Автор. А перегрузки при старте и приземлении?
Королев. Конструкторская мысль не стоит на месте. Обеспечим пассажирам полный комфорт.
Автор. А что, пассажиры, так же как космонавты, будут катапультироваться и опускаться на космодром при помощи парашютных устройств? Мне это, как пассажиру, не очень нравится.
Королев. Мне это, пожалуй, тоже не понравилось бы. Все будет устроено так, что приземление, хотя оно, возможно, и будет вертикальным, ничем не станет отличаться от посадки самолетов… Поверьте мне, что это так и будет, и причем скоро.
Автор. А невесомость?
Королев. Это одна из самых важнейших проблем. От успешного ее решения зависит судьба всего космоплавания. Влияние ее на организм человека еще далеко не изучено. Но может быть, мы сможем создавать в кораблях временную «искусственную тяжесть». Возможно, эта мера многое нам даст.
Автор. Расскажите, Сергей Павлович, о практическом назначении искусственных спутников.
Королев. Эта проблема успешно решается у нас. Наступит день, когда отечественные искусственные спутники Земли обеспечат нам прием телепередач в любое время, с любого континента. Велико значение спутников как навигационного средства и для прогнозирования погоды…
Автор. Как-то в одной из бесед на космодроме вы обмолвились о том, что околоземное пространство может стать мировой здравницей. Что вы имели в виду?
Королев. Я, конечно, не биолог, как вам известно. Но тем не менее, анализируя проведенные опыты, результаты научных исследований, могу с уверенностью сказать, что, в частности, невесомость, в определенных дозах конечно, может стать средством лечения сердечно-сосудистой системы, различных легочных заболеваний и других болезней. Эта очень перспективная задача требует изучения и изучения. Ученые скажут свое окончательное слово. Настанет день, когда в околоземном пространстве профсоюзы откроют санатории.
Автор. Как бы вы сформулировали, Сергей Павлович, ваши научные цели?
Королев. Сорок лет назад я мечтал летать на самолетах собственной конструкции. А всего через семь лет после этого, после встречи с К. Э. Циолковским, беседа с которым, как я уже говорил, произвела на меня огромное воздействие, решил строить только ракеты. Константин Эдуардович потряс нас тогда своей верой в возможность космоплавания. Я ушел от него с одной мыслью — строить ракеты и летать на них. Всем смыслом моей жизни стало одно — пробиться к звездам. С глубоким уважением вспоминаю второго своего учителя, оказавшего на меня также большое влияние, — Фридриха Артуровича Цандера. Мы никогда не забудем его слов: «Да здравствует работа по межпланетным путешествиям на пользу всему человечеству! Все выше и выше, к звездам!»
Будем, пожалуй, все же заканчивать нашу затянувшуюся беседу. В заключение мне хочется сказать: то, чего мы добились в освоении космоса, — это заслуга не отдельных людей, это заслуга всего народа, заслуга нашей партии, партии Ленина.