В Пантелеимоновском храме почти весь XX век в основном служили монахи Свято-Пантелеимоновского монастыря. В 1919–1920 гг. доверенным лицом Руссика в Константинополе являлся монах Митрофан. В декабре 1920 г. настоятелем подворья был назначен бывший главный духовник Российского экспедиционного корпуса на Салоникском фронте архимандрит Серафим (в миру Дмитрий Дмитриевич Булатов, 1856–1924). Четыре года он провел в Константинополе, духовно окормляя русских беженцев, которые в 1920-е – 1930-е гг. частично проживали в здании Пантелеимоновского подворья, и защищая монастырское имущество от притязаний турецких властей. В конце 1923 г. о. Серафим серьезно заболел и 5 января 1924 г. скончался, приняв перед смертью постриг в схиму с именем Симеон[643]. 23 января вместо него старцы Руссика направили в Константинополь иеромонаха Даниила и монаха Митрофана, однако турецкие власти не разрешили их пребывание в городе[644].
Вскоре Пантелеимоновский храм стал приходской церковью для русской эмигрантской общины города. После закрытия Никольской больничной церкви она около двух месяцев пребывала в греческой церкви свв. Константина и Елены, при этом архиепископ Анастасий обратился к игуменам Свято-Андреевского и Свято-Ильинского скитов о предоставлении общине в пользование подворских храмов, но получил отказ, и лишь настоятель Руссика игумен Мисаил ответил согласием. 24 апреля 1924 г. состоялось первое богослужение в Пантелеимоновском храме священнослужителей общины в юрисдикции Русской Православной Церкви за границей. В состав причта этого прихода, который назначил Владыка Анастасий перед своим отъездом из Константинополя, входили: настоятель – протоиерей Михаил Васильев, второй священник – протоиерей Евгений Бассанский, иеродиакон Никон (Прытков) и псаломщик Дмитрий Ватис. Бессменным церковным старостой (ктитором) около 15 лет был Николай Федорович Квасков[645].
После кончины о. Симеона (Булатова) несколько лет доверенным лицом Руссика в Константинополе был настоятель Андреевского подворья архимандрит Софроний (Баринов), но с августа 1923 г. на Пантелеимоновском подворье жил и с января 1924 г. фактически распоряжался им посланный из Руссика монах Кронид (в миру Григорий Иванович Болтенко, 1884–1949)[646]. Он продавал остатки икон и книг монастырской лавки и покупал на эти деньги выигрышные билеты и процентные бумаги, желая таким образом добыть средства для монастыря. Играл на бирже и архимандрит Софроний, но, в конце концов, оба потеряли все вложенные средства. Вскоре о. Софроний отказался от управления Пантелеимоновским подворьем и вместо него доверенным лицом был назначен бывший монастырский комиссионер в Одессе Л.Е. Симоненко, но он через несколько месяцев скоропостижно умер. Следующим доверенным лицом Руссика (с конца 1924 по июль 1927 гг.) был настоятель Ильинского подворья иеромонах Иувиналий. К этому времени продолжавший управлять русским приходом РПЦЗ в Константинополе архиепископ Анастасий согласовал с игуменом Мисаилом пользование церкви св. Пантелеимона и комнаты при ней за ежемесячную плату 15 лир[647].
Пантелеимоновский храм был известен также своим прекрасным хором, основанным в 1925 г. музыкантом Б.Б. Разумовским. Регентом хора долгое время служил художник-иконописец Н.К. Перов, украсивший в 1920-е гг. стены церкви росписями и написавший для нее ряд икон, в том числе Покрова Пресвятой Богородицы. Умерших в Стамбуле российских эмигрантов хоронили на русском участке православного греческого кладбища в северном квартале города – Шили, где была построена небольшая каменная расписанная снаружи часовня с характерной маковкой на высоком барабане. Значительное число русских захоронений появилось и на болгарском кладбище Стамбула[648].
21 июля 1927 г. из Свято-Пантелеимоновского монастыря был отправлен в Константинополь заведующим подворья монах Спиридон (в миру Семен Гордеевич Майданченко, 1879–1957). Сообщая об этом в письме Вселенскому Патриарху Василию, игумен Мисаил просил его оказать о. Спиридону покровительство и помощь в сношении с турецкими и советскими властями, а также рукоположить монаха во диакона[649].
19 сентября 1927 г. о. Спиридон был с благословения Константинопольской Патриархии рукоположен во иеродиакона архиепископом Александром (Немоловским). В это время турецкие власти создавали разнообразные препятствия для нормального функционирования подворья, принуждая монастырь продать его здание. Поэтому нужна была сильная личность, которая смогла бы противостоять этому давлению, и о. Спиридон справился с этой задачей. При этом отцу Спиридону приходилось отстаивать подворье и от некоторых представителей Свято-Пантелеимоновского монастыря, являвшихся сторонниками продажи, что нашло отражение в переписке с игуменом Мисаилом[650].
Вскоре произошли перемены в составе причта церкви св. вмч. Пантелеимона: в 1927 г. после смерти Д. Ватиса псаломщиком был назначен монах Кронид, затем умер протоиерей Евгений Бассанский и его сменил иеромонах Савватий (из русской афонской келлии свт. Николая Чудотворца), наконец, в конце января 1934 г. уехал на Афон иеродиакон Никон (Прытков) и его место занял иеродиакон Спиридон (Майданченко), который служил также в Ильинской церкви. Кроме того, из Руссика прибыл на подворье еще один монах. Материальное положение подворья было сложным, так, 10 ноября 1928 г. в своем письме церковному старосте Н.Д. Кваскову игумен Мисаил сообщал о необходимости уплатить турецким властям огромные налоги и просил в скором времени внести плату за пользование храмом[651].
В 1929 г. произошел первый конфликт о. Спиридона с приходской общиной РПЦЗ. После его сообщения игумену о неправильном внесении прихожанами арендной платы архимандрит Мисаил в июне написал об этом архиепископу Анастасию, указав, что турецкие власти, помимо уплаты коммунальных расходов, берут с монастыря в год за подворье налог в 60 лир, а приход за год на хор певчих тратит 1500 лир. 3 октября Владыка указал настоятелю о. М. Васильеву разобраться, но к этому времени 28 июня староста Н.Ф. Квасков отправил игумену письмо, в котором сообщил об ошибочности претензий, и 7 июля архимандрит Мисаил написал ктитору, что недоразумение разъяснилось. В конце 1929 г. иеродиакон Спиридон попытался провести ремонт фасадов здания подворья, но не получил разрешение турецких властей[652].
Довольно многочисленной и активной была община при церкви св. прор. Илии. До конца лета 1922 г. экономом подворья Свято-Ильинского скита служил иеромонах Пахомий, 23 января 1922 г. на подворье также послали певчим и для выполнения различных хозяйственных дел иеродиакона Иессея. 22 августа отца Пахомия (ставшего в дальнейшем наместником скита) в качестве эконома (заведующего) подворья сменил иеромонах Иувиналий. В 1923 г. в Ильинскую общину вошли прихожане закрытой посольской церкви свт. Николая Чудотворца. В марте 1924 г. архиепископ Александр (Немоловский) написал братии скита о награждении отца Иувиналия золотым крестом, а отца Иессея саном архидиакона, на что 25 марта было дано благословение. 28 декабря 1924 г. Духовный Собор отцов Свято-Ильинского скита, заслушав сообщение отца Иувиналия о том, что Константинопольская Патриархия принуждает принять новый стиль, постановил не принимать его. с конца 1920-х гг. вместе с иеромонахом Иувиналием на подворье до 1931 г. служили иеродиакон Стефан и монах Иаков. В 1939 г. иеромонаха Иувиналия заменил иеромонах Иессей, служивший на подворье до весны 1961 г.[653]
Настоятелем Ильинской церкви в конце 1920-х – 1940-е гг. был архимандрит Серафим (Палайда). Он родился и вырос на Западной Украине (в Галиции), но был русским патриотом и, когда попал в австрийскую армию во время Первой мировой войны, то в первом же бою сдался в плен итальянцам, чтобы не воевать против союзников России и вскоре вступил добровольцем в итальянскую армию. После окончания войны будущий архимандрит отправился в Королевство сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. в Югославию), поступил на богословский факультет Белградского университета и принял монашеский постриг. Его службу на приходе в Стамбуле описал в своих паломнических записках будущий архиепископ Серафим (Иванов): «Живет по-спартански в маленькой комнатке при храме, без самых элементарных удобств, сам себе что-то варит, но твердо стоит на своем очень важном и ответственном посту. Много раз Фанар (греческая Патриархия), требовал от архимандрита Серафима прекратить подчинение Архиерейскому Заграничному Синоду и перейти вместе с приходом в греческую юрисдикцию. Отец Серафим всегда твердо и решительно отклонял подобные домогательства. Ему пытались грозить церковными и административными прещениями, но он их не испугался. В конце концов, о. Серафима оставили в покое, и перешли на мирное сожительство»[654].
Настоятелем Андреевского храма с конца XIX века по 1934 г. (с перерывом на Первую мировую войну и закрытие церкви турками в 1929–1934 гг.) служил иеромонах, а затем архимандрит Софроний (в миру Семен Иванович Баринов, 1853–1934), который имел богатую библиотеку и был любителем древностей. Он скончался в Стамбуле 22 июня 1934 г., был отпет в Ильинской церкви[655], и настоятелем Андреевского храма с 1935 г. стал служить иеромонах Мелетий, а с 1940 г. – иеромонах Никон. В 1928–1929 гг. настенные росписи церкви в «нестеровском стиле» выполнил местный эмигрант художник Николай Перов, работавший также сценографом. Лестницу в храм он украсил изображением афонского Свято-Андреевского скита, на плафоне изобразил собор русских и афонских святых. Кроме того, Н.К. Перов написал восемь образов в иконостасе