В Арле Константин и его люди наблюдали за происходящим; никто не мог сказать, выльется ли все это в комедию или трагедию.
Расположенную на берегу моря, окруженную болотами Равенну практически невозможно было взять обычными способами атаки. Было трудно даже подобраться к стенам, а для того, чтобы помешать осажденным получать припасы и пополнение через море, требовался большой флот, которого у Максимиана не было. Но хотя стены Равенны были крепки, ум Севера был слаб. Старый Геркулий умел чувствовать слабые места противника, и, видимо, хитроумные итальянцы подсказали ему, как выбить Севера из Равенны.
Максимиан направил в город посланцев, которые официально вели обычные дипломатические переговоры, но при этом «по-дружески» раскрыли Северу ужасную правду о том, что он предан своими сторонниками… Весьма показательно, что Север с легкостью поверил в это. И столь же легко он поверил слову Максимиана, когда тот поклялся сохранить ему жизнь, если он сдаст Равенну и откажется от притязаний на империю… Естественно, он сдал Равенну… Галерий в немом изумлении наблюдал, как оружие, на силу которого он рассчитывал, сломалось в его руках. Должно быть, Константин и его воины немало посмеялись над этой ситуацией. Пока что все происходящее действительно смотрелось как комедия.
Падение Равенны было событием исторической важности. Если бы Север продержался немного дольше, иллирийская армия, направлявшаяся в Италию под командованием самого Галерия, вероятно, сняла бы осаду с Равенны, разбила Максимиана и захватила бы Рим. Но все случилось иначе. В Италии Галерий столкнулся с очень сложной ситуацией. Гарнизоны всех главных крепостей были полностью укомплектованы и приготовились к бою. Максимиан, по своему обыкновению, дрался за каждую пядь земли со всем своим умением и энергией. Ко времени, когда Галерий (расположивший свой штаб в Фане), дошел до Нарна, находившегося на дороге, ведущей в Рим, стало очевидно, что, если не будет достигнут какой-то компромисс, иллирийская армия с легкостью пожертвует своим командующим. В этих обстоятельствах Галерий оказался на удивление сговорчивым. Он начал переговоры и пообещал, что в случае мирного соглашения Максенций получит больше, чем в случае сражения до победного конца. Когда все его предложения были отвергнуты, он выказал редкостное для него благоразумие и поспешно отступил. Только его стараниями это отступление не превратилось в бегство. Его несчастная армия обеспечивала себя за счет еще более несчастного итальянского крестьянства. Безусловно, эта история не прибавила Галерию ни уважения, ни популярности.
Однако эта неудача Галерия не означала его полного краха. Его власть и сила по-прежнему были при нем. Он предложил организовать вторую встречу. Хотя только его собственная политика сделала такую встречу необходимой. Но теперь требовалось решать вопрос на официальном уровне. Мастерским дипломатическим ходом он вынудил Диоклетиана оставить свое затворничество и присутствовать на совещании в качестве председателя. Стороны встретились в Карнунте. Италию представлял Максимиан.
Совещание в Карнунте оказалось более успешным, чем некоторые современные его аналоги. Последним и, возможно, самым выдающимся успехом Диоклетиана на дипломатическом поприще стало то, что он убедил Максимиана во второй раз уйти в отставку и удалиться от всех дел. Нам не дано знать, как ему это удалось. Мы можем только гадать, дрогнул ли Максимиан под воздействием возвышенных речей Иовия, или его убедили аргументы, или он понял, что подобный шаг – в его собственных интересах. Единственное, в чем мы можем быть уверены, это в том, что решающими доводами были не призывы к благоразумию и не угроза грядущих неприятностей.
Успех Галерия не ограничился этим. Гарантии безопасности, данные Максимианом Северу, не были исполнены Максенцием, который позволил бывшему императору самому выбрать себе смерть. В Карнунте Максенций был лишен права наследовать императорскую корону, и законным преемником Севера был назначен Валерий Лициниан Лициний.
Каким бы впечатляющим ни был успех Галерия на совещании, у него имелся один недостаток, который часто являлся роковым для всех договоров, – принятые решения не могли быть воплощены в жизнь. В Риме Максенций не проявил ни малейшего желания выйти из игры. В Арле Константин и его сторонники, вероятно, еще более широко улыбались, наблюдая за этой откровенной комедией… Максимиан, освободившись от гипнотического влияния своего старого друга и соратника, по-видимому, не мог понять, как это он вообще согласился уйти в отставку и не поддерживать притязаний своего сына. В итоге он направился в Галлию и встретился с Константином.
Этот поступок свидетельствует о том, что он начал понимать необходимость союза западных провинций, если их властители хотят отстоять свои права. Константин был согласен с этим выводом – по крайней мере, настолько, что пошел навстречу предложениям Максимиана. В любом случае договор, который они заключали, был договором о совместной защите; а плоды их совместной борьбы должны были достаться тому, кто сумеет их взять. Максимиан был опытным, удачливым и уверенным в себе человеком. Вероятно, он не ожидал больших трудностей для себя при дележе добычи.
Соглашение было скреплено брачным союзом Константина и Фаусты, дочери Максимиана. Свадьба состоялась в Арле в декабре, месяц спустя после встречи в Карнунте. Этот брак, который во многом определил судьбу Константина и всей Европы, для Константина не был первым. Он уже был раньше женат – но не имел детей от этого брака, хотя у него был сын от его любовницы Минервины. Однако только его женитьба на Фаусте позволила ему войти в тот социальный слой, к которому принадлежал его отец. Он женился на дочери императора… Максимиан, который был вовсе не против того, чтобы иметь зятем императора, публично и торжественно признал Константина августом.
Без сомнения, Максимиан был полностью уверен в своей правоте. Возможно, ему даже не пришло в голову, что кто-то может возражать против его действий. Однако, как оказалось, Максенций был категорически против. И у него имелась на то причина. Максимиан часто действовал под влиянием минуты. Он организовал итальянское восстание и возвел своего сына на императорский престол, но потом, не посоветовавшись с сыном, ушел в отставку и не воспрепятствовал отстранению Максенция. Затем он заключил союз с Константином и провозгласил его августом… Простой перечень его действий в хронологическом порядке позволяет понять, что у Максенция имелись серьезные основания быть недовольным. Максимиан действовал крайне непоследовательно и совершенно не считался с желаниями и интересами других людей.
Все участники встречи в Карнунте упустили из виду одно важное обстоятельство. Когда люди в целом равнодушны к происходящему, государственные деятели могут делить между собой земли и власть как хотят. Однако когда люди заинтересованы в результате, действия власть имущих должны отвечать их ожиданиям. Государственный деятель, который перестает считаться с требованиями своих подданных, оказывается беспомощным, как рыба, попавшая на крючок. Роковая ошибка Максимиана Геркулия заключалась в том, что он был не способен осознать, что он сам являлся слугой тех, над кем он властвует, и должен сообразовывать свои действия с их желаниями. Галерий и Диоклетиан до завершения своей политической карьеры отчасти познали эту истину, но Максимиан так ее и не понял…
Максенций был вознесен к вершинам власти подлинной мощью глубинных человеческих стремлений. Сам он это осознавал лишь частично. Он понимал, хотя и не до конца, что за ним стоит реальная и надежная сила и что он должен будет отвечать перед ней за свои действия. По крайней мере, он не пытался действовать так, как если бы обладал неограниченной властью. Он не продержался бы и дня, если бы стал вести себя неправильно в глазах общественного мнения. Но пока люди доверяли ему, его было невозможно свергнуть.
Всего этого не видел его отец. Он гневался и возмущался и никак не мог взять в толк, почему у его сына оказалось больше власти, чем у него самого. Он был так уверен в своей правоте, что обратился за решением к собранию армии. Трибунал разобрал вопрос по всей форме и вынес вердикт в пользу Максенция. Стойкий старик, который всю свою жизнь действовал решительно и добивался успеха, вынужден был уступить дорогу представителю ленивой золотой молодежи, у которого не было никаких достоинств, кроме одного – умения смотреть в лицо фактам… Но в определенной ситуации это умение может оказаться величайшей добродетелью… Этого Максимиан понять не мог. Ему, Максимиану Геркулию, пришлось покинуть Италию и искать убежища в Иллирии. Однако Галерий не желал, чтобы он оставался там. Максимиан поспешно покинул Иллирию и отправился в Галлию.
Освободившись от докучливой помощи отца, Максенций сделал смелый шаг и потребовал для себя полной и единоличной власти во всем римском доминионе. Вероятно, он не очень-то встревожил своих соперников этим поступком, поскольку они не допускали мысли, что он удовлетворит свои амбициозные претензии. Однако все, должно быть, признали важность этого шага. Что касается Италии, то этот шаг свел на нет соглашение между Максимианом и Константином и подтвердил издавна существовавшее главенство Рима в Римской империи, а также продемонстрировал всем абсолютный характер и бескомпромиссность притязаний, выдвинутых италийцами. Будущее должно было решить, какой реальный вес имели эти притязания в реальности; однако главное, что они были высказаны.
При этом подразумевалось, конечно, что разделение подвластных территорий внутри империи не могло быть определено путем соглашения и компромисса; вопрос решался только в результате победы одной из сторон. Помимо всего прочего, выдвинутые требования означали отказ Италии от политики и принципов управления, существовавших при старой власти, а именно – при тетрархии, созданной Диоклетианом. Были преданы забвению не только претензии Галерия и Диоклетиана и их марионетки Лициния, но и права Максимиана. Решения совещания в Карнунте полностью игнорировались.