[336]. В XII веке в пизанском квартале благодаря переводчикам сразу же столкнулись друг с другом различные богословские доктрины[337]. Уже указывалось на роль Доминиканского ордена в Пере-Галате в распространении латинской литературы начиная с XIII века[338]. Но лишь политика церковной унии в XIV–XV веках привела в Константинополь те западные делегации, которые открыли духовные сокровища византийской столицы своей родине, особенно Италии. Режим интеллектуальной закрытости византийского общества был нарушен, потому что на Западе тоже стали изучать греческий язык, и тот ценный товар, о котором говорил Фемистий, теперь стал там востребован и, благодаря этой самой трансляции, в которой сыграли свою роль и другие города Византийской империи, вообще сохранился в последующие века.
VIII. Константинополь глазами современников
Предшествующие главы показали нам Константинополь в свете научных исследований. Поэтому следует, наконец, изложить хотя бы в нескольких фразах его субъективный образ в глазах современников, хотя на самом деле эта тема заслуживает подробного самостоятельного представления.
Во взглядах современников преобладает та риторическая похвала Константинополю, которая распространилась начиная с великого оратора Фемистия (317–388) и просуществовала без заметного перерыва до самой гибели города. Почти все громкие имена в истории византийской литературы способствовали риторическому восхвалению города. Город был для его жителей – если привести лишь несколько из многих десятков эпитетов – праздничным торжеством, кузницей радости, лавкой роскоши, очагом справедливости, источником мудрости, матерью всех благ, глазом мира, а также пупом мира, вторым Олимпом с безоблачным голубым небом[339]. Один автор XI века сводил все эти похвалы к простому знаменателю: «Константину повезло с родным городом»[340].
Колонна императора Маркиана (450–457 гг.)
В жанре похвалы городу не было места порицанию своего предмета. Но и в остальных текстах он встречается крайне редко. Впрочем, Константинополь всегда был «императорским» городом (βασιλεῦσα), и критика города означала бы одновременно и хулу на императора. Только один богослов XI века (Иоанн Мавропод) осмелился в своей речи сказать, что «Константинополь – образец дурного для всех городов и стран земли, и он превосходит все города своими пороками не менее, чем своим блеском»[341].
Чужеземцы восхищались городом, хотя и с гораздо меньшим риторическим напором, чем византийские литераторы[342]. Они восхищались его размерами, великолепными постройками, пышными одеждами жителей и обилием мощей, из-за которых они в основном и посещали город. Он стал также воплощением сказочного мира в западных романах XII века, например в «Паломничестве Карла Великого»: в нем есть колокольни и мосты, пинии, лавры и розы; двадцать тысяч рыцарей пребывают там, одетые в длинные меховые одеяния, в обществе трех тысяч прекрасных дев…[343] Что может быть здесь плохого? Только Одон Дёйльский (в 1147 году), намеренно преувеличивая все в негативном ключе, видит реалии: «Сам город грязный и зловонный и во многих местах обречен на постоянный мрак»[344].
Но в риторике, хотя бы из-за требуемой жанром антитезы, Константинополь никогда не оставался в одиночестве. Его сравнивали – не всегда, но часто – с Римом[345]. Так был придуман термин «второй Рим», в подражание первому, а несколько позже – «новый» Рим, как знак превосходства над старым. Рим представляется как мать, превзойденная дочерью, а в последующие века – как старуха, которую встречают с презрением: «Рим погиб, а наш город возрос, молод и будет расти до самого конца», – говорит в XII веке Константин Манассия[346].
Городом чудес Константинополь был не только для чужеземцев, но и для собственных жителей. Множество статуй, дворцов и площадей с неизвестными и таинственными названиями требовали истолкования, которое давали «локальные истории» (Πάτρια)[347]. Они брали устные рассказы, связывали их с ученой или квазиученой информацией – записанные и усиленные целенаправленными и даже пропагандистскими манипуляциями, эти истории снова распространялись в устной форме. В отличие от высокой литературы похвалы городу, Патрии – это литературный жанр, возникший в самом городе, понятный только в нем и включающий реалии собственной среды в миф о прошлом или в предсказание будущего. Патрии показывают также человеческое измерение большого города, когда оказывается, например, что будущие императоры жили вместе с «маленькими людьми»: храм святого Пантелеймона был основан ставшей позднее императрицей Феодорой (женой Юстиниана) на месте, связанном с ее прибытием в столицу: «Когда пришла она из Пафлагонии, то спала там в портике, как нищенка»[348]. Или: «Феодосий Великий, когда был еще бедняком и прибыл в Константинополь, разместился вне дворца, у скорняка Руфина»[349]. То, что для нас кажется легендой, было реальностью и утешением для жителя города в его повседневной жизни.
Но Патрии предупреждают и об опасностях города и предсказывают его апокалиптический конец: «Вриантский дворец… прозван был потому, что последний император, когда будет уезжать, чтобы поселиться в Иерусалиме, в этом Врианте услышит скрежет (βρυγμός) и скорбный стон Города»[350]. Этот мотив встречается во многих пророчествах о конце времен[351], которые заставляют жителей думать, что их судьба полностью связана с судьбой императора и они живут в особом городе, гибель которого возвещает конец времен – «сумерки богов» на Босфоре.
Библиография
Bauer, F. A. Stadt, Platz und Denkmal in der Spätantike. Untersuchungen zur Ausstattung des öffentlichen Raums in den spätantiken Städten Rom, Konstantinopel und Ephesos. Mainz 1996.
Bassett, S. The Urban Image of Late Antique Constantinople. Cambridge 2004.
Berger, A. Konstantinopel. Geschichte. Topographie. Religion. Stuttgart 2011.
Berger, A. Untersuchungen zu den Patria Konstantinupoleos. Bonn 1988.
Dagron, G. Constantinople imaginaire. Études sur le recueil des Patria. Paris 1984.
Dagron, G. Naissance d’une capitale. Constantinople et ses institutions de 330 à 451. Paris 1974.
Dark, K., Özgümüş, F. Constantinople. Archaeology of a Byzantine Megapolis. Final Report on the Istanbul Rescue Archaeology Project 1998–2004. Oxford 2013.
Gilles, P. Itinéraires byzantines, ed. J.-P. Grelois. Paris 2007.
Janin, R. La géographie ecclésiastique de l’empire byzantin I, 3: Les églises et les monastères (de Constantinople). Paris 1969.
Janin, R. Constantinople Byzantine. Développement urbain et répertoire topographique. Paris 1964.
Magdalino, P. Constantinople médiévale. Études sur l’évolution des structures urbaines. Paris 1996.
Mango, C. Le développement urbain de Constantinople (IVe-VIIe siècles). Paris 1985.
Müller-Wiener, W. Bildlexikon zur Topographie Istanbuls. Tübingen 1977.
Ronchey S., Braccini, T. Il romanzo di Costantinopoli. Guida letteraria alla Roma d’Oriente. Torino 2010.
Asutay-Effenberger, N. Die Landmauer von Konstantinopel-Istanbul. Historisch-topographische und baugeschichtliche Untersuchungen. Berlin 2007.
Bardill, J. Vizualizing the Great Palace of the Byzantine Emperors at Constantinople. Archaeology, Text and Topography, в: F. A. Bauer (Hg.), Visualisierungen von Herrschaft (= Byzas, 5). Istanbul 2006, 4–45.
Berger, A. Straßen und Plätze in Konstantinopel als Schauplätze von Liturgie, в: R. Warland (Hg.), Bildlichkeit und Bildorte von Liturgie. Wiesbaden 2002, 9–19.
Berger, A. Regionen und Straßen im frühen Konstantinopel, в: Istanbuler Mitteilungen, 47 (1997), 349–414.
Dagron, G. L’organisation et le déroulement des courses d’après le livre des cérémonies, в: Travaux et Mémoires, 13 (2000), 1–200.
Dark, K. Houses, streets and shops in Byzantine Constantinople from the fifth to the twelfth centuries, в: Journal of Medieval History, 30 (2004), 83–107.
Featherstone, M. Space and ceremony in the Great Palace of Constantinople under the Macedonian Emperors, в: Le corti nell’alto medioevo. Spoleto 2015, 587–610.
Fenster, E. Laudes Constantinopolitanae. München 1968.
Jacoby, D. La population de Constantinople à l’époque byzantine: un problème de démographie urbaine, в: Byzantion, 31 (1961), 81–109.
Kocabaş, U. The «Old Ships» of the «New Gate». 2nd ed. Istanbul 2012.
Maguire, H. (ed.) Byzantine Court Culture from 829 to 1204. Washington 1997.
Matschke, K.-P. Das spätbyzantinische Konstantinopel. Alte und neue Beiträge zur Stadtgeschichte zwischen 1261 und 1453. Hamburg 2008.
Mundell Mango, M. The Commercial Map of Constantinople, в: Dumbarton Oaks Papers, 54 (2000), 189–207.
Speck, P. Die kaiserliche Universität von Konstantinopel. München 1974.
Stories from the hidden harbor. Shipwrecks of Yenikapi. Istanbul 2013.
Вкладка
Карта Константинополя. Кристофоро Буондельмонти. 1420–1430 гг. Древнейшая сохранившаяся карта города до Османской империи