— Вблизи? — переспросила я, а у самой сердце сжалось.
— Не волнуйся, мамочка, — успокаивал меня Сережа. — Это не опасно. Гидросамолет — машина надежная. Когда научусь летать, я обязательно подниму тебя в небо.
Помнится, что этот разговор состоялся в начале 1924 года. Год был тяжелым для нашего народа. Умер Ленин. В нашей семье долго хранился номер газеты с траурной рамкой. Книги Ленина стояли на полке. Особенно ценил Сергей в те годы брошюру Владимира Ильича с речью на третьем съезде комсомола. Сын часто повторял ленинские слова: «Задача состоит в том, чтобы учиться…» И неизменно добавлял: «Моя задача».
Через всю свою жизнь пронес Сергей Павлович светлый образ вождя. Дома, в рабочем кабинете ученого, есть картина. На ней Ильич изображен в зимней одежде, в пальто с поднятым воротником, в шапке и бурках. В морозный вьюжный день Ленин с риском для жизни идет по льду залива, спасаясь от царских ищеек.
Ленин — борец, человек кипучей энергии и стальной воли — был близок всему складу Королева. «Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть в революцию дальше», — сказал Сергей Павлович, цитируя Маяковского, во время сдачи экзамена в вечернем университете марксизма-ленинизма. Это было в 1950 году. Занятый большой творческой работой ученый нашел время, чтобы окончить этот университет. Он хотел еще и еще раз осмыслить труды классиков марксизма-ленинизма, труды, без знания которых нельзя жить, бороться и побеждать…
— У вашего сына, наверное, было много друзей?
— Да, у Сережи их было немало. И все серьезные ребята. Одни из них стали инженерами, другие врачами. Он дружил и с людьми значительно старше его: портовыми рабочими, грузчиками, летчиками и моряками… В комнате у нас стоял небольшой письменный столик. На нем сын и его товарищи делали чертежи планеров, строили модели. Стол этот позднее перевезли в Москву. Не расстался с ним Сергей, и будучи студентом МВТУ, и инженером.
Сергей многие годы жизни отдал планеризму. Помнится, в юности ему хотелось создать планер собственной конструкции. Но знаний не хватало, тогда он начал самостоятельно изучать высшую математику. И осилил ее.
Еще Сергею легко давалось черчение. Его чертежи всегда поражали меня тщательностью выполнения. Отчим Сергея, прекрасно владевший мастерством чертежника, утверждал, что у мальчика настоящий талант, и с охотой помогал ему.
— А когда у Сергея Павловича созрело окончательное решение стать авиационным инженером?
— Не один вечер продолжалась наша беседа по этому поводу. Он сказал, что хочет непременно учиться в Москве, в Академии воздушного флота, которая ныне носит имя Н. Е. Жуковского. Я вначале испугалась. Мне, по правде говоря, не хотелось, чтобы сын стал летчиком, да еще военным. Я не знала, что академия готовит инженеров. Но Сергей был настойчив. Убеждал меня, что профессия инженера-летчика очень интересная и нужная. Он говорил, что наша Родина должна стать авиационной державой. И это обязана и может сделать молодежь. Вот тогда-то я впервые почувствовала, что передо мной не мальчик, а юноша с уже сложившимися твердыми взглядами на жизнь. Он хотел быть полезным Родине, своему народу. Его мировоззрение удивляло ясностью и чистотой. Я радовалась его цельности, его гражданским идеалам. Помню, что наш разговор закончился словами сына: «Я хочу делать живое, полезное людям дело — строить самолеты и планеры. Летать на них. Мне нужны знания, и я их могу получить только в воздушной академии».
— Его мечта не осуществилась?
— Вам, наверное, известно, — в голосе Марии Николаевны послышались нотки гордости, — Сергей еще в юношеские годы все-таки сконструировал несколько планеров. Один из них получил одобрение специалистов[4].
В конце концов, после долгих раздумий, я дала согласие на то, чтобы Сергей поехал учиться в академию. Но предварительно я решила побывать там сама. Пришла в академию и обратилась к начальнику с просьбой принять на учебу сына. Меня огорчили. Оказывается, слушателем ее мог быть только человек, имеющий звание не ниже лейтенанта. А Сергею тогда еще не исполнилось и восемнадцати. Я просила сделать исключение и предъявила справку о создании Сергеем Королевым планера собственной конструкции. Мне показалось, что она произвела на моего собеседника должное впечатление. Он помолчал немного и сказал:
— Хорошо, подумаем, решим.
И эта неопределенность принудила меня искать других путей. Мой брат Юрий, живший в те годы в Киеве, сообщил, что в их политехническом институте открылся механический факультет с авиационным уклоном. Сергея могли принять в него даже без экзаменов. Так Сергей стал студентом. Но академия не забыла о нас. В ноябре пришло письмо, извещающее, что Сергей Королев зачислен ее слушателем. Но это решение опоздало.
О складе ума Сергея Королева, манере выражать свои мысли убедительно говорит его заявление при поступлении в институт.
Вот строки из него:
Прошу принять в КПИ[5]. Окончил в настоящем году первую строительную профшколу в Одессе. Отбыл стаж на ремонтно-строительных работах по квалификации подручного черепичника. Год работал в отделе общества авиации и воздухоплавания, принимал участие в конструкторской секции авиационно-технического отдела. Мною сконструирован безмоторный самолет оригинальной системы — «К-5»… Все необходимые знания по отделам высшей математики и специальному воздухоплаванию получены мною самостоятельно, пользуясь лишь указанием литературы специалистов…
С. Королев.
— Можно попросить вас, Мария Николаевна, рассказать о киевских годах Сергея Павловича несколько подробнее?
— Да, пожалуйста. Первое время Сергей жил у моего брата. Но, не захотев, вероятно, стеснять его, снял угол на частной квартире. Самостоятельная студенческая жизнь нелегка. Мы не могли оказывать ему достаточной помощи. Сергей подрабатывал иногда по своей специальности — строителя, разносил газеты из типографии, участвовал статистом в кинофильмах[6].
Наверное, многие из тех, кто учился в те годы в институте с Сергеем Королевым, помнят его. Их воспоминания лягут на страницы новых книг о замечательном конструкторе.
А пока познакомимся лишь с некоторыми из воспоминаний.
— У нас на первом курсе механического факультета, — рассказывает доцент Киевского политехнического института Я. Бовсуновский, — среди студентов было немало людей взрослых, за плечами которых стояли годы революции и гражданской войны. На занятиях математики и механики рядом со взрослым токарем Пузановым сидел Сережа Королев. Простой, приветливый, он охотно помогал старшим товарищам изучать материал. За это его все любили и уважали…
Учился Сергей Королев, как всегда, хорошо. Усидчивости, работоспособности его можно только завидовать. Не бросал Королев и своего любимого дела — планеризма.
А вот что запомнилось авиационному конструктору С. Карацубе, который вместе с Сергеем Королевым часы свободного времени проводил в планерном кружке при институте:
— Это было в 1925 году. Кружок молодежи, увлеченной воздухоплаванием, состоял в основном из студентов-авиационников, обучавшихся в одной из групп механического факультета. Кружок этот являлся детищем авиационного научно-технического общества и был под пристальным вниманием таких видных ученых, как ректор института В. Ф. Бобров, академик Д. А. Граве, профессор Н. Б. Делоне и другие.
Помнится, летом того же года Сергей Королев работал в одной из бригад, строившей учебный планер. Эта машина предназначалась для полетов. Работали все очень много. Часто по ночам. Спал Королев прямо в мастерской на стружках. Он любил работать, как говорят, засучив рукава по локоть.
Таким он и сохранился в моей памяти — мастером на все руки. Ему не было нужды подробно объяснять, достаточно сказать, что надо сделать, а как, он хорошо знал сам. Не помню случая, чтобы после Сергея пришлось что-либо переделывать.
Учебный планер, о котором рассказал С. Карадуба, был построен. Летал на нем и Королев.
— Какие черты характера вашего сына вы считаете главными, Мария Николаевна?
— Мне неудобно говорить об этом. Я мать. И все же как человек, много поживший и немало повидавший, могу сказать: ясная цель, упорство и энергия, жажда познания и удивительная целеустремленность. Сергей уже в пятнадцать лет твердо выбрал себе путь и шел по нему к цели — стать инженером, строить планеры и самолеты, а позднее — с тридцатых годов — конструировать ракеты.
Сергей до конца жизни оставался человеком удивительного жизнелюбия. Он умел ценить людей, любить их. В минуты жизненных испытаний никогда не падал духом, не терял самообладания, оптимизма и воли к борьбе.
Его справедливо называли одержимым. Он отдавал делу всего себя, без остатка. Но не думайте, что он был аскетом.
1926–1929
Учебу приходилось, однако, совмещать с работой на производстве… в основном на предприятиях тогда еще молодой авиационной промышленности. Теория и практика, практика и теория — очень полезные вещи.
Массивное кирпичное здание одного из старейших технических вузов страны — МВТУ. В стенах этого учебного заведения преподавали великие русские ученые Н. Е. Жуковский и С. А. Чаплыгин — зачинатели и основоположники науки об авиации в России… Из стен училища вышли выдающиеся советские ученые, с именами которых связано бурное развитие советского самолетостроения — В. П. Ветчинкин, А. Н. Туполев, Б. Н. Юрьев, Б. С. Стечкин, С. А. Лавочкин, В. М. Петляков, В. Я. Климов, А. Д. Швецов и другие.
Первый раз Сергей Королев пришел в это здание в 1926 году. Широкие коридоры его, несмотря на каникулярное время, не были пустынными. Юноши и девушки, мечтавшие поступить на первый курс, уже съезжались сюда. Страна, как никогда, нуждалась в инженерах самого различного профиля, нуждалась потому, что разрабатывала первый пятилетний план, приступала к индустриализации.