– Зато привыкла садиться на шею всем, кто это позволяет, – проворчал Рис. В искренность раскаяния, огромными буквами написанного на лице Ланы, он ни секунды не верил: сказывалось продолжительное знакомство с тёткиным Фрименом. Но пока приходилось брать, что дают. – А почему ты собралась именно на Шанхай?
– Потому что агентство, работой в котором я время от времени хвастаюсь болтунам вроде Серхио, действительно существует. И постоянно меняющийся персонал состоит из дедушкиных внучат. Соображаешь?
Странно было бы не сообразить. Не так уж важно, сколько там того персонала, пусть даже два человека. В предстоящем им деле пригодится любая помощь. А уж если дедушкины внучата…
Между тем Лана произвела некоторую хитрую манипуляцию с браслетом и, широко улыбаясь, бросила:
– Привет, Дьюк!
И почти сразу же улыбка сменилась жутковатой гримасой, ещё более пугающей по контрасту с ровным, весёлым тоном:
– Как дела? Ну и отлично. Дьюк, вы меня в ближайшее время не ждите, я зачем-то головной конторе понадобилась, даже ногу долечить не дают. Так что справляйтесь без меня… И рада бы, с вами всяко веселее, чем в штабе, но… Справитесь? Молодцы, я в вас не сомневаюсь. И вы не сомневайтесь во мне, договорились?
Пригнанная Младшим небольшая толпа постепенно рассасывалась. Первым – «Генератор отражающего поля в порядке, сэр!» – ушёл обстоятельный техник в изрядных годах. Четверо легкомысленно одетых мужчин помоложе задержались, обследуя номер с помощью разнообразных приборов. Наконец закончили и они.
– Всё чисто, шеф, – откинул со лба светлую волнистую прядь их предводитель, подбрасывая на ладони непонятного назначения шар с многочисленными выступами. – Никаких насекомых.
– Свободны, – проскрежетал Младший. Нарядный сюртук – сегодня имел место быть костюмированный бал – уже валялся на кровати рядом с нахохлившейся Ланой.
Дождавшись ухода подчинённых, руководитель службы безопасности отеля плюхнулся в гравикресло (его тоже проверили), закинул правую ногу на подлокотник и с видимым наслаждением содрал с шеи лиловый шёлковый фуляр. Дорогая булавка упала на ковёр и почти утонула в ворсе, но Хельгенбергер не стал поднимать изящную вещицу. Вместо этого он расстегнул сначала узорчатый жилет, потом две верхние пуговицы белоснежной сорочки, надул щёки и со свистом выпустил воздух, вытянув губы трубочкой.
– Ну-с, Мелли, может, объяснишь, по какому поводу кипиш?
– Не-а, – Лана, к нескрываемому разочарованию Риса, переоделась во всё те же шорты и рубаху, которые были на ней днём. Разочарование проистекало, во-первых, из того, что зрелище стало куда менее завлекательным, а, во-вторых, из резкого ограничения количества вариантов развития событий.
– А почему? – вкрадчивые интонации Младшего никого не могли обмануть, да, наверное, он и не ставил перед собой такой цели.
Лана усмехнулась:
– Версий ровно две, Томми-бой. Либо у тебя в этом деле свой интерес и в объяснениях ты попросту не нуждаешься…
– ЧЕГО-О?!!
– … либо ты не в курсе, и тогда без моих объяснений проживёшь существенно дольше. Я не подставляю… эээ… мирное население. Во всяком случае, не делаю этого без крайней необходимости.
– А с крайней? – вклинился Рис, которому совершенно не понравился произошедший обмен репликами. И даже не сам обмен, а фамильярность, демонстрирующая куда более тесное знакомство этих двоих, чем ему казалось ещё полчаса назад.
– А это уж по обстоятельствам, – фыркнула Лана.
Младший поморщился, подъехал на кресле к мини-бару и принялся копаться в содержимом. Минуту спустя, разжившись сигарой – не элитной, конечно, но вполне приличной – он вернулся к столу и принялся обстоятельно прикуривать.
– Ну, предположим, – свет бра, отразившись от элегантной запонки, пустил по комнате крохотный зайчик. – Но хотя бы твоими планами я поинтересоваться могу?
– Поинтересоваться – можешь. Впрочем… я съезжаю, Том. МЫ съезжаем. Не сочти за труд, дай портье пинка, расчёт и такси до космопорта должны быть готовы через полчаса.
Глава 4
Что Лане по-настоящему понравилось в Рисе Хаузере – так это отсутствие глупой привычки задавать лишние вопросы. Более того: по какой-то, не вполне понятной ещё, причине он пока что не попытался не только захватить первенство в паре, но даже поставить так неожиданно свалившуюся на голову «коллегу» на место. Короткое высказывание по поводу её намерения лететь на Большой Шанхай не в счёт, такую откровенную наглость не пропустил бы никто, даже Тим Стефанидес[15] в разгар их странного «романа».
Этот мужчина, годившийся ей если и не в отцы, то, как минимум, в очень старшие братья, не бравировал ни возрастом, ни опытом. А опыта у него имелось явно побольше, чем у Ланы Дитц. Во всяком случае, опыта работы в мирных условиях. Тем не менее, Рис молчал.
Он молчал, когда она категорически заявила, что они сваливают из «Семирамис» как максимум через полчаса. Стоило ей покачать головой в такси – «Не здесь!» – и он помалкивал до самого космопорта. Он ни слова не произнёс, когда она, старательно изображая истеричную дамочку, требовала в курьерской фирме корабль до планеты Легион. И бровью не повел, а ведь должен был помнить, что в штаб она совершенно не собиралась. И на вопрос, есть ли у него одежда попроще, ответил лишь пожатием плеч.
Рис был предельно немногословен в магазинчике, где ему по настоянию Ланы подобрали новую одежду, обувь и бельё, а в аптеке делал вид, что покупка новой трости, ортеза и перевязочного материала не касается его никоим образом. Даже короткий визит в камеру хранения, из которой Лана извлекла потрепанный баул с двумя весьма характерными продолговатыми чехлами на боку, не вызвал ничего, кроме слегка приподнятой брови.
Казалось бы, торопливое переодевание в общественном туалете, сопровождаемое заменой регенераторов обычными повязками, должно было вывести мужчину из равновесия. Как и упаковка прежней одежды, регенерационных комплексов и трости в только что купленные сумки и навьючивание всего этого барахла на напарника. Однако Хаузер смолчал и тут.
Будущий лейтенант Дитц не строила иллюзий. В какой-то момент терпение Риса лопнет, и тогда – держись за воздух. Но сейчас он давал ей так необходимую фору. И одно это стоило как минимум поцелуя. Которого, кстати, он так и не удосужился потребовать. Непорядок, однако…
– Практически всё готово, сэр, мадам, – капитан курьера приветливо улыбался.
Ещё бы ему не улыбаться – предстоящий рейс был простым по исполнению, но весьма сложным для кошелька клиента.
– Практически – это как? – сварливо осведомился Рис.
Раздражение, копившееся крайние пару часов, начало, наконец, прорываться наружу. Пока – в отношении посторонних.
– Портовая инспекция покинет нас через десять минут и…
– Через двадцать, – отрезала Лана, решительно вклиниваясь в обмен любезностями. – Пообещайте им по пятьдесят галэнов на нос, но мне нужно это время.
– Сэр?
– Мадам приказала, – процедил сквозь зубы Рис. Его тон был способен не только погасить горящую смесь рома с шартрезом, но даже и заморозить её. Капитан поёжился, а Лана решила, что, пожалуй, перегнула палку. – Выполняйте.
– Да, сэр, – пальцы капитана забегали по браслету.
– Рис, будь добр, закинь сумки в наши каюты. Нет, мой баул оставь. Капитан, вы внесли нас в судовой реестр?
– Разумеется, мадам.
Лана с силой потёрла лицо ладонями. День выдался непростой, усталость, наконец, добралась до неё, спать хотелось невыносимо… но время, время, чёрт бы его побрал!
– Отлично. Тогда так. Мы платим вам – лично вам! – двойной полётный тариф.
– За что конкретно, мадам? – капитан ощутимо напрягся. Ну, ещё бы, порядочный служащий порядочной компании…
– За то, что… где вы собираетесь строить Врата?
– У Хорса, Тартара, Рамзеса, Баттерфлая и Рата.
– За то, что вы зайдете на Рамзес и пробудете там достаточно долго для того, чтобы запись о покинувших борт пассажирах не вызвала удивления ни у кого. Там же вы выгрузите наш багаж и отправите по адресу, который сейчас получите. После этого можете отправляться куда угодно. Домой к любящей супруге, по бабам, к чёрту на рога… ясно?
– Да, мадам, – лицо капитана окаменело.
– Мы уйдём сейчас, только закончим приводить себя в порядок. Присоединимся к инспекторам, которых вы так любезно придержали. Меня не интересует, что и кому вы расскажете после Рамзеса. Но только ПОСЛЕ Рамзеса. В противном случае… надеюсь, всё понятно?
Капитан, к чести его будь сказано, не испугался.
– Деньги ваши.
– Вот именно, наши.
И некоторое время спустя мужчина и женщина выпрыгнули из машины портовой инспекции в грузовой зоне космопорта «Руби-Центр», и совершенно одинаковыми мрачными взглядами проводили разгоравшуюся звезду: курьер пошёл на взлёт.
А ещё через несколько минут Лана обнаружила себя сидящей в крайне неудобной позе на парапете технического водохранилища. На удивление ловко выбитая трость валялась вне зоны досягаемости. Вокруг было пусто, только какая-то шелупонь кучковалась у изъеденных коррозией пакгаузов.
От падения с высоты добрых десяти метров вдоль гладкой стены в глубокую воду девушку удерживала только левая рука Риса, небрежно, тремя пальцами, прихватившая пройму просторной безрукавки. Правая ладонь мужчины недвусмысленно упиралась в грудь Ланы. И было предельно очевидно, что либо она сию секунду ответит на все накопившиеся у напарника вопросы, либо… что ж, сама виновата. Довела человека.
Что характерно, Риса совершенно не смущало то, что левая, здоровая, нога Ланы обвилась вокруг его бедра. И, в случае чего, велики шансы, что в водохранилище они полетят вместе. Вытащить-то их, скорее всего, вытащат, но…
…Почему-почему… булавка, Рис. Булавка, которую Том мало того, что уронил, так ещё и забыл. Он как-то сказал мне, что эту булавку ему подарила на совершеннолетие покойная ныне матушка. Смекаешь? Не тот предмет, чтобы им разбрасываться… или забывать в номере случайного постояльца. Хельгенбергеры, конечно, кое-что мне должны, но вовсе не так много, чтобы никто не мог перебить цену.