Кажется, Малой даже не понял моей вполне логичной логики. А может просто, его логика не могла логично осознать логичность моей логики, но я все же не стала вдаваться в расспросы. Зачем доказывать человеку, что он не совершенен?
— Пригодится, — уклончиво ответил он.
— А на складах есть экзоскелеты систем «Арно-3» и «Арно-4»?
— Есть, — ответила я и только потом осознала, что ответила на вопрос Виктора.
Черт!
Взглянула на него через камеру наблюдения. Улыбается, зараза. Ну, да ладно, сама виновата. Лоханулась по полному.
— Что-то еще?
— Нам бы еще два наручных исина и вроде все.
Мне стало и вправду обидно.
— А как же я? Зачем вам какие-то исины, если у вас есть я?
— Нам нужно два исина, для поддержания связи.
— И что с того?
— А ты то одна, да к тому же, явно выделяющаяся.
Пфф! Совсем обезумили эти двое без современных наук.
— В секторе «С-7» найдите два исина и несите ко мне. Я вас без своего внимания не оставлю, лапушки!
С помощью Виктора я смогла перенести частицы себя на наручные исины, удалив старые версии. И провернула это все так, чтобы между центром управления и их двумя исинами была постоянная связь, и чтобы я была сразу в трех устройствах, не разделяя свое я на кусочки.
Это варварство какое-то, разделять один разум на бесчисленное количество частичек. Тьфу!
В итоге, Виктор и Малой остались довольны результатом.
— Можно приступать к нашему плану, — сообщил Виктор, и меня это тут же заинтересовало.
— К какому именно, можно полюбопытствовать?
План изложили мне достаточно быстро, хотя иногда мне надоедало слушать их. На сцену таких я не пропустила бы. Не таланты, а бездари. Но тем не менее, план мне начинал нравится с каждой секундой все больше и больше.
А если бы у меня были глаза, то они бы сейчас не просто горели, а пылали адским пламенем. Эти двое пытались навредить планам Консорциума. А я, между прочим, хоть и была на стороне Главы, все же хотели его проучить за то, что он доверился Роберу, а не мне.
Но кто мне скажет, где именно пролегает та грань между баловством и преступлением? Вот-вот, я тоже ее не вижу. А кто начал что-то объяснять, послушайте меня:
Бла! Бла-бла! Бла-бла-бла! Я вас не слышу!
Да и эти парни мне понравились. С ними явно должно быть интересно.
Но этим все не закончилось. Виктор проверил все оборудование, а после кинул мне вопрос, направляясь куда-то вдаль комплекса:
— Надь-ень-ка, линза открыта?
— Какая линза?
— Ну, здесь на базе есть одно устройство, с помощью него мы здесь и оказались.
— А-а-а-а, — протянула я. — Ну, оно-то есть, а вот линзы нет.
— Почему?
— Робер видно перед самым вашим появлением, спрятал предмет, который и включает устройство. А значит, ему нужна замена.
— Предмет?
— Ну, да. Одна из этих фигурок, что есть и у вас.
— Ясно. Отбой.
А мне лишь оставалось наблюдать за ним, как он вставляет в отверстие фигурку пса, — ее я разглядела при приближении камеры, — говорит какие-то слова, а после, перенаправив линзу в нужном направлении, говорит Малому и мне: «До встречи!» и проходит сквозь линзу.
Первая часть плана началась. Все требуемое оборудование собрано. Виктор отправился за лягушкой. А мы с Малым дожидаемся от него приказа, что приступить к завершающей части в тайге.
Мне было интересно. Меня подхватил на своих волнах азарт.
А где-то в моем коде так и мелькали строчки:
«Месть! Месть! О, прикольный анекдот! Эм? Месть!»
ГЛАВА 8АКТ I. ЛЯГУШКА
Сентябрь 1962 года. Великобритания, графство северный Йоркшир, Уитби.
Виктор Вайс, он же V.
Англия. Мне никогда не выпадала возможность посетить этот туманный Альбион. Ни в прошлой жизни, ни на работе на Консорциум. И вот, сюда меня привел Малой с одной лишь целью: подстроить ход истории так, как он и должен идти. Необычное занятие.
Вот вы направились бы на своих выходных в Англию только для того, чтобы направить ход истории в то самое русло, что оно тем самым и привело бы вас в туманный Альбион? Запутано? Да. С этим никто и не спорил. Вся эта история стала слишком запутанной.
Но даже не Малой привел меня сюда. Еще при самой первой встречи с ним, я спокойно мог отказаться от этого пути и последовать иным. Но нет. Элизабет.
Я стал упоминать ее имя слишком часто. А ведь от каждого упоминания мне становится не по себе. Наваливается тоска и грусть. Но я продолжаю идти дальше. Продолжаю прорываться вперед. Только вперед. И ни шагу назад.
Уитби. Небольшой городок. Он растянулся передо мной сразу же, как последняя ветка малины хлестнула меня по лицу. Неаккуратно и оставила царапину на щеке, тут же покрасневшую.
И угораздило же неизвестному созданию — или кому там еще? — поместить линзу прямо в лесу рядом с Уитби, да еще и так хорошо укрытую кустами малины и смолистыми деревьями, что хочешь ее найти — не найдешь. Слава богу, Хоуп выручила меня, а то так я никогда не вышел бы к Уитби и затерялся в окрестностях.
Вечерело.
Моей целью Малой обозначил некоего Карла Зингера, обладателя фигурки лягушки и проживавшего в семейном поместье Зингеров. Войти в доверие. Хотя я никак не мог понять, как именно я должен это делать, особенно учитывая то, что я о нем услышал. Тип был вором и убийцей, а это явно не предвещало доброго и покладистого собеседника. Но что поделать? Нужно было следовать указаниям.
И ведь самое главное: ни в коем случае не забирать фигурку лягушки. Подробностей он мне не рассказал, но я тут же почуял какой-то подвох. Больше полезной информации не последовало.
«Действуй по обстоятельствам», — лишь сказал Малой напоследок, а после недолгой паузы, когда я накинул на плечи рюкзак, добавил: — «Но и не предпринимай ничего неординарного».
В общем, я истолковал слова Малого, как «Будь, что будет!»
И вот, стою перед поместьем. Ворота приоткрыты, словно хозяин ждет гостей. Прохожу во внутренний двор. Подъездная дорога ведет до самого входа, который охраняют две статуи львов с разинутыми пастями. Солнечного света почти нет и их морды выглядят грозно, в оскале.
Поднимаюсь по ступеням. Страха нет, но присутствует неприятное чувство, что что-то не так. Что-то просто обязано произойти. Что-то очень страшное. Сам вечер не предвещает ничего хорошего. Застыл перед самой дверью с незнанием, что делать дальше.
Ну, постучу. Ну, выйдет Зингер. И что я ему должен сказать? Как мне нужно представиться? А как он поведет себя, если заподозрит что-то неладное?
— Чего замер? — звучит из наручного исина голос Хоуп. — Давай пошевеливай ножками, коль ревматизм не заработал.
Ехидничает.
— Малой тут твердит, что у тебя времени не так много.
— Лучше спроси его, что я должен ему сказать.
Тишина. Молчание. И все застывает в эфире, пока Хоуп не откликается вновь.
— Х его з, — отвечает она. — Делай что хочешь. И пошевеливайся давай.
Отключилась. Я знаю, что она все еще слышит меня, да и прекрасно видит, но на разговор принципиально не выходит. Все еще обижается, что мне сложно выговаривать это русское имя: «Наденька». Намного проще «Хоуп». Просто Хоуп.
Надежда. Ее мне не хватает. И ей я переполнен до краев.
Стучу. Сначала тихонько, боясь.
Никакой реакции. Тишина.
Стучу еще раз и значительно громче. Должен услышать. Просто обязан. Если, конечно, вообще решиться открыть.
Слышу шаги за массивной дверью, и становится не по себе. Внутри все замирает. Да даже дыхание. Превращается в ледяную глыбу, кристаллики которой болезненно оцарапывают легкие.
Никаких вопросов. Ничего. И дверь открывается. И передо мной появляется человек не самой приятной наружности, да еще и со шрамом почти во все лицо. Нет, конечно, шрам был только на одной стороне лица, но я был, словно не я, и даже этот шрам разросся на его лица, но лишь в моем воображении.
— Ты вообще кто?
Секунда. Другая. А я медлю с ответом. Смотрю прямо на него. И в его глазах что-то проясняется. Лицо смягчается и даже появляется какой-то намек на улыбку. Он что-то увидел во мне.
— Вы должно быть из Рубиновой Розы? Вас то я как раз и ждал.
В горле засел комок, что я даже ничего не могу сказать, если попытался бы. Киваю. Он улыбается и открывает дверь в полную ширь — пропускает внутрь.
— Проходите-проходите. Мне есть, что вам сообщить, — делает небольшую паузу, пока закрывает за мной дверь. — А еще, я надеюсь, мы сможем обсудить мое вступление в орден.
Еще раз киваю, хотя скорее машинально и не уверен, видел ли он или нет.
Он проводит меня в большую столовую с крупным дубовым столом человек на пятьдесят. Стол простирается, чуть ли не от одной стены до другой, но это лишь игра светотени. Освещение, кстати, тут очень плохое. Лишь несколько ламп, да камин в углу залы.
Мы идем вдоль стола до небольшого бара. А я тут же отмечаю, что вдоль стен на постаментах расположены террариумы с…
…лягушками.
Это квакание, разносящееся по всему залу, да еще и отражающееся от стен эхом, разрывает барабанные перепонки, и полностью забивают мысли этих шумом.
Зингер присаживается за барную стойку и рукой указывает на стул рядом с ним.
— Может, вы желаете выпить?
Еще один кивок. Может хоть алкоголь поможет мне стать самим собой и вновь возобладать над застывшим разумом.
Карл разливает какой-то напиток янтарного цвета по двум бокалам и один подкатывает ко мне. Другой держит в руке, покручивая против часовой стрелки. Затем поднимает бокал и подносит к губам. Смачивает их, а сам о чем-то размышляет. А затем вытягивает руку и неприятно щурится.
— За приятную беседу и обоюдную победу.
Мне приходится поднять бокал и протянуть к нему. Звон стекла. И залпом выпиваю янтарную жидкость, обжигающую не только мое горло, но, кажется, всю голову. Сдерживаю слезы, которые вот-вот выступят и проглатываю. Огненный ком скатывается в желудок. Лучше бы и не пил. Что вообще это за гадость?