Например, вы любите сгущенное молоко с сахаром и думаете: «Приду домой и полакомлюсь – у меня целая банка». Приходите домой, а в банке только половина. Вы говорите вашим близким: «Почему вы съели мою сгущенку?», и вам отвечают: «А столько и было». Ваш спор сводится к тому, сколько с утра в банке было сгущенки: если банка была полная, а сейчас половина, налицо ограничение ваших прав. Если ее столько и было, то никакого ограничения нет.
§ 7. Если мы установили, что ограничение конституционного права существует, то мы переходим ко второму этапу осуществления теста на пропорциональность – применению критериев правомерности произведенного ограничения. Ч. 3 ст. 55 Конституции в явном виде устанавливает два критерия правомерности производимого ограничения конституционного права – α) формальный и β) материальный.
α) Формальный критерий состоит в том, что конституционно обусловленным будет только ограничение, которое осуществлено законом.
Почему формой ограничения конституционных прав может служить закон, а не какой-либо другой нормативный правовой акт? Первая причина заключается в том, что в государстве с развитой представительной системой закон как акт, имеющий бóльшую юридическую силу, чем подзаконные нормативные правовые акты, принимается в более сложном порядке по сравнению с другими нормативными правовыми актами. Этот усложненный порядок принятия, включающий вовлечение в процесс множества разных лиц и органов и предполагающий вследствие этого согласование различных интересов, сам по себе служит гарантией от поспешных и необоснованных решений, нацеленных на ограничение конституционных прав. Вторая причина заключается в том, что в принятии законов обязательно участвует нижняя палата парламента, которая избирается народом. Необходимость для депутатов отчитываться за свои действия, в том числе и за принятие ограничивающих конституционные права граждан законов, перед избирателями, будет заставлять депутатов воздерживаться от принятия законов, необоснованно ограничивающих конституционные права.
Следует отметить, что буквально ч. 3 ст. 55 Конституции РФ допускает ограничивать конституционные права только федеральным законом. Однако это указание на последний не следует понимать буквально.
Во-первых, конституционные права и свободы могут быть правомерно ограничены и законами субъектов РФ. В силу правил, проводящих принцип федерализма (ч. 1 ст. 1, ч. 2 ст. 5 Конституции), являющихся основой конституционного строя и вследствие этого обладающих большей юридической силой, чем правила ч. 3 ст. 55 Конституции, субъекты РФ имеют свое законодательство. Любое законодательство, вводящее порядок осуществления каких-то прав, ограничивает их осуществление в том смысле, что эти права могут быть реализованы только в установленном порядке, а не свободно (в этом смысле любой порядок – ограничение). Поэтому невозможно регулировать какие-либо отношения, не ограничивая, т. е. не упорядочивая, не согласовывая чьи-либо права и свободы. Соответственно, запретив ограничивать права и свободы человека и гражданина законами субъектов РФ, мы лишаем субъекты права принимать свое законодательство, а значит, лишаем смысла и сам принцип федерализма. Помимо этого, в совместном ведении России и ее субъектов находится административное законодательство (п. «к» ч. 1 ст. 72 Конституции), которое по своей природе направлено на введение прямых ограничений и запретов. Если субъекты РФ своим законодательством не могут ограничивать права, то положения ст. 72 Конституции делаются просто бессмысленными. Бояться ограничения прав законами субъекта РФ нет никаких оснований, поскольку применительно к законам субъекта РФ действуют те же изложенные выше гарантии против введения необоснованных ограничений прав, что и в отношении федеральных законов.
Во-вторых, в ряде случаев конституционные права и свободы могут быть правомерно ограничены фактически не законом, а подзаконными правовыми актами. Закон может делегировать право подробного регулирования каких-либо вопросов органам исполнительной власти. Основываясь на положениях закона, органы исполнительной власти принимают нормативные правовые акты, определяющие порядок осуществления каких-либо полномочий, реализации каких-либо прав вместо закона, тем самым ограничивая конституционные права. Такие акты называются актами делегированного законодательства. Если закон содержательно описывает принципы правового регулирования соответствующей области общественных отношений, исчерпывающим образом определяет полномочия органов исполнительной власти по принятию нормативных правовых актов во исполнение положений закона, устанавливает рамки (определяет параметры) будущих решений органов исполнительной власти, в таком случае ограничение конституционных прав актом делегированного законодательства может быть признано допустимым, поскольку само ограничение осуществляется в пределах, установленных законом. Однако в случае, когда закон не определяет никакого содержательного регулирования вопроса, оставляя это на усмотрение органов исполнительной власти, ограничение конституционных прав, осуществленное принятыми в результате такой делегации подзаконными нормативными актами, не может рассматриваться как обоснованное, ведь, по существу, такие ограничения будут наложены не законом, а исключительно актом администрации, а значит, не будут соблюдены гарантии от необоснованного ограничения конституционных прав.
β) Материальный критерий состоит в том, что конституционно обусловленным будет только ограничение, которое осуществлено в конституционно значимых целях. К числу таковых ч. 3 ст. 55 Конституции РФ относит защиту основ конституционного строя, нравственность, здоровье, права и законные интересы других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства.
Легко видеть, что все это нагромождение целей представляет собой собрание разноплановых категорий. Например, основы конституционного строя и права других лиц могут рассматриваться как общее и частное. Права других лиц и здоровье также соотносятся между собой как общее и частное. Ясно, что Конституция вслед за многими международными правовыми актами в области защиты прав человека пытается безо всякой системы перечислить цели, ради которых могут быть ограничены права человека.
Следует признать, что ч. 3 ст. 55 Конституции РФ – самое слабое с юридической точки зрения положение нашей Конституции. Применительно к указанным в ней целям можно отметить, что эти цели по существу не определены и под ними можно понимать что угодно. Например, необходимостью охраны здоровья можно обосновать не только введение «сухого закона», но и запрет чтения произведений Ф.М. Достоевского, борьба за нравственность может повлечь не только запрет демонстрации античных статуй, но и любого «непонятного» искусства (вспомним борьбу с «дегенеративным искусством»), а уж необходимостью обеспечить безопасность государства можно оправдать вообще любые жертвы.
Использование подобных «резиновых» категорий в тексте требует использования для их толкования других категорий, позволяющих привести их к общему знаменателю. Европейский Суд по правам человека требует толковать цели ограничения конституционных прав в духе того, как эти цели должны пониматься в демократическом обществе, что кажется также не слишком определенным.
Что значит «в демократическом обществе»? По всей видимости, называя общество демократическим, мы имеем в виду соответствие этого общества определенным критериям. Мы уже знаем, что демократия предполагает уважительное отношение к избирателю, поскольку каждый избиратель наделяется правом участвовать в определении судеб своей родины, вследствие чего и с учетом действия принципа равенства голос каждого избирателя имеет тот же вес, что и любого другого. Если же у каждого одинаковые возможности влиять на политику государства, то каждый абсолютно равноценен другому с точки зрения веса его мнения относительно того, как надо жить, какие законы принимать и т. д., а значит, мнение каждого человека значимо в той же степени, что и любого другого. Вследствие этого демократическое общество – то, которое основано на принципе терпимости к различным точкам зрения.
Важно подчеркнуть, что это рассуждение применимо только к тем общественным системам, которые основаны на демократическом принципе. Выше речь шла о государственном общении. Существует довольно большое число общественных систем в разных областях жизни, которые построены иерархично. Например, наука и культура иерархичны, и в этих областях мнения разных людей о вещах, входящих в эти области, вовсе не равнозначны и не равносильны (мнение математика и обывателя об обоснованности гипотезы Римана; мнение музыковеда и рядового слушателя о наличии ошибок в партитуре оперы Р. Вагнера «Сумерки богов» и т. п.), а потому мнения, суждения, оценки разных людей могут иметь разный вес.
Говоря о демократическом обществе, важно помнить о сложностях, связанных с обеспечением интересов меньшинства. Дело в том, что в силу демократического принципа, в силу неравнозначности мнения каждого избирателя, решения по любым вопросам жизни допустимо принимать большинством голосов. Однако это может привести к тому, что большинство будет принимать законы, которые будут направлены против прав меньшинства. Вследствие этого каждый человек, раз он может оказаться в меньшинстве, должен иметь защиту против тирании большинства, которая ничуть не лучше тирании одного человека. Однако демократическое общество как раз и построено на приоритете прав человека.
Ст. 1 Конституции РФ провозглашает Россию демократическим и правовым государством. А правовое государство есть такое, в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Вследствие этого демократическое государство, отягощенное необходимостью подчиняться праву, должно пониматься не только как такое, в котором власть принадлежит народу, но и как такое, в котором признается и защищается приоритет прав человека. Вследствие этого человек, гражданин обладает некоторым иммунитетом против воли большинства. Именно этот иммунитет и есть проявление признания человека высшей ценностью.