Говорят, от их перебранок рассыпались монолитные конструкции. Говорят, ни один из них ни разу не повысил голос на другого.
Говорят, они дружили семьями. Говорят, они были любовниками.
Говорят, что в тот день, когда Чун Ли, принципиально не пользовавшийся страховками, разбился насмерть, Мигель Эспозито отдал распоряжения о похоронах и вернулся в студию, чтобы ещё поработать. Там и нашёл его вечером самый храбрый из ассистентов – уже остывшего.
Много чего говорят. И чем больше проходит лет, чем меньше остается тех, кому кусочек картинки известен хотя бы из рассказов прадедушки, тем труднее отделить правду от вымысла в мутном потоке пустой говорильни.
И сейчас достоверно было известно лишь одно: инженер-конструктор Чун Ли и архитектор Мигель Эспозито придумали и создали Большой Шанхай.
Конструкция космической станции типа «шар в шаре» не нова. В сущности, все было изобретено давным-давно. Но именно Чун Ли додумался до «скользящих оболочек». Хотя, возможно, додумывались и до него, а вот воплотить идею в жизнь удалось ему первому.
Наверное, он страдал манией преследования. И даже, пожалуй, наверняка. Во всяком случае, принцип несовпадающих шлюзов, реализованный на Большом Шанхае, об этом не говорил даже, а попросту орал. Благим матом.
Суть состояла в том, что внешняя, броневая, густо нафаршированная боевыми постами оболочка планетоида вращалась вокруг первого из внутренних слоев. Направление и скорость вращения постоянно менялись, и прибывающему кораблю приходилось ждать, пока шлюзы совпадут. Алгоритм вращения являлся самым охраняемым секретом Большого Шанхая. К слову сказать, секретом, до сих пор не раскрытым. Катрина Галлахер попробовала подобраться: из спортивного интереса и самолюбия. Но не преуспела. А уж казалось бы – и времени хватало, и ресурсов…
Отработанная до мелочей технология высадки пассажиров и разгрузки трюмов позволяла внешней оболочке не задерживаться надолго в одном положении. В случае нападения непосредственно на планетоид шлюзы разъединялись мгновенно, оболочки смещались друг относительно друга, прикрывая точки проникновения, а что или кто остался в зонах перехода, не интересовало никого.
Впрочем, Большой Шанхай уже давненько не атаковали. И дело заключалось не только и не столько в мощи многочисленных крепостей, окружающих планетоид. Просто… Гангстерские «семьи» могли враждовать между собой сколько угодно, но перед внешним противником вставали сомкнутым строем. И гибель по «внешней» причине главы даже одного из Великих Домов грозила уж очень большой кровью слишком многим корпорациям, государствам и целым планетам.
Тем не менее, протокол безопасности продолжал соблюдаться до мелочей. И после того, как скоростной лифт, миновав броневой слой, доставил Лану, Риса и десять членов команды «Хвоста Трубой» на второй уровень, у них оказалось около трёх часов до открытия ближайшего окна, через которое можно было попасть ещё глубже.
Время следовало потратить с пользой, поэтому Рис в сопровождении Силвы отправился на деловую встречу. Там, где можно было оказаться только с гостевой или рабочей визой, он побывал лишь однажды, но на втором уровне появлялся частенько. Встреча с агентом, занимавшимся поставкой боеприпасов, была назначена ещё до стыковки, а теперь настало время уточнить список и расплатиться.
Лана же решила просто прогуляться, и обязательно в одиночестве. Ей действительно нравилось на Большом Шанхае. А, кроме того, после более чем недельного отсутствия она хотела принюхаться к окружающей обстановке. Проникнуться биением колоссального пульса планетоида. Войти в его ритм. Иначе нельзя, иначе – смерть, причём глупая и бессмысленная. Слишком опасным местом, при всей своей привлекательности, был Большой Шанхай.
Случайные визитеры не успевали этого прочувствовать, да им и не требовалось. Потому что они не были частью этого организма. Они не были, а Катрина Галлахер – была. И какая бы взаимная любовь ни связывала её с Большим Шанхаем, она знала, что этот монстр, не задумываясь, сожрёт её, если она позволит. Несколько часов на втором уровне позволяли настроиться на нужную волну, и Лана с удовольствием бродила по окрестностям окна Лоэнгрин.
До назначенного времени общей встречи оставалось около четверти часа, когда стало очевидно, что на Лоэнгрин они, пожалуй, не успеют.
Устроившись за столиком одного из многочисленных кафе, Рис Хаузер исподтишка поглядывал на Лану. Желание девушки погулять без сопровождения не вызвало у него никакого удивления – кажется, он потихоньку начинал её понимать. Однако Рис не видел никаких оснований отказывать себе в удовольствии полюбоваться столь неожиданно обретенной напарницей и любовницей. А полюбоваться было чем.
Сейчас Лана стояла перед рекламной голосферой сети магазинов «Горячая штучка», и придирчиво рассматривала полуголых красоток, демонстрирующих новую коллекцию.
Шнурованные по боковому шву брюки… высокие ботинки («Сондерсы», разумеется, и Рис не рисковал даже предположить, что дизайнеры внесли в конструкцию по заказу клиентки – лезвия в мысках? Взрывчатка в каблуках? Он не удивился бы и портативному антиграву)… короткая, до высокой талии, тонкая кожаная куртка поверх поношенной мужской рубашки… пара клинков в заплечных ножнах…
И вот на эту-то предельно брутальную фигуру, скрестившую на груди руки в мягчайших перчатках и выстукивающую ногой одной ей слышимый ритм, наплывали одно за другим роскошные женские тела, чью наготу лишь подчеркивало изысканное бельё.
Прохожие обтекали её, словно Лану прикрывал невидимый щит. Но хватало и тех, кто останавливался понаблюдать, так же, как и Рис, завороженные удивительным контрастом.
Правда, в отличие от посторонних, Хаузер прекрасно знал – из собственного опыта – ЧТО эта женщина носит под подчеркнуто практичной одеждой. Так что его совершенно не удивлял интерес, проявляемый Ланой к показу фривольных мод. Его даже собственная реакция удивила не слишком. Конечно, он уже далеко не мальчик, но смотреть, ничего не предпринимая, как грубые штаны натягиваются поверх шелковых чулок с широкой кружевной каймой – это, знаете ли, чересчур. В общем, они чуть не опоздали к высадке, и капитан Силва опять ехидничал. Да и чёрт с ним.
Рис ненадолго отвлёкся, расплачиваясь с официанткой за предельно крепкий кофе. Когда же он снова повернулся к Лане, оказалось, что не у всех наблюдателей хватило ума держаться на расстоянии. Какой-то молодой, но уже начавший расплываться господин, одетый столь же богато, сколь безвкусно, стоял совсем рядом с девушкой и что-то говорил, вальяжно указывая на голограммы. Не надо было обладать слухом мринов или умением читать по губам, чтобы понять суть: «Детка, я куплю тебе всё это! И вообще всё, что пожелаешь!»
Лана, не отводя взгляда от дефилирующих моделей, недвусмысленно качнула головой – раз, и ещё раз. Произнесла несколько слов, почти не разжимая губ и не удостаивая невесть откуда взявшегося кавалера даже толикой внимания. Дальнейшее произошло почти одновременно.
Мужская пятерня облапила обтянутую штанами попку, локоть левой руки Ланы врезался в солнечное сплетение стоящего сбоку ловеласа, кулак – в пах. Нога девушки ловко подцепила щиколотку приставучего господина, обе руки взлетели к плечам, и перед валяющейся тушкой и парой телохранителей, бросившихся на выручку к нанимателю, возникли два клинка. И, для комплекта, два пистолета – Рис совершенно не собирался оставаться в стороне.
И, уж конечно, не далее, как через пять минут все участники стычки оказались в полицейском участке. Переход через окно Лоэнгрин был безнадёжно упущен.
Человечество уже давно не нуждалось в очках как инструменте коррекции зрения. Те, кто побогаче, исправляли возможные недостатки зрения детей ещё в утробе матери. Те, кто победнее, просто прибегали к оперативному вмешательству, стоившему сущие гроши и входившему в минимальный соцпакет практически на всех планетах.
Однако очки не исчезли из обихода даже после того, как повсеместно распространились офтальмологические импланты. Находилось немало людей, которые использовали очки как аксессуар. К их числу, в частности, относился Морис Финч. Правда, в его случае очки были, скорее, элементом психологического давления на оппонента, и пользовался им известный адвокат на полную катушку.
Сейчас, однако, он отдавал себе отчёт в том, что ни холодный взгляд поверх стекол, ни прикушенная дужка не сработают. Даже с полицейскими. Что же до клиента… нет, ну с какими же идиотами приходится работать! Уму непостижимо!
И ведь вроде бы серьезный человек, судя по общедоступному досье и состоянию счёта… почему, ну почему он до сих пор не знает, что в сложной ситуации НЕЛЬЗЯ говорить без адвоката? Хотя… что бы ему, интересно, дало молчание? При том, что все без изъятия туристы перед спуском на второй уровень лично подтверждали прохождение инструктажа по технике безопасности и правилам поведения?
Должность ведущего адвоката «Галактического круиза» обязывала Мориса Финча в любых обстоятельствах защищать клиента компании. Однако, как житель Большого Шанхая, он всецело был на стороне нападавшей. Этот тупица прошёл инструктаж? Прошёл. Даже расписался. Собственноручно. Так какие вообще претензии могут быть к миз Галлахер?
Финчу не было необходимости сверяться с текстом «Инструкции по выживанию на Большом Шанхае». Потому, хотя бы, что текст этот, от первого до последнего слова, когда-то написал он сам. Написал, ещё будучи студентом-старшекурсником, меньше чем за час, просто на спор. Кто ж знал (тогда!), что подсевший в баре разбитной незнакомец окажется хедхантером, и уже через неделю «Галактический круиз» пригласит мистера Финча на собеседование по поводу занятия должности с умопомрачительным окладом!
Да, так оставив воспоминания и вернувшись к текущей ситуации… к миз Галлахер не было бы никаких вопросов, даже окажись она проституткой на временном контракте. Но, к несчастью мистера Воленко (и к несчастью его адвоката), проституткой с рабочей визой она не была. «Житель» – полбеды. Но «житель» ранга «плюс три соло»…