Тяжелые испытания для Константинопольской Церкви произошли во время «кипрского кризиса» 1955 г. Взрыв в Салониках турецкого консульства вызвал 6–7 сентября антигреческий погром в Стамбуле, во время которого были сожжены 56 православных храмов, учинены насилия и даже убийства над священниками, разграблены и разрушены 2,5 тыс. греческих жилых домов и магазинов. Провокационные демонстрации проходили даже у стен Патриаршей резиденции (позднее в 1964 г. была закрыта Патриаршая типография, и прекратилось издание церковной периодики – журнала «Православие», еженедельника «Апостол Андрей» и др., а в 1971 г. турецкие власти во исполнение закона, запрещавшего деятельность частных высших учебных заведений, закрыли существовавшее с 1844 г. Халкинское богословское училище)[419].
Выражая Константинопольской Церкви и греческому народу глубокое сочувствие по поводу трагических событий 6–7 сентября 1955 г. в Стамбуле, Патриарх Алексий и другие высшие иерархи Московского Патриархата писали, что «Русская Церковь всегда питала к Константинопольской Церкви, в течение веков бывшей ее Матерью, чувство глубокой, сердечной любви, навсегда неизгладимой»[420].
Следует упомянуть, что принимая 10 августа 1959 г. русских паломников из Франции в Стамбуле, Патриарх Афинагор в беседе с ними подчеркнул большое значение, которое он придает тому, чтобы все православные были едины, считая греков и русских братьями испокон века, и отметил: «Все в жизни – чудо, чудо и то, что вы были в Святой Земле, чудо и то, что вы теперь здесь, чудо и то, что вы – русские, рассеянные по всей Европе. Я вижу в этом промысел Божий с целью ознакомить Европу и европейских людей с Православием и разнести свет Православия по всему миру. Но я верю и в чудо Божие, что вы вернетесь на родину»[421].
В конце 1950-х – начале 1960-х гг., наконец, произошло значительное сближение позиций и укрепление связей Московского и Константинопольского Патриархатов, началось активное сотрудничество в рамках межправославных и межхристианских встреч, в том числе в период работы Всеправославных совещаний. В это время (в декабре 1960 г.) Патриарх Московский и всея Руси Алексий впервые за 500 лет автокефального существования Русской Православной Церкви посетил Константинополь (Стамбул) и встретился с Вселенским Патриархом. Таким образом, борьба за лидерство в православном мире между Константинополем и Москвой, перестав «подогреваться извне», постепенно угасла. В 1958 г. в СССР началась новая ожесточенная антирелигиозная кампания и межправославные связи, в том числе с Константинопольским Патриархатом, сыграли определенную роль в ее провале.
Глава IIРусские и болгарские общины и монастыри на канонической территории Константинопольской Церкви
1. Отношения Константинопольского Патриархата с Болгарской Православной Церковью и болгарские общины на его территории
Современная история Болгарской Православной Церкви и ее сложные отношения с Константинопольским Патриархатом начались 27 февраля 1870 г. – в этот день фирманом султана Османской империи Абдул-Азиза она была восстановлена в форме экзархата, устав которого был принят в 1871 г. на I Церковно-Народном Соборе в Константинополе. Управление духовно-религиозными делами всецело предоставлялось Болгарскому экзарху, который был наделен и некоторыми светскими обязанностями как представитель болгар перед султаном и иностранными державами. При этом оставался открытым вопрос о принадлежности к новой, стремящейся к автокефалии Церкви, ряда епархий, на которые претендовал и Вселенский Патриархат. Так возник острый конфликт, в результате которого Синод Константинопольского Патриархата 16 сентября 1872 г. принял акт о наложении схизмы на Болгарскую Православную Церковь, что привело к почти полной изоляции экзархата в межцерковных отношениях.
После Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. согласно решениям Берлинского конгресса 13 июля 1878 г. территория Болгарского экзархата была разделена между четырьмя государствами: княжеством Болгария, Турцией, Сербией и Румынией. Однако большинство болгар расценивали границы экзархата как линии, отмечающие территорию их будущего государства. Так Болгарская Православная Церковь стала основным средством сохранения единства болгар (без учета их гражданства) и восстановления значительно более обширных границ страны в рамках Сан-Стефановского мирного договора от 3 марта 1878 г., превратив это в национальную идею. Данная ситуация нашла отражение и в так называемой Тырновской конституции страны 1879 г., где граница болгарской церковной области разделялась от государственной. Кафедра экзарха и после политического освобождения Болгарии осталась в Стамбуле (Константинополе).
Балканские войны 1912–1913 гг. привели к значительному сокращению территории экзархата: Охридская, Битольская, Велесская, Дабарская и Скопленская епархии отошли к юрисдикции Сербской Православной Церкви, Солунская (Фессалоникийская) – Элладской Православной Церкви, а приходы в Южной Добрудже – Румынской Православной Церкви. Экзарх Иосиф I (Йовчев) в 1913 г. переехал в Софию, но в Стамбуле было оставлено наместничество, которым до его ликвидации в 1945 г. управляли болгарские архиереи. После кончины в 1915 г. Владыки Иосифа I новый экзарх избран не был, и Болгарская Православная Церковь 30 лет управлялась местоблюстителями – председателями Священного Синода: в 1915–1916 гг. – митрополитом Софийским Парфением, в 1919–1920 гг. – митрополитом Доростоло-Червенским Василием, в 1920–1927 гг. – митрополитом Пловдивским Максимом, в 1927–1930 гг. – митрополитом Врачанским Климентом – и в 1930–1944 гг. – митрополитом Видинским Неофитом. В результате поражения Болгарии в Первой мировой войне 1914–1918 гг. экзархат сохранил за пределами страны лишь Одринскую епархию в турецкой Восточной Фракии. В 1921–1922 гг. II Церковно-Народный Собор разработал новый устав экзархата, который 24 января 1923 г. был одобрен Народным собранием, но так и остался неутвержденным[422].
Послевоенные условия давали Болгарской Православной Церкви возможность освободиться от неопределенных обязанностей «гаранта национального единства» и «защитницы национально-религиозного пространства», однако этого не произошло. Переговоры с Константинопольской Патриархией о ликвидации схизмы при посредничестве Иерусалимского Патриарха в 1932 и 1936 гг. закончились неудачей. Одной из причин был отказ Болгарской Церкви признать подчинение фактически отошедших от экзархата епархий юрисдикции Вселенского и Сербского Патриархатов, а также официально перенести кафедру экзарха из Стамбула в Софию.
Лишь три Православные Церкви установили евхаристическое общение с Болгарским экзархатом: в 1922 г. – Румынская, в 1924 г. – Зарубежная Русская и в 1930 г. – Сербская. От Румынской и Сербской Церквей Болгария получала Святое миро. Особенно активно перед началом Второй мировой войны развивались связи с Сербской Православной Церковью[423].
Ситуация коренным образом изменилась в 1945 г. 21 января этого года новым экзархом Болгарской Православной Церкви после 30-летнего перерыва был избран митрополит Софийский Стефан. Также 21 января Священный Синод Болгарской Церкви принял важное решение о переносе кафедры экзарха из Стамбула в Софию[424].
Вскоре была успешно решена и еще более важная проблема – отмена наложенной Константинопольским Патриархатом схизмы. В конце 1944 – начале 1945 гг. В этом оказались заинтересованы не только Болгарская Церковь, но и новые просоветские политические власти страны (в случае отмены схизмы на церковную ситуацию в Болгарии переставали влиять внешние факторы, и таким образом расширялась зависимость Церкви от государства), а также соседние государства: Югославия, Греция и Турция (уменьшалась возможность болгарских территориальных претензий к ним). Был в этом заинтересован и Московский Патриархат (как и стоявшее за ним советское государство), укреплявший таким образом свои позиции на Балканах. Наконец, решение проблемы схизмы оказалось в интересах союзников по антигитлеровской коалиции, чьи зоны влияния на Балканах уже были распределены. США и Великобритания не были заинтересованы в том, чтобы Болгарская Церковь сохраняла какие-либо претензии на часть Турции и Греции, отходившие в их зону.
Еще 30 октября 1944 г. Болгарский Синод направил в Москву Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Алексию (Симанскому) письмо, в котором выражалась благодарность за освобождение болгар от немецкого правления, но особое внимание уделялось схизме как главному препятствию для установления всеобъемлющих связей между двумя Церквами. В письме также содержался краткий обзор истории схизмы и в заключении говорилось: «Священный Синод Болгарской Церкви сердечно просит Вас, главного иерарха Русской Православной Церкви, нашего неизменного защитника, взять на себя инициативу ходатайства об отмене схизмы, чтобы установить мир и взаимосвязь между нашей и Греческой Церквами и начать вместе, одними устами и сердцем славить Бога. Если окажется, что для решения вопроса необходимо предпринять некоторые шаги, они будут предприняты». 21 ноября Синод отправил Патриаршему Местоблюстителю еще одно письмо с просьбой стать посредником в переговорах между Болгарским экзархатом и Константинопольской Патриархией[425].
22 ноября митрополит Алексий написал ответное письмо, адресованное Владыке Стефану, в котором настаивал на соблюдении канонов, согласно которым только Вселенский Патриарх имел право решать проблему схизмы; митрополит подчеркнул, что это единственный путь, которым может быть сохранен мир в православном мире. Патриарший Местоблюститель обещал поддержку и посредничество в пе