Макушкин покачал головой и покинул камеру в добром здравии. Вслед за ним вышел Скворцов.
– Не очень надеюсь я на Еремея Галактионовича, – поделился с прокурором Дудынин – Он, как мне кажется, несколько недалек…
– Дурак дураком, – махнул рукой Ермолкин. – Этот Мокрушкин, за что не возьмется, все развалит. Давно его гнать пора.
– Макушкин, – поправил прокурора Дудынин.
– Какая разница, – отмахнулся Ермолкин.
Дудынин взглянул на прокурора, хотел было что-то сказать, но передумал. Он вышел, оставив тигра одного в его клетке.
Глава 9В доме Кречетовых
Родственники и друзья погибшего несколько дней находились в шоковом состоянии. Павел Ильич Кречетов пребывал то в состоянии болезненного возбуждения, то полной апатии. Весь понедельник он прошатался по стройке, пугая рабочих своим видом. Нельзя сказать что Кречетов питал при жизни к Дубкову очень теплые чувства, но все, кто хорошо знал Павла Ильича, не были удивлены подобной реакцией. Он ненавидел смерть, боялся ее. Кречетов никогда не смотрел фильмов о войне, потому что начинал плакать.
Наталья Павловна Савицкая была сильно привязана к своему двоюродному брату. Именно ее попросили опознать тело. Она смогла лишь кивнуть и заплакала. Александр Иванович Сорокин, стоявший рядом, обнял ее за плечи.
– Ну, ну, – мягко произнес он, – не надо.
Савицкая повернула к нему заплаканное лицо.
– Боже как страшно! – всхлипнула она. – Поверишь ли, когда я увидела его в этой лодке, я сразу почувствовала, что что-то случится.
– Успокойся, – мягко повторил Сорокин.
– Наверное, мне теперь по ночам будет сниться эта лодка, – продолжала Наталья Павловна. – Знаешь, Саша, на секунду мне показалось, что это ты был в лодке.
– Ну, будет, будет, – успокаивал ее Сорокин. – Видишь, я здесь, живой, со мной все в порядке.
– Слава богу, – вытерла глаза Савицкая, – что там не было тебя или папы.
– Надо забыть, – увещевал ее Александр Иванович.
– Легко сказать, – вздохнула Савицкая, успокаиваясь, – вот ты-то сможешь это сделать?
– Все мы смертны, – уклончиво ответил Сорокин. – Надо забыть.
Супруги Сазоновы, неплохо знавшие Дубкова, тоже были потрясены случившимся, но в меньшей степени.
– Зачем он вообще сел в эту лодку? – спросил Денис Семенович Сазонов, когда все вернулись домой.
– Пропади она пропадом! – взревел Кречетов. – Никогда больше не сяду в нее, окаянную. И какой леший дернул меня взять ее напрокат!
Первоочередным для родственников стал вопрос о похоронах. В понедельник утром Сорокин уехал на своем «Москвиче» в Ленинград сообщить печальное известие родителям Дубкова.
Пока его не было, в доме царило невыносимое напряжение. У Савицкой все валилось из рук. Даже Манюня почувствовав, что случилась какая-то беда, вела себя относительно тихо.
Денис Семенович, посоветовавшись с Дарьей Валентиновной, решил, что лучше всего будет им уехать.
– Нет, нет, пожалуйста, останьтесь, – со слезой во взоре умолял их Кречетов.
– Ну, если ты так хочешь, мы конечно останемся, – согласился Сазонов. – Ты только не волнуйся, Паша. Все будет в порядке.
– Конечно, мы не покинем вас в такую трудную минуту, – басила Дарья Валентиновна.
Во вторник приехала мать Дубкова Вера Васильевна, женщина 69 лет, с волосами едва тронутыми сединой. Отец Дубкова Петр Иванович был болен и приехать не смог.
Вера Васильевна обладала очень стойким характером и приняла известие о кончине сына с большим мужеством.
– Как это случилось? – спросила она.
Денис Семенович Сазонов поведал ей подробности печального происшествия.
– Что делать с его телом? – глухо спросил Дубкову Кречетов. – Можно похоронить здесь.
– Ни в коем случае, – отрезала мать. – Где Александр?
– Он уехал получать свидетельство о смерти, – сказала Дарья Валентиновна.
– Свидетельство о смерти, – глухо повторила Вера Васильевна.
Внезапно она поднялась и выкрикнула:
– Что это за конский волос? Почему Антоша так его испугался?
– Я точно не знаю, – сказал Сазонов, – мне кажется, это какая-то ядовитая морская гусеница. Впивается в кожу или что-то такое.
– Но как она забралась в лодку.
– Откуда же мне знать? – развел руками Денис Семенович.
Остальные тоже не могли ответить на этот вопрос.
В Полянске жили еще два человека, для которых гибель Дубкова не прошла бесследно и стала поворотным событием. В ночь с воскресенья на понедельник Алла Владимировна и Юрий Степанович Морозовы не ложились спать.
Глава 10Следствие начинается
Трагическая гибель Антона Петровича Дубкова конечно потрясла Полянск, но в памяти жителей еще были свежи воспоминания о прошлогодних убийствах, куда более страшных, чем этот печальный несчастный случай. Несмотря ни на что, разговоров было много.
– Да, не повезло бедняге, – сокрушенно говорил Михаил Антонович Симагин. – Молодой еще, так глупо погиб.
– И зря он этого конского волоса испугался, – еле ворочая заплетающимся языком, пробормотал вдрызг пьяный Амфитрион Ферапонтович Редькин. – Я и сам этот в-волос раз сто видел ну и ни ка-капельки его не бо-боюсь.
– Пошел спать пьяная морда, – прикрикнула на него Пелагея Егоровна Цепкина.
– У-у, – промямлил Редькин, пытаясь влезть на крыльцо.
Недолго думая, теща втащила его за шиворот и дотранспортировала до кровати, где он и был брошен, словно тюк.
– Амфитрион, – ужаснулась его жена, – ты что очумел?
– Вдрызг, – констатировала Цепкина, безо всяких эмоций глядя на бесчувственное тело.
– А где Дудкин? – задала естественный в подобных обстоятельствах вопрос Зоя.
– В канаве, где ж ему еще быть, – ответила мать.
Мария Николаевна Симагина высказала мысль о том, что конский волос в лодку подложила Шельма.
– И охота тебе чушь болтать, – прикрикнул на нее муж.
Но было поздно. Ленка не выносившая Шельму и боявшаяся ее уже ухватилась за эту идею.
Артамон Георгиевич Синицкий, улучив момент, когда вокруг было побольше народу прочитал лекцию о правилах безопасности на воде.
– Надо быть очень, очень осторожным, проверять лодку и не плавать на течение, особливо тем, кто в этом ни шишенция не смыслит, – заключил он под одобрительное бормотание присутствующих.
– И то, батюшка, сказанул, на воде, – прошамкала восьмидесятилетняя Матрена Тимофеевна – Тут на земле-то не удержаться. Вчера на ровном месте дважды растянулась.
– Пить меньше надо, – посоветовал ей протрезвевший к тому времени музыкант Дудкин.
– Типун тебе на язык, анафема ты этакая, холера немилая, – напустилась на него Матрена Тимофеевна. – Давление у меня, черт пьяный, давление!
– Да я сегодня, как стеклышко, – обиделся Дудкин.
Через несколько дней о происшествии перестали бы судачить, если бы не случилось экстраординарное событие. В четверг в середине дня в Полянск приехал следователь Макушкин и лейтенант Скворцов.
Еремею Галактионовичу Макушкину, юристу 1 класса, было 46 лет. Он носил очки и густую неухоженную бороду, похожую на охотово гнездо. Макушкин был усердным профессионалом. Он прорабатывал все версии до победного конца. Конец, как правило, был один – тупик. Макушкину вот уже несколько лет перестали поручать дела с убийствами, так как он их никогда не раскрывал. Однако на этот раз у прокурора никого больше не оказалось под рукой, да и об убийстве пока речь не шла.
Штабом расследования, как и прошлым летом, стал дом Петра Афанасьевича Терентьева, родственника лейтенанта Скворцова. Терентьев и его любопытная жена с удовольствием разместили у себя представителей закона.
Кира Борисовна Авдеева пришла в телячий восторг. Она обожала читать детективы и мечтала быть замешанной в какую-нибудь историю с убийством или на худой конец с кражей, естественно, не в качестве жертвы.
– Я так мечтала увидеть настоящее расследование, – сияя, воскликнула молодая журналистка, с восхищением глядя на живого следователя.
– Считайте, что ваша мечта сбылась, – безо всяких эмоций отозвался живой следователь и прошел в комнату.
Лейтенант Скворцов, в отличие от следователя, был гораздо любезнее. Ему сразу понравилась молодая задорная девушка.
– Хотите принять участие в расследовании? – подмигнул он ей, задержавшись на пороге.
– Еще как! – пылко воскликнула она, с надеждой глядя на лейтенанта.
– Ну, что ж будете моим доктором Ватсоном, – милостиво разрешил он.
– Слушаюсь, мистер Холмс, – отдала честь Авдеева. – Какое вы мне дадите поручение?
– Ну, для начала… – важно надул щеки Скворцов.
– Смотрите, не лопните, – неожиданно раздался у него за спиной насмешливый голос. – Здравствуйте, Кира Борисовна.
Конечно же, это была Таисия Игнатьевна Сапфирова. Старушка весь день поджидала приезда властей и была наготове.
– Ну, я поспела вовремя? – поинтересовалась она у Скворцова, деловито вытирая ноги о половик.
– Как нельзя, – кивнул Скворцов. – Заходите.
Через десять минут в доме Терентьевых был устроен военный совет. Председательствовал юрист 1 класса Еремей Галактионович Макушкин. Почесывая то место, которое легло в основу его фамилии, усердный профессионал наконец изрек:
– Давайте, для начала, кого-нибудь допросим.
– Кого? – задала вопрос Авдеева, не отрывавшая глаз от председательствующего.
– Предлагаю начать с супругов Морозовых, которые вели себя подозрительно, – важно проговорил следователь, поправляя очки.
– Вызовем их сюда или нанесем визит сами? – спросил Скворцов.
– Пожалуй, лучше дойдем до них мы, – решил следователь.
Прихватив все нужное для ведения протокола, следователь и лейтенант отправились к Морозовым.
– Я думаю, мне лучше пойти с вами, – заметила Сапфирова.
Следователь проницательно блеснул очками.
– Ну, что ж, резонно. В конце концов, при вас они не отвертятся.
– А мне можно с вами? – вызвалась Кира Борисовна.