ими органами, выраженного человеком при жизни, вводит специальную презумпцию, т. е. предположение:
Статья 8. Презумпция согласия на изъятие органов и (или) тканей
Изъятие органов и (или) тканей у трупа не допускается, если учреждение здравоохранения на момент изъятия поставлено в известность о том, что при жизни данное лицо либо его близкие родственники или законный представитель заявили о своем несогласии на изъятие его органов и (или) тканей после смерти для трансплантации реципиенту.
Презумпция согласия означает, что учреждение здравоохранения исходит из того, что молчание трактуется как согласие. Право же самого человека обеспечивается возможностью в любой момент до изъятия выразить свое несогласие. Эффективность защиты интересов умершего лица напрямую зависит от возможностей инфраструктуры, позволяющей любому учреждению здравоохранения сверяться при принятии решения о трансплантации с общей базой медицинских сведений, в которую лицо при жизни может занести свое несогласие на трансплантацию. К сожалению, на данный момент такая инфраструктура в России не в полной мере обеспечивает донесение воли лица до медицинских учреждений, из-за чего презумпция согласия подвергается критике. Предлагается перейти к презумпции запрета, т. е. в случае молчания исходить из того, что без явного выражения воли трансплантация органов недопустима. Такое решение полностью снимает проблему защиты интересов донора, но в значительной мере снижает эффективность трансплантации, за которой стоят спасенные или потерянные жизни других людей, – опять же по той причине, что трансплантация возможна только в очень короткий период после смерти лица, а за это время найти и получить согласие родственников для учреждения здравоохранения представляется практически невыполнимой задачей. И законодатель, и Конституционный Суд в определениях от 04.12.2003 № 459-О, от 10.02.2016 № 224-О встали на сторону презумпции согласия.
Часть IVКонкретные конституционные права
Глава 22Право на жизнь
§ 1. Конституция РФ определяет право на жизнь максимально лаконично, несмотря на то что право на жизнь – одно из самых фундаментальных прав.
Статья 20
1. Каждый имеет право на жизнь.
2. Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.
В связи с этим возникает вопрос: что такое жизнь с юридической точки зрения?
Если мы откроем международные правовые акты, чтобы посмотреть, как право на жизнь формулируется в них (потому что мы помним, что одним из главных принципов прав человека является принцип универсальности, который означает, что в России права человека понимаются примерно так же, как и везде), например Международный пакт о гражданских и политических правах, то увидим, что это право формулируется уже более широко.
Статья 6
1. Право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека. Это право охраняется законом. Никто не может быть произвольно лишен жизни.
Мы видим, что, кроме просто провозглашения, в это право начинают включаться некоторые дополнительные условия, которые тем самым помогают раскрыть и само содержание этого права. В данном случае дополнительно говорится о его неотъемлемости (но мы это и так знаем, потому что существует принцип неотъемлемости прав человека); кроме того, упоминается, что это право охраняется законом и что никто не может быть произвольно лишен жизни. Если сказано, что право на жизнь охраняется законом, это значит, что государство берет на себя обязанность по тому, чтобы принять законы, запрещающие посягательства на жизнь, пресекать совершение подобных преступ- лений, а также расследовать преступления против жизни с тем, чтобы изобличить виновных в целях их наказания и общей превенции. Тем самым перед нами – первый намек на раскрытие содержания этого права, но это мы могли бы тоже понять, потому что право на жизнь означает, что ее нельзя отнимать – тот самый минимум, который мы сразу можем предположить. Но в данном случае это содержание нормативно закреплено и его не требуется выводить логически.
Если мы возьмем Конвенцию о защите прав и свобод человека, то она регламентирует это право уже намного шире.
Статья 2
1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.
2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:
a) для защиты любого лица от противоправного насилия;
b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;
c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа.
§ 2. Во всяком случае, можно уверенно говорить, что право на жизнь означает запрет лишения жизни и обязательство государства бороться с такими нарушениями.
Каковы характерные черты права на жизнь?
Во-первых, право на жизнь – это личное заградительное право. Оно дает возможность человеку существовать с биологической точки зрения, т. е. защищает нормальный процесс функционирования организма и запрет внешнего вмешательства в этот процесс с целью его перерыва и остановки. В этом смысле это личное право. Поэтому это право является фундаментальным и входит в первое поколение прав человека. Заградительным это право является потому, что в его содержание входит ожидание того, что никто не вправе вмешиваться в осуществление этого права.
Если право на жизнь – личное заградительное право, то мы уже сразу знаем, что содержание права на жизнь – это возможность жить и никто не вправе вмешиваться в возможность осуществления этого права. Поэтому Конституция и международные акты никак и не регламентируют это право – это считается самим собой разумеющимся: человек живет потому, что он родился, и он будет жить столько, сколько ему уготовано волею Творца (природой, судьбой и т. п.). Самое важное – регламентировать невозможность вмешательства в это право, поэтому все акты говорят, что право на жизнь охраняется законом. Никто не может быть произвольно лишен жизни – это опять же запрет на посягательство на это право извне.
Во-вторых, право на жизнь не может подлежать внешнему ограничению.
Если мы откроем ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, то увидим, что эта норма буквально говорит о том, что конституционные права и свободы без какой-либо дифференциации могут быть ограничены. Однако такое прочтение этой нормы было бы поспешным.
В силу ч. 2 ст. 55 Конституции для любого ограничения есть предел (нельзя допускать, чтобы ограничение права приводило к его отрицанию, умалению или отмене). Этот предел может быть в общей форме выражен следующим образом: нельзя осуществлять внешнее ограничение права таким образом, чтобы право теряло свое значение, лишалось возможности обеспечить то, для чего оно было введено в Конституцию, т. е. исполнить свое предназначение.
Если мы возьмем право на жизнь, то мы увидим, что содержание этого права чрезвычайно узко. Если мы только начнем уменьшать объем этого права, то сразу же ничего не останется, поскольку право на жизнь состоит из запрета вмешиваться в жизнь – и, по существу, ничего больше. Помимо этого, любое вмешательство в право на жизнь влечет уничтожение его носителя, а любое субъективное право для того, чтобы существовать, должно иметь своего носителя. Нет субъекта права на жизнь, его носителя – нет и права на жизнь. И наоборот, уничтожение права на жизнь означает физическое уничтожение его носителя. Поэтому любое внешнее ограничение права на жизнь приводит к его умалению.
Кроме того, никакие цели, которые указаны в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, не могут оправдать лишение человека жизни. Если мы возьмем в качестве обеспечиваемой ценности права и законные интересы других лиц, то это будет означать, что этим лицам мы придаем сверхценность, поскольку ради них жертвуем жизнью другого («ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой») без какого-либо логического обоснования. Все же остальные ценности не могут быть противопоставлены обеспечению права на жизнь, т. к. это неминуемо привело бы к противоречию с положением ст. 2 Конституции.
§ 3. Когда мы говорим о регулировании какого-то общественного отношения, мы говорим, что надо дать кому-то какие-то права, а на кого-то наложить какие-то обязанности. И все богатство регулирования заключается в том, что мы кому-то даем что-то новое, чего не было до этого регулирования, и кому-то что-то запрещаем или предписываем, чего прежде также не было. Но с правом на жизнь такой подход бессмыслен, потому что жизнь даем не мы, мы можем ее только отнять. Поэтому с правовой точки зрения нас интересует, когда мы можем отнять жизнь.
В жизни возникает очень много ситуаций, когда невозможно обеспечить право на жизнь одного человека без того, чтобы посягать на жизнь другого, когда единственный способ избежать этого посягательства – прекращение посягательства, в том числе такими способами, которые приведут к уничтожению лица, которое посягает, т. е. к отрицанию его права на жизнь. Для того чтобы различать, в каких случаях допустимо лишать жизни другого человека, необходимо выявить критерии такой правомерности, исходя из сущности самого права на жизнь, поскольку внешнее ограничение права на жизнь и сопутствующие ему критерии здесь, как отмечалось выше, не могут быть применены.
В содержание права на жизнь как личного заградительного права входит ожидание того, что жизнь не будет подвергнута угрозе, в нее как в биологический процесс не будет вмешательств. Однако если человек сам ставит себя в такое положение, при котором он никак с правовой точки зрения не может ожидать, что никто не будет вмешиваться в его право на жизнь, таковое для этого человека может быть ограничено. Иными словами, возможность ограничения права на жизнь основывается на том, что человек сам выбирает такой способ осуществления своего права на жизнь, при котором утрачиваются составляющие саму суть права на жизнь законные ожидания того, что в право на жизнь этого человека не будет вмешательства.