…Колонный зал Дома Союзов. Над сценой огромный портрет К. Э. Циолковского. И даты: «1857–1957». За столом президиума виднейшие ученые, среди них — последователи и ученики «отца космонавтики».
Празднование 100-летия со дня рождения К. Э. Циолковского отмечалось за семнадцать дней… всего за семнадцать дней до начала космической эры. Миллионы людей воспринимали торжественное заседание и речи на нем как дань дате, как обычное юбилейное…
Председательствует тогдашний президент Академии наук А. Н. Несмеянов.
— Слово для доклада «О практическом значении научных и технических предложений Циолковского в области ракетной техники», — говорит президент, — предоставляется члену-корреспонденту Академии наук СССР Сергею Павловичу Королеву[22].
На трибуну уверенно выходит коренастый человек в темно-сером костюме. Чуть склонив набок голову, он секунду внимательно смотрит в зал. Ему несколько месяцев назад исполнилось пятьдесят лет. Он весь — сгусток энергии. Зал тепло встречает ученого. Среди сидящих немало и тех, кто знает его в течение тридцати лет.
— В наши дни, — говорит С. П. Королев, — ракетная техника является одной из ведущих областей современной науки и техники… Советские ракеты совершают полеты на очень больших, еще никем не достигнутых высотах над поверхностью земного шара…
В те дни лишь очень немногие знали, что эти сверхдальние, межконтинентальные, многоступенчатые баллистические ракеты конструировались и испытывались под руководством ученого, стоявшего на трибуне. Его слушали внимательно, Сергей Павлович без особых эмоций, даже по-академически суховато продолжал свой доклад:
— В 1903 году К. Э. Циолковский опубликовал «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Эта классическая работа по праву считается первым в мире научным трудом, посвященным вопросам теории движения и целому ряду важнейших принципиальных технических предложений в области ракетной техники…
Перед глазами С. П. Королева лежат отпечатанные листки доклада, но он не читал их. Он говорил, говорил легко и свободно:
— Замечательными и грандиозными являются разработанные Циолковским проекты составных ракет и ракетных поездов. Под ракетным поездом им подразумевалось соединение нескольких ракет, двигающихся сначала совместно. Затем, по мере использования запасов топлива, соответствующие ракеты, по его расчетам, должны были отделиться от поезда и, не обладая достаточной скоростью, возвращаться на Землю. Конечное звено поезда в виде одной либо нескольких ракет приобретает при этом огромную конечную скорость полета. Одиночной же ракете для достижения, например, космической скорости было бы необходимо иметь слишком большой запас топлива, что практически делает решение этой задачи малореальным.
Трудно переоценить все значение предложения Константина Эдуардовича, касающегося составных ракет и ракетных поездов. По существу, оно открыло дорогу для вылета в космическое пространство.
Сергей Павлович интонацией подчеркнул последние слова фразы. Зал ответил аплодисментами.
Не имея возможности в коротком докладе подробно проанализировать все научное наследие своего учителя, Сергей Павлович говорил, что в настоящее время, видимо, еще невозможно в полной мере оценить все значение научных идей и технических предложений Циолковского, особенно в области проникновения в межпланетное пространство.
— Величие его таланта, — продолжал С. П. Королев, — исключительная самобытность и оригинальность сказываются в том, что он предложил использовать жидкостную ракету как новое и единственное техническое средство для достижения невиданных скоростей и высот полета, для выхода в космос. Он расширил границы человеческого познания, и его идеи о проникновении на ракете в мировое пространство только в наши дни начинают познаваться во всей их грандиозности…
Переждав аплодисменты, С. П. Королев вернулся к сегодняшним дням.
— В ближайшее время с научными целями в СССР и в США будут произведены первые пробные пуски искусственных спутников Земли.
Эта фраза не вызвала никакой реакции зала.
Как дело далекого будущего зал воспринял слова С. П. Королева о том, что советские ученые работают над проблемами посылки ракеты на Луну, полетами человека на космическом аппарате, над вопросами глубокого проникновения и исследования космического пространства.
Со времени этого доклада С. П. Королева прошло более тринадцати лет. И только сейчас, перечитывая доклад, оценивая все сказанное тогда ученым с позиций сегодняшних достижений в космосе, понимаешь, как много смысла скрывалось за каждой фразой Сергея Павловича.
4 октября 1957 года. Ночь. Стартовая площадка космодрома — бетонный островок, затерявшийся в безбрежном степном море. Освещенная лучами мощных прожекторов, площадка кажется из темноты фантастическим сооружением, в центре которого, словно стрела, — космическая ракета.
Оттого что на площадке много света, ночное небо с первого взгляда кажется иссиня-черным, а присмотришься — оно многоцветно от мерцающих в нем звезд. Чем пристальнее вглядываешься в его глубину, тем больше оно кажется гигантским живым организмом, таинственным и манящим. Смотришь и думаешь: а что там? Что сулит тебе, человек, познание далеких и неведомых миров?
Мощный луч прожектора высветил недалеко от ракеты фигуру юноши. Он ловко вскинул к губам искрящийся горн:
— Та-а, та-а, та-та-та, та-а… — разнеслось по степи.
— Слушайте все! Слушайте все!
А потом? Потом раздался над Землей голос космического первенца:
— Бип-бип-бип-бип…
Изумленное человечество услышало о том, что на орбиту вокруг Земли выведен первый искусственный спутник Земли, что он стартовал с советского космодрома и что цель научного эксперимента — интересы прогресса. «Искусственные спутники Земли, — говорилось в Сообщении ТАСС, — проложат дорогу к межпланетным путешествиям…»
Через некоторое время на стартовой площадке собрались участники эксперимента: ученые, конструкторы, инженеры, рабочие, ракетчики… Митинг возник стихийно. На импровизированную трибуну поднялся Сергей Павлович Королев. Воцарилась тишина. Он не скрывал своей радости: глаза его блестели, лицо, обычно строгое, светилось.
— Сегодня свершилось то, о чем мечтали лучшие сыны человечества и среди них наш замечательный ученый Константин Эдуардович Циолковский. Он гениально предсказал, что человечество не останется вечно на Земле. Спутник — первое подтверждение его пророчества. Штурм космоса начался. Мы можем гордиться, что его начала наша Родина.
Небольшое выступление конструктор закончил тем, что поблагодарил участников пуска за огромный труд, вложенный в создание ракеты-носителя, самого спутника, в запуск всей ракетно-космической системы.
— Большое русское спасибо всем!
На эти слова собравшиеся ответили возгласами одобрения, аплодисментами. Потом выступали другие ученые, инженеры.
Через несколько минут после митинга репродукторы, вывешенные на космодроме, снова передавали Москву:
«Успешным запуском первого созданного человеком спутника Земли вносится крупнейший вклад в сокровищницу мировой науки и культуры».
В эти дни пришла и мировая оценка подвига советской науки.
Великий французский ученый-физик Жолио-Кюри радостно воскликнул: «Это — великая победа человека, которая является поворотным путем в истории цивилизации. Человек больше не прикован к своей планете». Этим Фредерик Жолио-Кюри сказал все и за всех.
Штурм космоса советской страной оказался для большинства зарубежных ученых и тем более для людей, одураченных буржуазной пропагандой о якобы научной и технической отсталости СССР, просто ошеломляющим. Римский ученый, член академии «Дей Линчеи» Бениамино Сегре, узнав о спутнике, сказал: «Как человек и как ученый, я горжусь триумфом человеческого разума, подчеркивающим высокий уровень социалистической науки». «Запуск спутника является замечательным достижением и свидетельствует о высокой степени технического прогресса, достигнутого в СССР» — такое признание сделал профессор Бернал Ловелл, директор одной из крупнейших на планете английской радиоастрономической станции «Джодрелл Бенк».
Пожалуй, полной неожиданностью советский эксперимент стал и для ученых США, не раз заявлявших, что они первыми осуществят полет искусственного тела вокруг нашей планеты. Показательно заявление председателя американского Национального комитета по проведению Международного геофизического года Джозефа Каплана: «Я поражен тем, что им (русским. — А. Р.) удалось сделать за такой короткий срок, какой они имели в своем распоряжении, который нисколько не больше срока, имевшегося в нашем распоряжении… Это нечто фантастическое. И если они могли запустить такой спутник (83,6 килограмма. — А. Р.), они могут запустить и более тяжелые спутники».
В одном из кабинетов конструкторского бюро, которым руководил С. П. Королев, встретились ученые, осуществившие невиданный эксперимент. С живым интересом они анализируют оценки зарубежных специалистов.
— Неплохо, совсем неплохо, — улыбнулся Сергей Павлович и, повернувшись к своему заместителю, показал ему телетайпные ленты с сообщением иностранных агентств печати, — взгляните, Василий Михайлович.
— Да, неплохо, — согласился тот.
— Что же скажут ученые, когда мы поднимем в космос сразу полтонны? — пробежав глазами ленту, заметил стоявший тут конструктор ракетных двигателей.
— Да еще с первым космическим путешественником, — с нескрываемым удовольствием добавил С. П. Королев.
Второй искусственный спутник между тем уже заканчивал свои земные «странствия». Он был, по существу, первой космической лабораторией. В контейнере его ученые расположили аппараты для исследования излучений солнца в коротковолновой ультрафиолетовой и рентгеновской областях спектра; приборы, цель которых — изучение космических лучей; аппараты, способные дать сведения о температуре и давлении. В спутнике имелись также средства связи для передачи данных научных измерений из космоса на Землю. Кроме того, и это самое важное, — на борту спутника был установлен герметичный контейнер с подопытным животным — собакой Лайкой. Одним словом, «брат» первого спутника превосходил первооткрывателя во всех отношениях.