— Была ли какая-нибудь неожиданность в ходе этого эксперимента?
— Нет, не было. Он дал много нового: впервые человек оказался в полном вакууме — без защиты стенок корабля и впервые получил полную свободу движения в невесомости. Конструкторы во всех этих аспектах правильно решили технические задачи. Корабль «Восход-2» продолжает полет…
Небольшой кабинет ученого отдан прессе. Входит Сергей Павлович.
— Ну, что же. Я в вашем распоряжении, — с порога говорит он журналистам, — десять — пятнадцать минут, думаю, будет достаточно.
Вопросы были подготовлены заранее. Сергей Павлович сел за стол, прочитал их:
— Хорошо, постараюсь ответить.
— Разрешите записать на пленку?
— Пожалуйста.
— За последние годы, когда на наших глазах совершено столько полетов в космос, мы незаметно переходим к иному качеству. Смотрите: летали одноместные корабли, сейчас пошли трехместные, и вот двухместный корабль идет[35]. Можно заранее сказать, что вряд ли теперь будут летать одноместные корабли. Вряд ли. И я думаю, что не ошибусь, если предскажу и следующий шаг. Наверное, скоро возникнет вопрос о том, что есть ли смысл такие дорогостоящие системы, как космические корабли, запускать на несколько суток в космос. Наверное, надо их запускать на орбиту и оставлять там на весьма длительное время. А снабжение этих кораблей всем необходимым, также доставку и смену экипажа производить при посредстве упрощенных типов космических аппаратов, которые, естественно, должны иметь шлюзование, для того чтобы выполнить свои функции, подстыковываясь к системе кораблей на орбите.
…Ну, а если говорить о более длительных и более дальних полетах, то, конечно, вы понимаете, товарищи, что не могут же корабли летать настолько обособленно, что один корабль… не может иметь никакой связи с другим кораблем[36]… то есть тут исключаются вопросы взаимной выручки, надежности, дублирования, чего хотите, даже самого простого человеческого общения и помощи.
Ну, а зачем нужно выходить в космос? Я думаю, что на это очень просто можно ответить, что, собственно говоря, летая в космосе, нельзя не выходить в космос, как, плавая, скажем, в океане, нельзя бояться упасть за борт и не учиться плавать. Значит, это связано с целым рядом операций, которые могут потребоваться при встрече кораблей и, наконец, в тех случаях когда нужно будет что-либо поправить на корабле. Мы, например, всерьез думаем над тем, что космонавт, вышедший в космос, должен уметь выполнить все необходимые ремонтно-производственные работы, вплоть, скажем, до того, чтобы произвести нужную сварку и так далее и так далее.
Ну, и, наконец, надо считаться и с таким фактором, что ведь может, в конце концов, сложиться такая ситуация, когда один корабль должен оказать помощь другому. Но каким же образом? Ведь корабли представляют собой очень защищенные в тепловом и в прочностном отношении конструкции. Значит, можно подойти к кораблю и ничего, собственно говоря, не сделать, потому, что если его просто разгерметизировать через входной люк, то люди там погибнут. Значит, должна быть отработана такая система шлюзования, жизнеобеспечения и выхода из корабля, которая бы давала возможность оказать такую помощь.
Тут можно, конечно, пофантазировать немного, сказать, что если будут большие корабли, то они, может быть, очень близко не будут подходить друг к другу, может быть даже на десятки километров. Они, скажем, радиотехнически будут друг друга видеть. Спрашивается… как перейти с одного корабля на другой? Наверное, все-таки не в скафандре с индивидуальным, допустим, КП[37], кислородным и каким-то другим движком. Тогда уже надо делать космическое «такси»…
Ученый закончил свой комментарий. Мы поблагодарили его.
— Большое вам спасибо! Я могу только ваши поздравления отнести к большому коллективу разработчиков и испытателей, которые создали и провели этот сложнейший эксперимент. Надо сказать, что первый выход человека в космос — это событие в космических исследованиях очень крупное, я бы сказал, событие, которое откроет путь большому направлению в разработке космических аппаратов и в космических исследованиях.
Вот, собственно, все, что я хотел вам сказать.
Кажется, со времени полета Юрия Гагарина не было на нашей планете другого события в космосе, которое заставило бы землян так волноваться и гордиться своим сыном.
Телетайпы, радио принесли на космодром первые отклики на новый научный эксперимент. Их здесь ждали. И это понятно.
— Посмотрите, Сергей Павлович! — предлагает ученому один из его ближайших сотрудников. — Англия, Франция, Индия, Польша, Чехословакия…
Академик молча читает.
— Это пока публицистика, — резюмирует он. — Нам с вами необходима научная, техническая оценка.
— Она нам ясна и без них.
— Не скажите, не скажите, — пошутил ученый. — Оценивая наш опыт, они порой высказывают очень любопытные суждения о наших будущих планах. Иногда их прогнозы сродни книгам фантастов, вроде Станислава Лема. Советую почитать, очень интересный автор… А что, американских откликов еще нет?
— Значительных пока нет. Корреспондент ТАСС из Нью-Йорка сообщает, что официальные лица пока молчат. Да вот вам, пожалуйста, сам исполнительный директор Национального совета по аэронавтике и исследованию космического пространства. Вот что заявил доктор Уэлш: «Мы ожидали, что русские сделают что-то сенсационное, и теперь мы дождались. Полет „Восхода-2“ является логическим следствием программы космических исследований русских». Еще, Сергей Павлович, сообщение. На вопрос корреспондента ТАСС редактор газеты «Нью-Йорк таймс» по научным вопросам сказал: «Возможность покидать космический корабль, чтобы посмотреть его, при необходимости произвести ремонт и выполнить другие функции, которые нельзя осуществлять, находясь внутри корабля, представляет собой очень важный успех». Любопытно высказывание английского астронома Бернарда Ловелла. «Русские, — заявил он, — опередили американцев».
— У нас свои возможности, своя программа, — сказал Василий Михайлович, заместитель Королева. — Американцы собираются запустить впервые двухместный корабль. Это будет ценным вкладом в их национальную космическую программу. Да и в конечном счете, разве так важно, кто впереди?
— Верно, верно, Василий Михайлович, — подхватил академик. — Не кружится ли у нас голова, друзья мои? Нельзя отмахиваться от американского опыта. Америка — страна техническая, ресурсы ее огромны. И минувшая война на ее территорию не заходила. Богатая страна. И народ ее талантлив.
— Это ей не мешает, однако, покупать себе ученых во всех странах.
— Это вы о Вернере фон Брауне?
— Но нем, и о сотнях других.
— Ну, если говорить о немецких ракетчиках, — заметил Королев, — то они бежали туда, скрываясь от возмездия. На «научной» совести Брауна — разрушенные города Западной Европы, убитые дети, женщины и старики.
Сергей Павлович снова углубился в чтение телеграмм. Читали их и члены Государственной комиссии. Просмотрев добрую половину, академик встал, прошелся по комнате, постоял возле окна и спросил:
— А есть что-нибудь более существенное?
— Темы разные: и стоимость свадебного путешествия на Луну, и создание военной базы в космосе. Задали мы работу даже юристам. Организация Объединенных Наций закончила рассмотрение вопроса о запрещении использования космоса, Луны и планет в военных целях.
— Знаю. Это исключительной важности проблема, — сказал академик. — Сколько раз на нашей планете возникали войны из-за дележа территории! Не дай-то бог, чтобы еще Луна и планеты стали предлогом для ссоры народов. Этого допустить нельзя.
19 марта 1965 года намечена посадка корабля в заданном районе. На узле связи члены Государственной комиссии, у микрофона С. П. Королев.
— Я — «Заря», — говорит академик. — Приготовиться к завершающему этапу полета. В соответствии с программой с Земли будут даны все необходимые команды. Как поняли меня?
— Я — «Алмаз», — отвечает Беляев. — Приступаю к завершающей операции.
— Я — «Заря». Тщательно контролируйте работу приборов. До встречи на Земле!
Сергей Павлович передал микрофон Юрию Гагарину, ответственному за поддержание связи с кораблем «Восход-2», и ушел в свой кабинет.
Служба связи, инженеры, техники, отвечающие за спуск корабля, слышали разговор С. П. Королева и экипажа и тотчас же приступили к работе по строго определенному спусковому графику. «Восход-2» должен коснуться родной Земли на 18-м витке.
За несколько минут до заключительных команд технический руководитель полета и его коллеги вновь собрались вместе.
Все команды, которые сейчас будут выданы, внимательно слушают специалисты из группы встречи, находящиеся недалеко от предусмотренного места приземления.
— Выдать команду пять.
— Есть команда пять.
— Команда пять прошла, — отвечает оператор-контролер.
— Выдать команду шесть.
— Есть выдать команду шесть.
— Команда… Команда шесть не прошла. Не прошла, Сергей Павлович, — дрогнувшим голосом сообщил контролер.
Мертвая тишина. Сергей Павлович в мгновение встал из-за стола. Встали все, кто был здесь, кроме операторов, сидящих у аппаратов.
— Связь! — крикнул Королев.
— Есть. Понятно, — ответил Гагарин и, как будто ничего не случилось, приблизился к микрофону, стал спокойно говорить с экипажем «Восхода». Так мог поступить только человек большой выдержки.
— Я — «Заря». Команда на ТДУ не прошла. Готовьтесь ко второму варианту посадки. Как учили, Паша! Сейчас Государственная комиссия передаст, на каком витке начать посадку.
Надо быть в положении космонавтов, чтобы оценить сердцем и разумом, как дорог был им в этот момент бодрый голос Земли, голос друга. Государственная комиссия приняла решение: командиру корабля «Восход» Беляеву совершить посадку на Землю, используя систему ручного управления. Об этом командиру сообщил по радиосвязи сам С. П. Королев.