9. Проблема профсоюзов представляет собой одновременно и хороший тест для наших принципов, и поучительную иллюстрацию последствий их нарушения. Не справившись с обязанностью предотвращать негосударственное принуждение, государства теперь повсюду вынуждены выполнять несвойственные им функции, чтобы нейтрализовать последствия, а потому берутся за задачи, в решении которых им не обойтись без произвола, подобного профсоюзному. Пока полномочия, которые профсоюзам было позволено присвоить, считаются неоспоримыми, нет другого пути нейтрализовать приносимый ими вред, кроме как предоставлять государству еще большие полномочия применять произвольное принуждение. Мы уже переживаем заметное ослабление верховенства закона в области трудовых отношений[682]. При этом все, что действительно необходимо для исправления ситуации, – это вернуться к принципам верховенства закона и к их последовательному применению законодательной и исполнительной властью.
Но этот путь до сих пор перекрыт самым глупым из всех модных аргументов, а именно что «мы не можем обратить время вспять». Интересно, неужели те, кто привычно повторяет это клише, не понимают, что оно выражает фаталистическую веру в то, что мы не в состоянии учиться на собственных ошибках и что это самое жалкое признание неспособности использовать свой интеллект? Сомневаюсь, что человек, думающий о будущем, способен поверить, что есть другое приемлемое решение, с которым осознанно согласилось бы большинство, если бы оно до конца поняло, куда ведет нас то, что происходит сейчас. Есть признаки того, что дальновидные лидеры профсоюзов также начинают понимать, что если мы не хотим смириться с постепенной утратой свободы, то должны дать обратный ход и восстановить принцип верховенства закона, и что для того, чтобы спасти то ценное, что есть в их движении, они должны отказаться от иллюзий, которыми так долго руководствовались[683].
Только если политика станет подчиняться уже отвергнутым принципам, мы сможем отвести угрозу, нависшую над нашей свободой. Необходимо изменение экономической политики, потому что в нынешней ситуации тактические решения, как будто бы диктуемые краткосрочными нуждами правительства в последовательно возникающих экстренных ситуациях, шаг за шагом влекут нас в дебри произвольного регулирования. Кумулятивные последствия этих паллиативных решений, на которые нас обрекает преследование взаимно противоречащих целей, будут стратегически гибельными. Как и в других вопросах экономической политики, проблему профсоюзов возможно удовлетворительно решить не на основе решений ad hoc, но только последовательно применяя принцип, одинаково соблюдаемый во всех областях. Есть только один принцип, способный сохранить свободное общество, – строгое предотвращение любого принуждения, кроме тех случаев, когда оно необходимо для обеспечения соблюдения общих абстрактных правил, равно применимых ко всем.
Глава 19Социальное обеспечение
Доктрину страховочной сетки, подхватывающей упавших, обессмыслила доктрина справедливой доли… для тех из нас, кто вполне способен стоить на ногах.
1. В западном мире обеспечение определенных средств к существованию тем, кто страдает от крайней нужды или голода, вызванных не контролируемыми ими обстоятельствами, издавна считалось долгом общины[685]. Но когда рост больших городов и возросшая мобильность людей привели к разрыву традиционных соседских уз, поддержки местной общины стало не хватать; эти услуги пришлось организовывать на уровне страны (чтобы ответственность местных властей не порождала помех для перемещения людей), и этим теперь стали заниматься специально созданные агентства. То, что нам сегодня известно как государственная социальная помощь или государственная благотворительность, в разных формах существующая в разных странах, представляет собой просто-напросто старое законодательство о бедных, приспособленное к современным условиям. Необходимость такого рода мер в индустриальном обществе не подлежит сомнению – хотя бы в интересах тех, кому требуется защита от актов отчаяния, совершаемых людьми, которые впали в нужду.
Вероятно, неизбежным было и то, что эту помощь вскоре стали получать не только люди, неспособные о себе позаботиться («заслуживающие помощи бедняки» (deserving poor), как принято было их называть), и что размер помощи, распределяемой сегодня в сравнительно богатых обществах, стал больше, чем абсолютно необходимо для поддержания жизни и здоровья. Следует также ожидать, что из-за доступности помощи некоторые начнут пренебрегать предосторожностями и не будут готовиться к чрезвычайным ситуациям, о которых могли бы позаботиться самостоятельно. Следовательно, представляется логичным, чтобы к тем, кто обратится за помощью в ситуации, к которой они сами могли подготовиться, предъявлялось требование, чтобы они самостоятельно заботились о своем будущем. Когда признанным долгом общества становится помощь тем, кто впал в крайнюю нужду из-за старости, безработицы, болезни и т.п. независимо от того, мог ли и должен ли был индивид самостоятельно приготовиться к испытаниям, и особенно когда средств, предоставляемых в качестве помощи, столько, что это побуждает индивидов сокращать собственные усилия, кажется очевидным, что нужно заставить их страховаться (или еще как-то защититься) от типичных превратностей жизни. Обосновывается это не тем, что людей следует принуждать делать вещи, отвечающие их собственным интересам, а тем, что, пренебрегая предусмотрительностью, они превращаются в обузу для общества. Сходным образом мы требуем от водителей страховать ответственность перед третьими лицами, заботясь при этом не об их интересах, а об интересах тех, кто может понести ущерб от их действий.
Наконец, если уж государство требует от каждого принимать меры, к которым прежде обращались лишь немногие, кажется достаточно разумным, чтобы оно же способствовало созданию соответствующих институтов. Поскольку именно действия государства приводят к ускоренному развитию, которое в противном случае шло бы медленнее, расходы на экспериментирование и развитие нового типа институтов могут рассматриваться как часть государственной ответственности в не меньшей степени, чем расходы на исследования и распространение знаний в других областях, затрагивающих общественные интересы. Помощь, выделяемая на эти цели из казны, должна быть по своей природе временной: эта субсидия предназначается для ускорения развития, при том что решение о необходимости такого ускорения было принято публично, а субсидии выделяются только на переходный период и прекращаются, как только имеющиеся институты созреют и разовьются достаточно, чтобы отвечать новым требованиям.
До этого пункта оправдание всего аппарата «социального обеспечения», вероятно, может быть приемлемым даже для самых последовательных защитников свободы. Хотя многие могут счесть неразумным заходить так далеко, нельзя сказать, что это противоречит сформулированным нами принципам. Очерченная выше программа не обходится без принуждения, но это принуждение имеет целью предотвратить большее принуждение индивида в интересах других; и аргумент в пользу этого в такой же мере основан на желании индивидов защитить себя от последствий крайней нищеты их сограждан, как и на желании заставить людей более эффективно заботиться о собственных нуждах.
2. Главные проблемы возникают только тогда, когда сторонники «социального обеспечения» делают еще один шаг. Даже на начальном этапе «социального страхования» в Германии в 1880-х годах индивиды были обязаны не только принимать меры предосторожности против тех рисков, которые должно будет покрывать государство, если человек сам об этом не позаботится, но и вдобавок получать эту защиту через единую организацию, которой управляло государство[686]. Хотя образцом, на который ориентировалась организация нового типа, послужили институты, созданные рабочими по их собственной инициативе, особенно в Англии, и хотя там, где аналогичные институты возникли в Германии (особенно в области страхования на случай болезни), им было разрешено продолжать свою деятельность, было принято решение, что в новых областях – таких, как страхование по старости, по безработице, от несчастного случая на производстве, по нетрудоспособности и потере кормильца – все будет осуществляться через единую организацию, которая станет единственным поставщиком этих услуг и в которую должны будут войти все получающие защиту.
Таким образом, «социальное страхование» с самого начала предполагало не просто обязательное страхование, но и обязательное членство в единой организации, контролируемой государством. Главным оправданием этого решения, которое одно время широко оспаривалось, а сейчас обычно воспринимается как окончательное, была предположительно большая эффективность и административная целесообразность (то есть экономичность) такой единой организации. Часто утверждалось, что это был единственный способ одним росчерком пера обеспечить достаточную помощь каждому нуждающемуся.
В этом аргументе есть часть истины, но вопрос все равно остается открытым. Утверждение, что в любой данный момент времени единая организация, созданная лучшими экспертами, которых смогли подобрать власти, будет самой эффективной из всего, что может быть создано, вероятно, справедливо. Но вряд ли она останется таковой надолго, если будет единственной стартовой точкой для всего дальнейшего развития и если о необходимых изменениях будут судить те, кто назначен ею руководить. Думать, что лучший или самый дешевый способ делать что-либо в долгосрочной перспективе обеспечивается составленным заблаговременно планом, а не постоянной переоценкой имеющихся ресурсов, – ошибка. Здесь, как и везде, действует принцип, в соответствии с которым защищенная монополия со временем делается неэффективной.