Мы не будем долго рассуждать о вредном влиянии прогрессивного налогообложения на стимулы и инвестиции не потому, что это несущественно, а потому что все это в общем достаточно хорошо известно. Поэтому мы посвятим наш ограниченный объем другим эффектам, которые не столь хорошо осознаются, но по меньшей мере столь же важны. Один из них, вероятно заслуживающий дополнительного внимания, состоит в том, что прогрессивное налогообложение нередко приводит к ограничению или сокращению уровня разделения труда. Этот эффект особенно заметен там, где профессиональный труд не имеет формы бизнеса и значительная часть связанных с ним расходов, ведущих к росту производительности, не учитывается в издержках. Тенденция «делать все самому» порождает особенно абсурдные результаты в тех случаях, когда, например, человек, желающий посвятить себя более производительной деятельности, должен зарабатывать за один час в двадцать или даже в сорок раз больше, чем если бы он все делал сам, чтобы иметь возможность заплатить другому, почасовая стоимость услуг которого сравнительно низка[752].
Мы имеем возможность лишь кратко упомянуть о чрезвычайно серьезном влиянии прогрессивного налогообложения на сбережения. Если двадцать пять лет назад аргумент, что уровень сбережений слишком высок и его надо сократить, мог показаться правдоподобным, то сегодня мало кто из ответственных людей усомнится, что для того, чтобы решить хотя бы часть задач, которые мы поставили перед собой, нам нужен максимально возможный уровень сбережений. Ответ социалистов на эту обеспокоенность падением уровня сбережений больше не сводится к тому, что они на самом деле и не нужны, а состоит теперь в том, что они должны быть предоставлены обществом, то есть за счет средств, полученных от налогообложения. Но такой подход оправдан только в том случае, если нашей целью в конечном итоге является социализм старого типа, а именно государственная собственность на средства производства.
7. Одна из главных причин того, почему прогрессивное налогообложение получило столь широкое признание, заключается в том, что для подавляющего большинства людей единственной законной и социально желательной формой вознаграждения стал соответствующий доход. Они мыслят себе доход не как нечто связанное с ценностью предоставляемых услуг, но лишь как то, что наделяет подобающим статусом в обществе. Это явствует из аргумента, часто приводимого в поддержку прогрессивного налогообложения: «Никто не стоит 10 000 фунтов в год, а при нашей нынешней бедности, когда подавляющее большинство народа зарабатывает меньше 6 фунтов в неделю, лишь немногие незаурядные люди заслуживают больше, чем 2000 фунтов в год»[753]. То, что это утверждение лишено всякого основания и апеллирует лишь к эмоциям и предрассудкам, сразу станет очевидным, как только мы поймем, что оно подразумевает, будто не существует такого действия, которое какой-либо индивид может совершить за год или, если уж на то пошло, за час, и ценность которого для общества может составлять более 10 000 фунтов стерлингов (28 000 долларов). Разумеется, плод человеческого действия может и порой действительно многократно превышает эту величину. Но не существует необходимой зависимости между временем, которого требует действие, и выгодой, которую оно приносит обществу.
Весь этот подход, в соответствии с которым считается, что большие доходы не нужны и социально нежелательны, отражает состояние умов людей, привыкших продавать свое время за фиксированное жалованье или заработную плату и для которых в силу этого некое определенное вознаграждение за единицу времени является нормой[754]. Но хотя этот способ вознаграждения стал преобладающим в очень многих областях, он уместен только в тех случаях, когда люди продают свое время на условии, что будут подчиняться требованиям или действовать от имени и во исполнение воли других. Он не имеет смысла для людей, задача которых – распоряжение ресурсами на свой страх и риск, чья главная цель заключается в том, чтобы за счет собственных доходов увеличивать объем ресурсов, которые они контролируют. Для них возможность распоряжаться ресурсами – условие реализации своего призвания, точно так же как освоение определенных умений или знаний – такое же условие для людей свободных профессий. Прибыли и убытки – это, прежде всего, механизм перераспределения капитала среди этих людей, а не источник их средств к существованию. Представление, что чистые текущие поступления в норме предназначены для текущего потребления, естественно для тех, кто живет на жалованье, но чужда людям, цель которых – наращивание бизнеса. В их случае даже сама концепция дохода – по большей части абстракция, навязываемая им подоходным налогом. Это не более чем оценка суммы, которую, в свете собственных планов и ожиданий, они могут позволить себе истратить, не сократив до уровня, более низкого, чем нынешний, свою будущую способность тратить деньги. Сомневаюсь, что общество, состоящее преимущественно из «самозанятых» индивидов, могло бы, подобно нам, принять как само собой разумеющуюся концепцию дохода или сумело бы додуматься до того, чтобы облагать налогом доходы от определенных услуг в соответствии с темпом их поступления во времени.
Вряд ли общество, которое не признает иного вознаграждения, кроме того, что большинству представляется надлежащим доходом, и в определенных видах деятельности не считает законным, когда кто-то приобретает за сравнительно короткое время состояние, смогло бы в конечном счете сохранить систему частного предпринимательства. Конечно, нет ничего особенно трудного в том, чтобы доверить управление крупными прочно утвердившимися предприятиями, собственность на которые рассредоточена среди большого числа мелких акционеров, менеджерам, представляющим собой нечто среднее между предпринимателями и наемными служащими, но вот для создания нового предприятия нужны и, видимо, всегда будут нужны индивиды, распоряжающиеся значительными ресурсами. Новые начинания, как правило, нуждаются в том, чтобы за ними стояли немногие люди, обладающие непосредственным знанием имеющихся возможностей, и уж определенно не следует желать того, чтобы все будущее развитие зависело от устоявшихся финансовых и промышленных корпораций.
С этой проблемой тесно связано воздействие прогрессивного налогообложения на тот аспект формирования капитала, который мы еще не рассматривали, а именно на точку его формирования. Одно из преимуществ конкурентной системы заключается в том, что новые рискованные предприятия могут за короткое время принести очень большую прибыль, и благодаря этому капитал, нужный для развития, будет сформирован людьми, имеющими наилучшие возможности для его применения. Большие доходы удачливого изобретателя и новатора в прошлом означали, что, продемонстрировав способность прибыльно использовать капитал в новых рискованных предприятиях, он вскоре сможет подкрепить свои суждения еще более серьезными средствами. Значительная часть капитала, формируемого индивидом, поскольку она уравновешивается потерями капитала у других, должна в реальности рассматриваться как часть непрерывного процесса перераспределения капитала между предпринимателями. Обложение таких прибылей налогами по более или менее конфискационным ставкам означает удушающий налог на тот круговорот капитала, который служит одной из движущих сил прогрессивного общества.
Однако самым серьезным последствием того, что формирование капитала дестимулируется индивидами в случаях, когда имеется временная возможность получить большие прибыли, является ограничение конкуренции. Система в целом оказывается благоприятной для корпоративных, а не для индивидуальных сбережений и, в частности, склонна усиливать позиции уже сложившихся корпораций в ущерб новичкам. Она тем самым способствует возникновению квазимонополистических ситуаций. Поскольку налоги сегодня съедают бо́льшую часть «избыточных» прибылей нового участника рынка, он, если использовать удачную формулировку, оказывается не в состоянии «накопить капитал; он не может расширить свое дело; его бизнес никогда не станет крупным, он никогда не станет крупным предпринимателем и ровней крупным корпорациям. Старым фирмам не нужно бояться его конкуренции; они защищены сборщиком налогов. Они безнаказанно могут работать по шаблону, они могут пренебрегать желаниями публики и становиться консервативными. Безусловно, подоходный налог и им мешает накапливать новый капитал. Но, что для них более важно, он не позволяет опасным новичкам накопить вообще какой-либо капитал. Фактически с помощью налоговой системы старые фирмы оказались в привилегированном положении. В этом смысле прогрессивное налогообложение сдерживает экономическое развитие и ведет к окостенению»[755].
Еще более парадоксальный и социально вредный эффект прогрессивного налогообложения – то, что, предназначенное для уменьшения неравенства, оно на деле увековечивает существующее неравенство и устраняет важнейшую форму компенсации неравенства, неизбежного в обществе свободного предпринимательства. Особенностью такой системы, искупающей ее недостатки, до сих пор было то, что богатые не были замкнутой группой и удачливый человек мог в сравнительно короткое время получить в свое распоряжение крупные ресурсы[756]. Сегодня, однако, шансы пробиться в этот класс в некоторых странах, таких как Великобритания, вероятно уже меньше, чем когда-либо с начала Нового времени. Серьезным последствием этого является то, что управление все большей долей мирового капитала переходит под контроль людей, которые, несмотря на очень большие доходы и все сопутствующие этому радости, никогда на свой страх и риск не контролировали значительной собственности. Есть ли в этом хоть какие-то плюсы, покажет будущее.