В результате императорская казна оказывала очень большое влияние на земельную систему империи. Ее глава был крупнейшим землевладельцем, способным определять поведение менее значительных людей; и он получил в наследство от своих предшественников вполне логичную и последовательную стратегию. Поместье, вошедшее в фонд, обычно там и оставалось. Вообще говоря, частная казна всегда придерживалась той точки зрения, что земли следует передавать в постоянное пользование умелым земледельцам. Глава внутренних финансов стремился отыскать хороших арендаторов и удержать их, предложив им выгодные условия. Императорское управление основывалось главным образом на естественном стремлении людей к справедливости и честным сделкам. Честная сделка была правилом, когда речь шла об императорских угодьях, и сам властитель вполне мог проследить за тем, чтобы условия сделки выполнялись. Его владения нетрудно было сделать еще более привлекательными. Все крупные императорские угодья получили особый статус, они подчинялись специальным законам, которые делали эти земли частью иного мира. Они никогда не пустовали. Частная казна была образцовым нанимателем. Именно этому образцу решило недавно следовать британское правительство.
Другим землевладельцам приходилось конкурировать с этой системой. Они считали выгодным для себя как можно точнее копировать политику имперских землевладельцев. Таким образом, управляющий императорскими поместьями определял экономическое развитие страны в области сельского хозяйства.
За долгое время – почти с момента появления империи – это развитие привело к возникновению нескольких любопытных особенностей. Система крупных поместий – латифундий – не претерпела сколь бы то ни было серьезных изменений с течением лет. Земля по-прежнему концентрировалась в руках ограниченного числа людей. Однако произошла настоящая революция в методах ее обработки. Объемы работорговли значительно сократились; использование труда рабов понизилось до обычного среднего уровня; старый экстенсивный способ ведения сельского хозяйства путем обработки как можно большего числа земель стал невозможен. При первых императорах этот способ вытеснила система сдачи земли в аренду. Обе стороны, казалось, почувствовали выгоду арендаторства относительно прежних мелких владений. Когда некоторые крупные конфискованные поместья перешли под управление частной казны, или ее более раннего аналога, они принесли с собой и обе эти системы. Старые землевладельцы обрабатывали часть своих земель прежним способом – руками рабов, а остальные отдавали в аренду свободным землевладельцам. Чтобы свести к минимуму свои расходы, они оговорили, что дополнительная рабочая сила, необходимая для выполнения определенных сезонных работ, должна обеспечиваться арендаторами. Очевидно, эта система работала хорошо. Она работала так хорошо, что основной проблемой стало бесчестное эксплуатирование арендаторов.
Все эти различные тенденции слились в единое целое, когда речь зашла об императорских угодьях. Мы видим, что появилось много сельских районов, где распорядок жизни определялся особыми законами (в каждом своими), где обработка земли осуществлялась двумя способами: руками рабов и трудами свободных арендаторов. Все крупные землевладельцы империи постепенно усваивали эту систему.
Значение всех этих фактов сейчас станет яснее. Надо помнить, что на обстановку в стране не могли не оказать влияния долгие годы бедствий; война, чума, набеги варваров, экономический крах, обесценивание монеты – все это было наследство, полученное Константином от его предшественников. Эти несчастья с особой силой обрушились на независимых олигархов, которые когда-то составляли аристократию империи. Несмотря на попытки Константина сохранить торговую и городскую общественную составляющую, деревня постепенно стала приобретать доминирующее положение. Этот процесс таил в себе собственные опасности. Все реформы Диоклетиана сумели обеспечить стабильность в империи; здесь-то и заключалась основная проблема. Когда торговля свелась к минимуму, а деньги почти исчезли за ненадобностью, когда готы и франки разорили множество поместий, земля упала в цене, а стоимость рабочей силы возросла. Предоставленная сама себе, экономическая ситуация привела к появлению множества заброшенных земель, что очень встревожило правительство. Земля требовала рабочей силы; и поскольку доступная земля манила к себе свободного землевладельца, то неизбежна была крупномасштабная миграция, падение цен на землю в других частях империи и общая неопределенность, которая еще больше ухудшила бы экономическую ситуацию в империи.
Насколько можно понять, рабочие действительно решили извлечь выгоду из экономической ситуации, в результате чего началось всеобщее переселение, продолжавшееся более поколения. Самые разные люди срывались с мест: почти наверняка для этого они нарушали заключенные договоры. Естественно, правительство считало это невыполнением обязательств. Не подлежит сомнению, что те, кто делал это, считали, что действуют себе во благо. Люди покидают свои насиженные места, только если они видят возможность найти себе что-то получше.
Этот процесс особо затронул императорские владения, и только министр внутренних финансов имел возможность как-то обуздать его. Его отчеты, вероятно, дали Константину полное представление о происходящем… Если бы эта проблема возникла только что, справиться с ней было бы труднее. Но поскольку она существовала долгие годы, то прежние усилия все же приносили кое-какие плоды. Согласно ряду договоров, землевладельцы имели право применять определенные меры для удержания на месте своих арендаторов. Вполне возможно, что они нередко добивались того же, используя право силы и право обычая. Вообще в то время наличествовало множество самых разных прав, которыми можно было пользоваться с самыми разными целями. Современные аналогии убеждают нас, что все они могли быть в равной мере обоснованы.
Константин не придумал эти обстоятельства; он не навязывал их сопротивляющимся подданным; все, что он делал – и что мог делать, – это искал пути стабилизации положения. Его можно было улучшить; по крайней мере, после стабилизирования оно не могло ухудшиться. Этот процесс всегда нелегок; с ним всегда сопряжены тяжелый труд и возможность возникновения недоверия к человеку, его проводящему. Однако он необходим, поскольку здоровые элементы могут незамедлительно начать работу по оздоровлению больного организма.
Вероятно, никакие другие два человеческих поступка не вызывали столь бурных комментариев, как принятие Константином христианства и разграничение сословий. Причины того и другого были одинаковы и вполне естественны. В ситуации, когда требовалось уничтожить старый мир и построить новый (что для государственного деятеля вовсе не такая уж глобальная задача), нельзя было сделать ничего другого… Поэтому это было сделано, и, судя по всему, комментарии критиков вовсе не тревожили покой Константина.
Введение сословных разграничений подразумевало осуществления целого ряда мер, что растянулось на много лет, и Константину не довелось увидеть конец этого процесса. Но именно ему приписывается главная роль в разработке и осуществлении этой политики. Он прикрепил земледельца к земле. Земледелец-арендатор больше не мог бросать обрабатываемый клочок земли и брать другой у нового землевладельца. Однако земледелец-арендатор был юридически защищен от произвольного повышения арендной платы. Без него земля не могла быть продана; и, уж конечно, не мог быть продан он сам. Не было необходимости защищать его от «увольнения»[41], поскольку у любого в достаточной степени умелого земледельца было более чем достаточно предложений от землевладельцев.
При этом более крупные и более сильные поместья похищали арендаторов у более мелких и более слабых[42]. Раб, который знал свое дело и вкладывал в работу все свои силы, мог быть уверен, что он сохранит за собой землю, а следовательно, и относительную свободу. Ну а менее старательные и не заслуживающие доверия оставались на положении рабов навсегда.
Этими мерами было зафиксировано существующее положение сельского хозяйства, что не дало ему выйти из-под контроля. Переход к системе прикрепления арендаторов к земле имел еще одну особенность – это прикрепление было наследственным. Арендатору давалось фактически право собственности. В этом имелись свои плюсы и минусы: если у него и не было права поступать по своему усмотрению, то его не могли и увезти в город, чтобы он жил там на пособие, выговоренное Гракхами.
Естественно было ожидать, что с течением времени нехватка рабочей силы в некоторых провинциях будет ликвидирована без нанесения ущерба тем провинциям, где положение было нормальным. В целом эти ожидания оправдались – постольку, поскольку этому не воспрепятствовали внешние факторы.
На поместья городских олигархов, декурионов и куриалов, эта система распространялась в той же степени, что и на поместья сельских землевладельцев. Последние имели больше выгод, поскольку их владения, как правило, были крупнее. Вполне логично, что Константин решил привязать к земле ее владельцев, как и арендаторов. Таким образом, идея стабилизации окончательно развалила все классы общества. Однако в данном случае одни и те же действия не приводили к одним и тем же результатам. Крупные сельские землевладельцы вряд ли заметили разницу. За ними были по-прежнему закреплены права и привилегии, которыми они уже обладали. Солдаты, которые получили земли в уплату за службу, превратились в военную аристократию; однако это не имело принципиального значения. Что касается куриалов, то они стали зависеть от разваливающегося рынка и гибнущей системы торговых отношений. Усилия Константина по возрождению торговли, изначально детерминированные, не смогли возродить муниципальную систему. Городские аристократы начали ту длительную борьбу за выживание, которая является одной из самых печальных историй античности. Продать что-то стало практически невозможно. То есть продать-то было возможно, но кто купит собственность, обремененную долгами, которые никто не собирался прощать?! Единственно возможным способом было заключить сделку с одним из сильных мира сего, которые на приемлемых условиях согласятся повлиять на службу сбора доходов с помощью денег, друзей при дворе, наемных убийц и так далее. К концу данного процесса Аврелий Меркуриал был лишь немного богаче, чем в начале. По мере того как увеличивалось число сельских владений, число городских уменьшалось.