– Миз Галлахер? – наголо бритая башка склонилась ровно настолько, чтобы обозначить приветствие.
Ответный кивок Ланы был заметно учтивее:
– Рада вас видеть, сержант Пембертон. Задержанные перед вами. Я готова выдвинуть обвинения.
– Я слушаю вас, миз Галлахер.
На сей раз голова сержанта склонилась значительно ниже: должно быть, он успел по достоинству оценить обстановку. Стандартный планшет почти терялся в огромной лапище.
– Нарушение границ частных владений. Захват частной собственности. Похищение людей. Порча чужого имущества. Доказательства готов предоставить почтенный Али-Баба, выделивший мне своих сотрудников в качестве группы поддержки. Реза, свяжись с шефом, мне нужна копия записей. Не всё, только компиляция доказательств.
– Сделано, госпожа.
Улыбающийся уголками губ Реза пробежался пальцами по браслету, и сержант, принявший информацию, удовлетворённо хмыкнул.
Лана с явным раздражением выдавила воздух сквозь трубочку губ:
– Я тебе не госпожа, парень.
– Госпожа моего сердца, – темнокожий мрин поклонился, улыбаясь уже в открытую.
– Ну конечно! – теперь девушка почти смеялась. – Сердца, надо же! Подучил бы ты анатомию, Реза. То, госпожой – или рабыней?! – чего ты хочешь меня сделать, расположено существенно ниже.
Со стороны рядовых полицейских, просочившихся в переговорную вслед за сержантом, донеслось отчетливое хрюканье, тут же, впрочем, затихшее под ледяным взглядом Ланы. Лицо её больше не походило на львиную морду, но глаза не сулили случайным юмористам ничего хорошего. Реза ещё раз поклонился, теперь – существенно ниже и с должным почтением.
– Полагаю, – вмешался Пембертон, – следует также добавить к списку обвинений нанесение телесных повреждений.
– Вы об этом, сержант? – протянутая в сторону полицейского левая рука Ланы уже не кровоточила. Поблизости переминалась с ноги на ногу Грета, вскрывшая перевязочный пакет и только ожидавшая разрешения приступить к своим профессиональным обязанностям. Лана поймала ее взгляд и кивнула в сторону стола: – Подлатай сначала нашего гостя, Грета. А что касается моей руки, то они ни при чём, это я дверь кулаком пробила.
– А щека? – въедливо уточнил коп.
– Ерунда, пуля срикошетила.
– Ваша пуля?
– Нет, его, – Лана ткнула пальцем в съежившегося Номера Второго.
– Ну, вот видите! Так и запишем: нанесение лёгких телесных повреждений. Что-нибудь ещё?
– Кража.
– Какая кража?!! – завопил несколько пришедший в себя Номер Первый, которого никто и не думал пока отвязывать от стола. Должно быть, присутствие полиции, оказание первой помощи и тот факт, что на его гениталии больше никто не покушается, вернули ему утраченную было смелость.
– Где моя мята, ты, урод? – не оборачиваясь, рявкнула, Лана, у которой, похоже, испортилось настроение. Или просто наступила постбоевая реакция. – И с чьего терминала вы заказывали жратву и девок? Не с моего? Ну и наглых же типов прислали по мою душу, спасу нет!
Каменная физиономия Пембертона дала трещину, выпуская наружу скупую усмешку.
– Наглость ещё не признак профессионализма, миз Галлахер. Кстати, о профессионализме и накладываемых им обязанностях: чего вы хотите для этих троих? Предупреждаю сразу – даже по совокупности на смертную казнь не тянет…
– А на высылку без права возвращения на Шанхай? – подобравшаяся Лана мгновенно убрала эмоции на задний план.
Ещё одной милой деталью шанхайского правосудия было право потерпевшей стороны потребовать определённого наказания для преступника. И если требование не выходило за рамки довольно вольно очерченных норм, оно, как правило, удовлетворялось на месте. Если выходило, решение принимал суд.
– Запросто, – кивнул Пембертон. – Но… вы уверены, что высылка лучше каторжных работ? Если вы их отпустите, придут другие, и…
– А я попробую улучшить свои шансы. Ну-ка, поднимите этого фрукта.
Номера Первого немедленно отвязали, поставили на ноги, сковав запястья за спиной, и даже рубашку кое-как запахнули и заправили в изодранные брюки.
– Слушай меня ушами и доведи до сведения своего придурочного шефа следующее. Работать против лавочки я не буду. Но и НА лавочку работать я не стану до тех пор, пока приказы отдает он. Мне… как бы это поточнее выразиться… не нравятся его методы управления персоналом. Можете считать, что я уволилась по собственному желанию.
– И кто тут наглый? – процедил Первый, пошире расставляя ноги и принимая вид донельзя высокомерный. – Забыла, кто ты есть?! Да без лавочки ты никто, ничто, и звать тебя никак!
– Ошибаешься, – безмятежно отозвалась Лана. – Скажи мистеру Ка, пусть проверит бухгалтерию. Вот уже больше трёх лет агентство «Кирталь» находится на полном самообеспечении. Моем обеспечении, если точнее. И кому, чего и сколько я должна, я если и буду обсуждать, то уж никак не с твоим боссом.
– Сдохнешь!
– Непременно. Когда-нибудь. Но вряд ли сегодня и вряд ли от твоей руки, так что не суетись под клиентом.
Первый задохнулся и пошёл пятнами. Глаза его вылезали из орбит и он, наверное, бросился бы на девушку, но бросаться на кого-либо, имея двух конвоиров за спиной и ещё нескольких в непосредственной близости – дохлый номер. Поэтому мужчина с шумом втянул воздух, выдохнул и с обманчивым простодушием поинтересовался:
– А ты понимаешь, что будет, если здесь узнают, откуда ты взялась?
– Угрозы, – флегматично констатировал сержант Пембертон, делая в планшете соответствующую пометку. – Даже, пожалуй, шантаж.
– Да я-то понимаю, – фыркнула Лана, не обращая специального внимания на стража порядка. Кивнула, впрочем, вполне благосклонно. – А вот ты, похоже, нет. Растолковать?
– Уж сделай одолжение, – Первый, кажется, хотел сплюнуть, но поостерёгся.
– Через двое суток после того, как ты начнешь трепать языком, мне придётся менять терминал. Поскольку старый перегреется и взорвётся от количества пришедших резюме тех, кто пожелает на меня работать. И эти резюме придут более чем вовремя. Ведь максимум через неделю на агентство «Кирталь» прольется не золотой дождь даже – золотой водопад предлагаемых к выполнению контрактов. Хочешь всем рассказать? Валяй. Окажи мне услугу. Можешь начинать прямо сейчас. Самое то для удачного старта.
– Для старта?! – почти завопил Первый. В голосе его, как с удивлением отметил Рис, сквозило что-то, подозрительно похожее на отчаяние. – Ты что, дура? Из лавочки просто так не уходят! Стартовать ты, может, и успеешь, а дальше тебя просто грохнут. Даже жалко немного, девка ты хваткая…
Лана скрестила руки на груди и повернула голову так, что глазам Первого предстал надменный, почти медальный профиль.
– Пожалей лучше лавочку. Потому что вы трое – последние, кто покинет Шанхай живыми и сравнительно целыми. Всех остальных посланцев мистера Ка я отправлю назад по частям. В очень мелкой расфасовке. Так ему и передай.
На улаживание необходимых формальностей ушло ещё около сорока минут. Опыт капрала Дитц вообще подсказывал, что махание кулаками после драки бывает куда продолжительнее, чем сама драка.
Всё это время сержант Пембертон пребывал, по наблюдениям Ланы, где-то очень далеко. Его тело двигалось, говорило, снимало показания и уточняло подробности. В каких пространствах в это время болтался разум бравого служаки, девушка сказать не могла, а жаль. Её это действительно интересовало.
Сержант нравился Лане Дитц. И, что было гораздо важнее здесь, на Большом Шанхае, он нравился миз Галлахер. Они познакомились четыре года назад, когда их имена ещё никому ничего не говорили, рыжая кошка только-только стала сотрудником консалтингового агентства, а Пембертон патрулировал террасу Форсайт. С которой, кстати, убрался существенно раньше Катрины Галлахер, быстро продвинувшись по службе.
На платформе Картье Лана с ним не сталкивалась, но явный – и быстрый – прогресс был налицо. Полезное знакомство. С любой точки зрения. А о чём это он перешептывается с подчиненными?
Лана навострила уши, но опоздала. В чём бы ни заключались проведённые переговоры, они закончились до того, как несколько утомившаяся мрина обратила на них внимание. Впрочем, у неё и так хватало забот. Взять хоть кошмарный кавардак в офисе. Да и жилые комнаты пострадали от вторжения чужаков. Причём чуть ли не сильнее, чем общие помещения; вот, к примеру…
– Реза, – обратилась она к старшему из братьев, – представляешь, эти недоумки разбили кальян, который подарил мне Али. Скажи ему ты, а? У меня язык не повернётся.
– Шеф уже в курсе, госпожа, – снова раскланялся мрин, и девушка не стала его поправлять, только рукой махнула. – Курьер с новым кальяном будет здесь через час. Шеф считает, что вам надо отдохнуть и расслабиться, а лучше кальяна для этого ничего не придумано.
– Спасибо, Али, – сказала Лана, снова подключаясь к каналу связи с владельцем «Пещеры». – Мне пока не до отдыха, но как только, так сразу. А пока и «Арахна» сойдёт.
При этих её словах Пембертон заметно насторожился, и уже не сводил глаз с хозяйки «Кирталя», передав все текущие дела подчинённым и даже не скрывая напряжённого внимания. Шанхаец, сержант не мог не знать о том, что такие украшения просто так не появляются в квартирах и офисах.
Пожав плечами – пусть смотрит, если так уж интересно – Лана подошла к стене и сняла с нее чудом уцелевшую «Арахну»: плоскую треугольную призму из прозрачного пластика. Внутри призмы довольно крупный черный паук сидел в центре паутины, нити которой были усеяны разноцветными бусинками.
Пристроив призму на сравнительно чистый край стола, Лана прижала тыльную сторону левой ладони прямо над пауком. Через несколько секунд, необходимых для того, чтобы стенка призмы прогрелась от тепла тела, паук зашевелился и поднялся к самой руке. Там в пластике имелось небольшое, не слишком заметное со стороны отверстие. Лана почувствовала укол, а паучье брюшко начало наполняться кровью.
Правда, крови пауку понадобилось всего ничего. После этого он начал носиться туда-сюда по паутине, втягивая в себя содержимое некоторых бусинок. Брюшко раздувалось и раздувалось, превращаясь в брюхо, а паук всё бегал. Наконец, он вернулся к центру. Ещё один укол – и содержимое брюшка начало перекочевывать в вену Ланы.