Авдеевой и Сорокиным.
– Ну и как? – с иронией спросил Макушкин.
– Да никак, – развел руками лейтенант.
– То-то и оно, что никак. Да, не оправдывает себя ваша хваленая Таисия Игнатьевна.
– Подождите, Еремей Галактионович, дайте ей время, и она во всем разберется, вот увидите. Цыплят по осени считают.
– Что же эта канитель со счетом до осени тянуться будет? – проворчал Макушкин.
– Думаю раньше закончится, – оптимистично заглянул в будущее Скворцов. – Кстати, я изменил свое мнение о Сорокине. Наверное, вы были правы, я относился к нему необъективно.
– Очень хорошо, что вы это признаете, – похвалил лейтенанта Макушкин. – Но что заставило вас переменить свое мнение?
– Просто я понял, что был к нему несправедлив, – ответил Скворцов.
Ленка Образцова неотрывно наблюдала за передвижениями Сорокина, Сазоновых, Сапфировой, Скворцова и Авдеевой в тот вечер. Когда последние четверо, наконец, разошлись, она поспешила рассказать обо всем своим соратницам по добыванию и распространению сплетен.
Одна из наиболее верных соратниц Ленки Мария Николаевна Симагина выслушала Ленку с нескрываемым интересом. Вскоре к ним присоединились еще две кумушки: Мира Вениаминовна Демкина и Зоя Григорьевна Федорова.
– Надо расспросить Таисию Игнатьевну, – предложила собравшимся Ленка.
– Так она тебе и расскажет, держи карман, – усмехнулась Симагина.
– Что же тогда делать? – беспомощно посмотрела на соратниц Демкина.
– Попробую Авдееву разговорить, – сказала Федорова. – Я с ней последнее время дружбу свела.
– Очень предусмотрительно, – одобрила Симагина.
Однако разговорить журналистку не удалось. Как оказалось, она умела хранить тайны.
Не только ведущие деревенские сплетницы, но и рядовые полянцы живо интересовались ходом расследования.
– И из-за чего сыр-бор поднялся? – ворчала Пелагея Егоровна Цепкина. – Ну, упал один придурок с лестницы. Всего и делов-то, а они уже переполох устроили, это все Таисия им уши прожужжала, мозги-то у следователя набекрень, вот он и поверил.
– Чему поверил? – не поняла Зоя.
– А я что, знаю, что она ему там наговорила? – гавкнула Цепкина.
– Ах, мама, вечно ты ворчишь, – недовольно сказала Зоя.
Основным источником получения информации о действиях следователя и его подчиненных была Ксения Денисовна Терентьева. Это был неиссякаемый источник, из которого черпали без перерыва.
– Следователь сегодня вызывал Деникина, – сообщила всем Терентьева, – потом долго что-то писал.
– Ужасный человек, – высказался о следователе Федоров. – Он и его подручный Скворцов просто житья не дают деревне.
Жизнь, однако, текла своим чередом и полянцы, несмотря на растущий ажиотаж вокруг расследования, продолжали заниматься повседневными делами. Кто-то работал, кто-то бил баклуши, а некоторые вовсю глушили горькую.
В числе последних были незаменимые выпивохи, горячие поклонники «Столичной» Юрий Петрович Дудкин, Амфитрион Ферапонтович Редькин и примкнувший к ним Никитин.