Легко заметить, что положения ст. 2 Конституции РФ – это отражение естественно-правового взгляда на права человека. У человека есть права, которые являются высшей ценностью. Это означает, что ничто иное не может быть противопоставлено правам человека в качестве ценности: ни интересы общества, ни интересы государства, ни интересы всего человечества. Что может быть противопоставлено правам и свободам человека и гражданина? Только другой человек и его права и свободы, потому что он – тоже высшая ценность. Высшей ценности может быть противопоставлена только другая высшая ценность.
Взаимодействие между людьми может приводить к ограничению прав и свобод друг друга. С точки зрения ст. 2 Конституции РФ ограничения прав человека могут осуществляться только в целях обеспечения прав и свобод другого человека.
Положение ст. 2 Конституции РФ в этом смысле обладает огромным содержанием. Она, в частности, означает, что:
α) никакие другие ценности помимо человека, его прав и свобод, не могут быть противопоставлены человеку, его правам и свободам;
β) государство само не устанавливает границы прав и свобод человека; эти границы установлены границами прав других людей, которые признаются такой же высшей ценностью, как и первые;
γ) содержание конституционных прав предопределяет возможности государства, а не наоборот; государство не может уменьшать объем конституционных гарантий в зависимости от того, есть ли у него на данный момент возможность их обеспечить.
Соответственно, правовое государство – только такое, которое обеспечивает права и свободы человека как высшую ценность.
А может ли быть иначе? Можно считать государство правовым без установления приоритета человека, его прав и свобод? Нет, нельзя. Правовое государство означает фиксацию состояния, при котором над государством поставлена какая-то существующая вне и помимо государства идея права. Эта идея права ограничивает само государство, но в чем она может состоять? Каким бы оно не было, какими бы не были его социальные, экономические, культурные характеристики, государство для обеспечения своей устойчивости должно обеспечить человеку некоторые неотчуждаемые права. Обеспечение этих прав (во всяком случае, прав на жизнь, свободу и личную неприкосновенность) составляет безусловную обязанность государства перед международным сообществом вне зависимости от согласия государства. Это возможно как раз потому, что эти права существуют без государства, помимо государства.
Когда мы говорим о Конституции, речь идет не о том, чтобы написать в ней «правовое, демократическое», а в том, чтобы закрепить в акте высшей юридической силы требования к государству, чтобы оно стало правовым и демократическим. Это правовое требование, на основе которого мы можем требовать принудительной реализации наших притязаний. Закрепление в Конституции характеристик государства превращает их в правовые требования, которое связывают государство. И соответственно, реализация этих требований есть правомерное поведение, а отказ от реализации – неправомерное, противоправное.
§ 3. Вторая фундаментальная идея, которая лежит в основе правового государства вообще и в основе отечественной Конституции в частности и вытекает из первой, заключается в том, что правовое государство – такое, в котором для любого действия государственной власти существует надлежащая юридическая процедура.
Это уже правовое государство в техническом смысле слова. Если государство ограничено правом, это означает, что все действия государственной власти должны основываться на положениях закона. Не может быть никаких действий государственных органов и должностных лиц, не основанных на законе. Государство, принимая законы, самоограничивается, т. е. ограничивает собственные действия не только в отношении содержания принимаемых решений, но в отношении порядка их проведения в жизнь.
Особенно важна юридическая процедура в тех отношениях, которые связаны с принуждением граждан к чему-то. Если речь идет о призыве в армию, о взыскании налогов, о привлечении людей к уголовной ответственности, о лишении президента полномочий, то процедура выходит на первое место, потому что нарушение процедуры означает невозможность принятия соответствующего решения. Любая установленная законом процедура является гарантией от произвола власти. Нарушение этих гарантий влечет ничтожность результата этой процедуры.
Требование совершения юридически значимых действий в установленном законом порядке имеет огромное значение для осуществления правосудия, каковое может реализовываться только в установленной законом форме – в порядке соответствующего судопроизводства. Порядок судопроизводства есть система процессуальных гарантий, нацеленных на защиту человека от деспотизма суда, являющегося органом государственной власти и потому обладающим, во всяком случае в отношении участников процесса, функцией веления. С другой стороны, процессуальная форма – это система гарантий доверия к суду, поскольку результат судопроизводства только тогда может считаться правовым, а значит, может быть принят обществом, когда достигнут в соответствии с установленными правилами. В этом смысле процесс как порядок рассмотрения и разрешения судами дел отличается от процедуры как порядка принятия решения органами власти по результатам административной процедуры, содержанием и объемом процессуальных гарантий.
Таким образом, надлежащая правовая процедура защищает человека от действий власти, поскольку дает надежду на то, что эти действия могут быть совершены только в случаях, указанных в законе, и в порядке, установленном законом. Ранее отмечалось, что главной ценностью признается человек и всё, что не соответствует этому, является неконституционным. Правовая процедура дает гарантию этому, говоря, что человек, его права и свободы должны защищаться от действий власти хотя бы посредством введения процедуры, а значит, посредством защиты от произвола власти при осуществлении своих полномочий. Если нет процедуры, государственная власть может действовать как угодно, но если есть процедура, то должностным лицам приходится действовать в рамках процедуры, иначе их действия не будут иметь правовых последствий.
§ 4. Правовое государство предполагает, что объем властных полномочий ограничен законом.
Это в первую очередь проявляется в том, что каждому органу государственной власти закон устанавливает компетенцию, т. е. определяет, что он вправе или обязан делать. Принцип разделения властей устанавливает правовой водораздел между ветвями власти. Но в правовом государстве должны быть определены правовые границы для любых действий и решений всех органов государственной власти и должностных лиц.
Однако мало установить в законе полномочия для органов государственной власти. В законе должен быть регламентирован порядок их осуществления для того, чтобы проверять, действует орган в пределах своей компетенции или нет: если нет такой регламентации, то в большинстве случаев мы не можем это проверить.
Дело в том, что у органов государственной власти всегда существует административное усмотрение, т. е. не регламентированная законом в рамках предоставленных полномочий возможность определять необходимость в совершении или несовершении в конкретный момент времени каких-либо действий или принятия решений.
Полностью избавиться от этого усмотрения нельзя. С одной стороны, невозможно предусмотреть все возможные случаи, когда орган должен совершать конкретные действия с исчерпывающим перечислением их всех и закрепить их в законе во всей полноте. С другой стороны, профессионализм органов власти как раз и состоит в том, что именно должностные лица лучше знают, что следует предпринять в конкретной ситуации. Если даже нам удастся описать все возможные действия в законе, то тем самым мы свяжем должностным лицам руки, что может негативно сказаться на эффективности их действий.
В правовом государстве усмотрение органов исполнительной власти, у которых оно традиционно самое значительное, подвергается ограничению правовыми рамками, потому что иначе мы не можем проверить это усмотрение, а органы власти всегда будут оправдывать творимый ими произвол тем, что они действуют в рамках своего усмотрения. А если мы не сможем проверить, как орган осуществляет свои полномочия в рамках административного усмотрения, эти органы становятся бесконтрольными.
Наличие установленных в законе границ осуществления государственной власти в виде определения полномочий и установления порядка их реализации как раз позволяет проверять действия и решения органов государственной власти и должностных лиц на соответствие их закону. При этом такую проверку могут осуществлять как лица, к компетенции которых это отнесено законом (например, прокуратура), так и те, кто считает, что незаконными действиями органов власти нарушаются их права и свободы (граждане и организации). Обратимся к Конституции:
Статья 46
2. Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.
§ 5. Обязательным условием существования правового государства является независимость суда.
Это логично вытекает из всего перечисленного. Если человек – высшая ценность, всё – для человека, органам власти для защиты прав человека законом установлена компетенция и процедура, как это будет работать? Кто будет проверять, не перешли ли органы власти положенные им границы? На эту роль подходит только суд, поскольку только он выступает независимым органом государственной власти и действует в особой правовой процедуре – в рамках процессуальной формы. Именно суд стоит на страже конституционных ценностей. Поэтому именно суду придается главное значение в концепции правового государства.
Суд является независимым от всех, и, самое главное, он, будучи органом государственной власти, независим от государства. Суд, хоть и является органом государственной власти, на самом деле власти – в том смысле, что у него, в отличие от органов законодательной или исполнительной власти, нет никакой политики, никакой программы и никаких далеких целей, которые ему надо достигать, – не осуществляет. Предназначение суда – рассматривать и разрешать те споры, которые ему передают. Лучший правопорядок – тот, в котором мало споров, передаваемых на рассмотрение суда, тот, в котором лица стремятся действовать в соответствии с законом, добровольно удовлетворяют предъявленные к ним претензии, стараясь мирно разрешать возникающие конфликты. С этой точки зрения чем меньше у суда дел, тем лучше как для судей, так и для общества (в том смысле, что в судах дел меньше не оттого, что никто не доверяет суду, а оттого, что в обществе меньше конфликтов, требующих судебного разбирательства). Раз суд сам не берет себе на рассмотрение дела, не выбирает их, а вынужден рассматривать только те споры, которые ему передают их участники, у него в связи с этим нет заинтересованности в разрешении дел: в этом смысле разрешение судом дел – то, что суд не должен хотеть делать. Поскольку при осуществлении судом правосудия у него не должно быть никакой заинтересованности (судья должен быть беспристрастным), ленивый судья – лучший судья: он судит только потому, что это его работа, но не потому, что в этом состоит его желание. Именно поэтому мы и должны поручать суду разрешать конфликты, в том числе с участием государства, ведь суд в этом вовсе не заинтересован, а осуществление властных полномочий всегда надо поручать тому, кто этого не хочет делать. Как только мы допустим возможность для суда самому выбирать себе дела для рассмотрения, возбуждать эти дела своей волей, мы получим политический орган, который будет использовать свою власть для достижения своих целей, как это имеет место в случаях с другими ветвями власти. Такой орган уже не будет беспристрастным, а значит, и независимым. Но зависимый и небеспристрастный суд – по определению вообще не суд.