Шпагин тотчас же вспомнил автомат Федорова образца 1916 года. Там был подвижной ствол. И хотя конструкция Федорова отличалась от других автоматических систем того времени оригинальностью и простотой, все же свободный затвор для автомата с пистолетным патроном казался Шпагину более целесообразным.
Однако, найдя удачной конструкцию механизма, Шпагин обнаружил в автомате «Рейн-металл» много всяких недостатков. Во-первых, автомат был громоздок, неуклюж и, как говорят солдаты, «не прицелист». Он весил без патронов 4090 граммов, а с магазином на 50 патронов — почти 6 килограммов. В этом отношении он мало отличался от автомата Федорова. Правда, он был короче на 29 сантиметров, что создавало больше удобств для действий в окопах, траншеях, домах или в лесу. Зато прицельная дальность немецкого автомата была в пять раз меньше — всего 200 метров. Автомат же Федорова поражал на 1000 метров.
Проводя сравнения между автоматами «Рейн-металл» и Федорова, Шпагин склонялся то в пользу одного, то в пользу другого. И ему хотелось сделать третий автомат, который вобрал бы в себя лучшие качества обеих конструкций и отличался бы простотой изготовления, легкостью, а также более высоким темпом стрельбы и большей вместимостью магазинов.
Он сразу же решил, что калибр автомата Федорова (6,5 миллиметра) более предпочтителен, чем калибр «Рейн-металла» (9 миллиметров). Ведь одно это может дать выгоду и в весе автомата и во вместимости магазинов.
Короткий пистолетный ствол у «Рейн-металла» длиной в 200 миллиметров весил, конечно, меньше, чем ствол в 520 миллиметров, но проигрывал в прицельной дальности. Кроме того, он уменьшал начальную скорость пули, а следовательно, и ее убойную силу.
Тяжелая, громоздкая коробка автомата «Рейн-металл» не шла ни в какое сравнение с коробкой автомата Федорова. А Шпагин и внешнему виду автомата придавал серьезное значение, И дело тут не только в эстетических вкусах, а в том, что компактность и обтекаемость оружия создавали наибольшие удобства в обращении с ним.
Из сравнений разных систем у Шпагина складывались свои твердые взгляды на отдельные узлы автомата. Постепенно в его воображении вырисовалась новая модель более совершенного оружия. Он делал многочисленные наброски, обдумывал, вынашивал замысел будущей конструкции, как художник вынашивает образы героев будущего произведения, обдумывает сотни сюжетных ходов и построений, прежде чем взяться за перо или кисть.
31
Между тем военные события на Западе продолжали развиваться. Захватив Австрию, гитлеровская Германия поглотила Чехословакию, вступила в войну с Польшей, Францией, Англией.
Сведения с фронтов европейской войны говорили о том, что фашистская армия оснащена новейшим автоматическим оружием.
Шпагину не было известно, что в те дни, когда он вынашивал мысль о создании автомата под пистолетный патрон, Дегтярев уже получил срочное задание — взяться за разработку именно такого типа оружия.
Дегтярев был хорошо информирован о вооружении западных армий. Знал он и об автоматах, которые применялись в боях.
Он пригласил Шпагина и вместе с ним начал разбирать и осматривать «Рейн-металл». Шпагин с нетерпением ждал, что скажет об этой машине Дегтярев, и очень обрадовался, когда суждения талантливого конструктора совпали с его собственным мнением: Дегтярев одобрил принцип работы механизма, но нашел автомат громоздким и слабым в боевом отношении.
— Нам необходимо будет подумать над увеличением боеспособности автомата, — сказал Дегтярев, — увеличить темп стрельбы, удвоить прицельную дальность и создать более вместительный магазин для патронов…
Дегтярев любил обдумывать будущую конструкцию в уединении. Иногда он даже уходил в лес и, присев где-нибудь на пеньке или на сломанном дереве, размышлял… Когда главные узлы конструкции были осмыслены и модель начинала проясняться в его воображении, он набрасывал схемки и давал задания чертежникам, расчетчикам, инженерам-конструкторам. В работу, таким образом, вовлекался весь коллектив конструкторского бюро.
На этот раз работа должна была быть выполнена в исключительно сжатые сроки. И Дегтярев и его сотрудники понимали, что от них зависит, насколько быстро можно будет оснастить Красную Армию новым оружием. Поэтому, беря за основу существующий принцип автоматики, Дегтярев не стремился к коренной переделке системы.
Прежде всего он предложил уменьшить калибр с 9 миллиметров до калибра русской винтовки Мосина — 7,62 миллиметра. Исходя из этих данных и велись все расчеты будущего автомата.
Для охлаждения ствола Дегтярев решил применить трубчатый кожух с продолговатыми сквозными отверстиями и внес в конструкцию много других улучшений, добиваясь ранее поставленной цели — увеличения боевой мощи создаваемого оружия. Иногда изменения и усовершенствования производились в процессе работ над опытными образцами.
Шпагин принимал участие в работе над отдельными узлами нового автомата. В эти дни он особенно тщательно следил за работой Дегтярева, дивился его сообразительности, учась у него искусству конструирования.
Неожиданно вспыхнула война с белофиннами. Наша пехота шла на белофинские укрепления с магазинными винтовками системы Мосина, самозарядными винтовками Симонова и Токарева. Коллектив конструкторского бюро, руководимый Дегтяревым, спешно завершал свои работы по созданию нового автомата.
В разгар войны с белофиннами автомат Дегтярева ППД (пистолет-пулемет Дегтярева) был готов. Он показал хорошие боевые качества в сравнении с немецким и финским автоматами. Завод приступил к производству нового оружия.
Сравнивая три автомата, Шпагин считал, что Дегтярев добился серьезных успехов. Благодаря изменению калибра и внесению конструктивных изменений ему удалось уменьшить вес своего автомата на 1 килограмм и 200 граммов по сравнению с весом «Суоми» и на 600 граммов по сравнению с весом «Рейн-металла». Стремясь к наибольшей боеспособности автомата, Дегтярев увеличил начальную скорость пули до 400 метров в секунду (у «Рейн-металла» — 327 метров в секунду, а у «Суоми» — 300). Это позволило в два с половиной раза увеличить прицельную дальности (с 200 до 500 метров) и повысить темп стрельбы с 600 («Рейн-металл») до 1100 выстрелов в минуту. К тому же Дегтярев создал магазин вместимостью 70 патронов, что положительно сказалось на боеспособности автомата.
Шпагин от души радовался успехам своего учителя и в то же время продолжал вынашивать свою конструкцию. Он видел, что ППД создавался в спешке, и Дегтярев, естественно, не мог устранить некоторые недостатки, которые в других условиях не были бы допущены.
Учитывая все это, Шпагин стремился создать такой автомат, который превзошел бы автомат Дегтярева во всех отношениях.
В то время как автоматы Дегтярева шли из цехов на фронт, у Шпагина уже начали вырисовываться основные контуры нового оружия. Оставаясь по вечерам в мастерской, он стал создавать пробный макет своей машины.
Шпагин ставил перед собой задачу предельно уменьшить вес автомата, упростить процесс его производства.
32
Зима в тот год была на редкость свирепой. Морозы завернули такие, что трещали телеграфные столбы. Ночью приходилось подкладывать в печку дров.
В пятницу на второй неделе января мороз был особенно лют. И все-таки, когда прозвучал обеденный гудок, Шпагин вышел из конструкторского бюро и направился домой. Хотелось поесть горячих щей, посидеть у растопленной печки, подумать.
В легких валенках бодро шагалось по скрипучему снегу. Деревья застыли в голубоватом инее. Из труб притихших домов столбами поднимался густой розоватый дым. Мороз щипал лицо, приходилось дышать в рукавицу. На улицах было пустынно.
Вдруг Шпагин услышал гулкое пофыркивание машины и шум голосов. Он свернул на главную улицу и увидел большую толпу около школы. Его обогнали двое мальчишек.
— Бежим быстрее, Федька, уже привезли, — торопил паренек постарше.
— Кого привезли? — спросил Шпагин.
— Раненых. В школе устраивают госпиталь.
Шпагин побежал вместе с мальчишками, протиснулся сквозь толпу. Из открытого автобуса на носилках выносили закутанных в одеяла раненых бойцов. Некоторые из них стонали. Женщины, уткнув лица в воротники, плакали. Мальчишки, растирая рукавицами щеки и носы, смотрели с испугом, стараясь заглянуть в глаза бойцов.
Шпагин прошел в помещение. Его узнали, дали белый халат, провели к начальнику госпиталя. Начальником оказался известный в городе врач Сергей Александрович Павлов. Добродушный, с седеющей бородкой, одетый в военную форму, он как-то посуровел и выглядел строго, но Шпагина принял учтиво, как старого знакомого.
Шпагин поинтересовался, хорошо ли оборудован госпиталь, не нужно ли чем помочь.
— Спасибо, Георгий Семенович, кроватей и постельных комплектов достаточно, медикаментов тоже, а это теперь — главное… Вот в коридорах санитары очень стучат сапогами… Если б достать ковры, было бы отлично… Раненым нужен покой… Хорошо бы раздобыть также шашки, домино, шахматы, а то выздоравливающим будет скучновато.
— Ясно, Сергей Александрович. Сейчас постараюсь расшевелить общественность.
Шпагин уселся к телефону и стал звонить в завком, в клуб, в горсовет…
Часов в семь, когда коридоры были застланы ковровыми дорожками, когда раненые успели пообедать и отдохнуть после трудной дороги, Сергей Александрович пригласил Шпагина пройтись по палатам, поговорить с фронтовиками.
Обойдя несколько палат, Шпагин ни с кем из бойцов не разговорился. Все они устали после дороги, разговор как-то не вязался. И уже когда он собирался идти домой, из угла палаты кто-то окликнул его по имени. Шпагин остановился и стал всматриваться в молодое заросшее лицо.
— Не узнаете, Георгий Семенович? Это же я — Шухов, Антипа Савельича сын.
— Гриша, неужели ты? — Шпагин вспомнил веселого паренька с кудрявой шевелюрой, которого он в прошлом году устроил учеником в ремонтно-механический. Теперь, остриженный наголо и небритый, Гриша совсем не походил «а себя. Лишь веселые, как у отца, глаза светились голубоватым огнем. Шпагин пожал ему руку, присел рядом на кровать. У него явилось желание отругать Григория за то, что тот самовольно, не посоветовавшись ни с ним, ни с отцом, ушел в лыжный батальон, но обстановка была явно неподходящая, и Шпагин только спросил: