— Все будет хорошо, — твердо сказал он, — с нетерпением ждем вас.
Эти часы были трудными для всех. В памяти у всех, кто был на беседе с С. П. Королевым, по-иному зазвучал смысл его слов: «Ну и, наконец, надо считаться и с таким фактором, что ведь может сложиться такая ситуация, когда один корабль должен оказать помощь другому». Но еще не было кораблей, способных оказать помощь другому. Все это пока впереди…
На 19-м витке командир корабля Павел Беляев вручную сориентировал корабль, включил тормозную установку.
Через несколько часов ТАСС передавал:
«19 марта в 12 часов 02 минуты по московскому времени космический корабль „Восход-2“, пилотируемый экипажем в составе командира корабля полковника Беляева Павла Ивановича и второго пилота подполковника Леонова Алексея Архиповича, благополучно приземлился в районе города Перми.
Посадка произведена командиром корабля полковником Беляевым с использованием системы ручного управления».
Сергей Павлович Королев, после того как была совершена посадка, связался с экипажем «Восход» и поздравил их с выполнением полетной программы. Потом вызвал к себе специалистов, ответственных за работу бортовых устройств.
— Разобраться в причинах. Доложить мне. Будем обсуждать на Государственной комиссии.
— Один только вопрос…
— Никаких вопросов, — вскипел академик. — Выполняйте, и немедленно. Через пятнадцать минут к месту посадки «Восхода» вылетает самолет. Ясно?
— Ясно.
…На второй день Павел Беляев и Алексей Леонов уже были на космодроме Байконур и докладывали Государственной комиссии об итогах беспримерного полета…
Подводя итоги полета «Восхода-2», а точнее, оценивая случай, когда ответственность за возвращение на Землю легла в полной мере на плечи командира корабля, С. П. Королев сказал:
— Это важный момент в отработке космической техники, в проверке ее надежности.
Часы, прошедшие до приземления «Восхода», оставили свой след. Казалось, на висках Сергея Павловича появилось больше седины, возле глаз стала плотнее паутинка морщинок, а у рта чуть глубже складки.
1966
Невольно хочется воскликнуть: так много сделано и пройдено! И в то же время нельзя не сказать: как мало еще достигнуто, как много еще предстоит осуществить!
Сергей Павлович сидел в машине и смотрел на приближавшийся обелиск «Космос». На бархате звездного неба над домами притихшей Москвы поблескивала ракета. Вознесенная на стометровую высоту, ракета кажется небольшой, похожей на те, что поднимались над Землей в 30-е годы. Недалеко от обелиска машина круто повернула направо.
…Сергей Павлович мысленно возвратился в конструкторское бюро. Скоро предстоит новый запуск автоматической станции к Луне. Сегодня с группой ученых была самым точнейшим образом проанализирована техническая сторона стартов и полетов всех автоматических станций к Луне. И хотя каждый эксперимент в отдельности дал многое, Сергей Павлович не был доволен тем, как выполняется программа исследования Луны.
…Машина въехала в тихий переулок и остановилась у зеленого забора, за которым виднелся небольшой каменный особняк. Сергей Павлович вышел из машины, попрощался с водителем и, взявшись за скобу калитки, сказал, как всегда:
— Завтра ровно в семь тридцать.
Он любил точность во всем — и в большом и малом. Это знали все, от шофера до заместителей по конструкторскому бюро.
Двор был расчищен от снега. Всюду господствовал лунный свет. Он падал на прозрачные колпаки, которыми были укрыты на зиму розы, на вековые березы, стоявшие у самого дома, на тихие ели, вытянувшиеся вдоль забора. Лунным светом были залиты и утонувшие по грудь в снегу молодые яблоньки. Не успел Сергей Павлович сделать и шага, как, радостно повизгивая, к ногам его бросилась собака, любимица академика. Она лизнула руку. Сергей Павлович ответил на ласку и почесал собаку за ухом. Та побежала вперед, к двери, словно намереваясь открыть ее перед хозяином. Сергей Павлович взялся за медное кольцо.
Нина Ивановна, его жена, как всегда, ждала приезда мужа. Ее серые глаза с веселой хитринкой были устремлены на дверь.
— Ты знаешь, Нина, задержался, — на ходу снимая пальто, торопливо, словно извиняясь, сказал Сергей Павлович.
— Совещание по Луне?
— Вот видишь, ты все знаешь! — улыбнулся Сергей Павлович и, обняв жену за плечи, спросил: — А Василий Михайлович звонил? Я обещал ему быть дома в восемь, а сейчас все десять.
— Он просил передать тебе, что у них все в порядке, — Нина Ивановна взяла из рук мужа папку с бумагами и пошла наверх, в рабочий кабинет.
Сергей Павлович прошел через небольшой коридор в кухню, где он любил ужинать.
Нина Ивановна возвратилась и села рядом. Последнее время муж выглядел неважно. Все чаще жаловался на болезнь, все больше уставал. Он не умел отдыхать, как все.
— Есть новые письма, журналы?
— Да, тебе принести их?
— Нет, я зайду в кабинет. Надо дочитать статью. Не успел.
— Ты всегда не успеваешь, — заметила она, — я не помню, чтобы тебе хватало суток. Не бережешь ты себя, Сергей. Тебе ведь не сорок.
Сергей Павлович молча шагнул к жене и внимательно посмотрел ей в глаза.
— Врачи настоятельно советуют лечь в больницу, подлечиться. Может быть, даже будет пустяковая операция. Пустяковая, — повторил он.
Нина Ивановна внутренне вздрогнула, но сдержалась и ничего не ответила. Мысль об операции ее пугала, но она знала, как его мучает болезнь. Не первый раз он говорит с ней об этом. Сегодня муж, как ей показалось, более настойчиво сказал о необходимости лечь в больницу.
— Надо подлечиться, — повторил Королев раздраженно, словно боясь, что жена станет отговаривать его от этого решения. — В начале января. А столько дел! Но надо, надо…
— Надо, Сережа, — тихо ответила Нина Ивановна. — Если врачи настаивают, значит, надо.
Сергей Павлович облегченно вздохнул, широко улыбнулся. Наскоро поев, он пошел из кухни. Прошел мимо бронзовой скульптуры юноши, запускающего ракету, и, опершись рукой на перила неширокой деревянной лестницы, стал медленно подниматься на второй этаж. На середине лестницы задержался, чтобы передохнуть, и посмотрел вниз на скульптуру. Ему нравилось это произведение Григория Постникова. Созданное незадолго до полета Ю. Гагарина, оно импонировало идеям конструктора, и потому подарок космонавтов был ученому очень по душе.
Поднявшись на второй этаж, Сергей Павлович подошел к столику, над которым висели портреты К. Э. Циолковского, И. В. Курчатова и С. И. Вавилова. Взяв письма, газеты и журналы, вошел в кабинет и сразу же сел за большой секретер. Вынул из желтой папки статью, надел очки и стал читать:
«В современной науке нет отрасли, развивающейся столь же стремительно, как космические исследования. Немногим более восьми лет прошло с тех пор, как впервые во Вселенной появилось созданное человеком космическое тело — первый советский искусственный спутник Земли».
Оторвавшись от текста, ученый посмотрел в окно. Там слабо сияли звезды. Перевел взгляд на стену, где висела фотография спутника Земли, посмотрел на большую коричневую доску. Иногда по вечерам академик любил поработать с мелом у этой доски. Сергей Павлович вспомнил, что в конце статьи есть несверенная цитата Циолковского. Встал из-за стола, подошел к застекленным полкам, где стояли тома сочинений К. Э. Циолковского, взял нужную книгу, положил ее на стол, чтобы не забыть, и продолжил чтение.
«Полет Юрия Гагарина открыл эпоху космической навигации. А эпоха работы человека в свободном космосе началась в истекшем 1965 году, в тот мартовский день, когда Алексей Леонов шагнул из шлюза в открытое пространство и свободно поплыл в нем».
Ученый задумался и мысленно спросил себя: «Все ли я сказал о последнем эксперименте? Да, пожалуй, все». И стал читать дальше. Но тут же решил, что надо отметить успехи американских астронавтов Ловелла, Бормана, Ширры и Стаффорда. Взял ручку и дописал: «Их почти двухнедельный полет и сближение в космосе двух кораблей — серьезное достижение. Следует отдать должное и первому французскому искусственному спутнику Земли. Франция стала третьей космической державой». Дальше шли строки:
«Прилегающая к Земле область космического пространства, можно считать, основательно обжита. Спутники серии „Космос“ неутомимо выполняют обширнейшую комплексную научную программу исследований. Успешно проводился полет спутников „Протон-1“ и „Протон-2“. „Молния-1“ систематически передает через космос на Дальний Восток телевизионные программы и телефонные переговоры; осуществлена и цветная телевизионная передача во Францию. Система ретрансляции связи через спутник типа „Молния-1“[38], как показывают расчеты, выгодна экономически для народного хозяйства. Она может сэкономить не один десяток миллионов рублей».
Сергей Павлович снял очки, достал из футляра кусочек замши и энергично протер стекла. Невольно взглянул на шкаф, где стоял глобус Луны.
Рядом с ним — обычный глобус Земли с дарственной надписью: «Шлю тебе этот „шарик“, Сергей, с глубокой надеждой, что нам с тобой доведется своими глазами увидеть живую землю такой же величины».
Академик ценил этот подарок, преподнесенный ему несколько лет назад в день рождения конструктором ракетных двигателей.
Возвратившись к тексту статьи, ученый стал внимательно читать оставшиеся страницы:
«Продолжались в истекшем году и исследования более далеких космических объектов. Современные наука и техника с их необычайно развитыми средствами автоматизации, телеинформации и управления процессами позволяют широко использовать автоматические межпланетные станции для дальних полетов — к Луне и к ближним планетам солнечной системы.
В первой половине ноября 1965 года были запущены к Венере две автоматические станции — „Венера-2“ и „Венера-3“. В конце февраля — начале марта 1966 года эти станции достигнут района планеты Венера…