– Извини, приятель, – улыбнулась она, – человеки лифтом не оборудованы.
Разумеется, нахал немедленно запрыгнул к ней на колени, которые под такой тяжестью чуть не разъехались. И, разумеется, пришлось поделиться с ним беконом. После чего Тётушка Нэнси предложила Лане скидку на комнату и стол – раз уж Маурисио всеми четырьмя лапами «за».
Так девушка обзавелась вполне приличным жильём и узнала, для чего предназначены «семейные» кабаки. Здесь у неё появились первые полезные знакомства, здесь она впервые увидела – на Тётушке, конечно – «сондерсы», здесь участвовала в первой дуэли, после которой дала согласие тренировать проигравшего. Именно с того завтрака началась карьера Катрины Галлахер. И, даже перебравшись на Картье, она регулярно забегала на огонек к Тётушке Нэнси.
– Слушай, а ты с Дедулей пробовала связаться? – негромко спросил Рис. Темнота была такой густой, что Лана не могла разобрать выражение его лица, но мысленно видела напряжённый прищур.
– Нет.
– А почему?
– Да лажа получается какая-то…
Они лежали в той самой комнате, которую когда-то Тётушка сдала гостье, пришедшейся по нраву её коту. Ну и ей самой, конечно. Остальных хозяйка кабачка тоже разместила, причем, по наблюдениям Ланы, капитан Силва неспроста задержался в общем зале. Можно держать пари, сегодня в тётушкиной спальне будет жарко.
– Что за лажа?
– Они слишком быстро сломались. Конечно, антидот к тому, что я распылила в офисе, обладает свойствами лёгкого усилителя боли и суггестора, но – лёгкого, Рис! Если это действительно люди Кренкеля, то они должны были пройти подготовку, сходную с моей. Умение молчать на допросах и игнорировать боль у нас преподают и тренируют постоянно. Десять минут – без шансов, поверь. Я и в полчаса не очень-то верила, и собиралась подкупать Пембертона хоть деньгами, хоть чем, вплоть до койки. И всё-таки они сломались даже до того, как истекло время. И ещё…
Лана перебралась через Риса, встала с постели, впустила оравшего снаружи Маурисио – его в принципе возмущали закрытые двери, с чем приходилось считаться всем постояльцам Тётушки – и снова легла. Потом помедлила, стараясь как можно более точно сформулировать мысль, которая не давала ей покоя с тех пор, как Реза доложил об отправке злополучной троицы с глаз долой.
– То, как они действовали до нашего появления. Детский сад же! В чистом виде! Обыск этот идиотский, демонстративность, рисовка не по делу… словно мужики насмотрелись голофильмов про шпионов, а о настоящей работе никакого понятия. Кренкель карьерист и сволочь, каких поискать – в профессии это, скорее, плюс! – но он точно не дурак. А раз послал таких – получается, что дурак, ещё и какой. Опять же – заметил, чем они мне пригрозили? К тому, что я сказала и сделала, то же дезертирство можно присобачить без особой натяжки, не говоря уж о неподчинении приказу, а речь шла исключительно о раскрытии легенды. Я ведь не шутила и не выпендривалась. Если бы стало известно, что «Горгона Горовица» вышла в свободный полёт, контракты пошли бы косяком. И потом. Если они дураки – все, оптом и в розницу – то каким образом добрались до Абдаллы? А если умные, почему у нас всё прошло так гладко? Или мужики просто выполняли приказ? Вот именно такой приказ? Тогда в чём смысл приказа? Взбесить меня? Не вопрос, взбесили. Но зачем? Короче, не срастается, хоть плачь.
Рис пошевелился, пытаясь одновременно устроиться поудобнее и сохранить шкуру в целости и сохранности: когти, которые то выпускал, то втягивал Маурисио, внушали самое серьезное уважение.
– Могу добавить к твоему списку ещё один вопрос. Дальше-то что?
– Дальше… а где ты Бернадетт раздобыл?
– В агентстве.
– Понятно, что не на улице. Агентство где?
– У меня, на Аделаиде. Правда, в этот раз я лично там не появлялся, я вообще месяца три уже дома не был, но Мерсер мои вкусы знает, так что…
– Ну, тогда, – заключила Лана, – предлагаю поспать… и даже просто поспать… а завтра с утра вылететь на Аделаиду. Такие вопросы не стоит решать по связи, согласен? Маурисио, кыш!
Глава 9
– Кррррак! – крупная лазурная птица, похожая на чайку и, должно быть, являвшаяся её местным аналогом, переступила с лапы на лапу и посмотрела на Лану левым глазом. – Кррррак!
– Да неужели? – Лана приподняла было бровь, но тут же опустила снова. Низко надвинутая на лоб чёрная шляпа с опущенными вниз широкими мягкими полями не только затеняла большую часть лица, но и отчасти мешала мимике.
Впрочем, птица девушку, похоже, поняла. Она ещё раз переступила с лапы на лапу и посмотрела правым глазом. Глаз подмигнул:
– Кррррак!
– Летела бы ты отсюда, – лениво посоветовала Лана. – Сейчас стартуем – и тебя снесёт за милую душу.
– Кррррак! – согласилась птица, расправила крылья, и взмыла в воздух в тот момент, когда палуба скоростного тримарана завибрировала под ногами людей.
В принципе, добраться от острова, на котором располагался космопорт, до материка можно было и по воздуху, и по череде переброшенных между платформами изящных мостов. Так, пожалуй, получилось бы даже быстрее. Но Рис, полчаса назад узнавший, что Лана ни разу в жизни не бывала на гражданском судне (на военных – сколько угодно), заявил, что они отправляются морем.
Спорить девушка не стала. Навигатор ли не рассчитал, Рис ли с отвычки запутался в календаре родной планеты, но они прибыли на Аделаиду во второй половине воскресного дня. Ни служебная, ни частная волны Андре Мерсера, пресловутого агента, не отвечали, но удивляться этому не приходилось. В воскресенье здесь можно было дозваться разве что полицейских, пожарных и парамедиков, да и то – если очень повезёт. Местный колорит, ничего не попишешь.
Так что сейчас они стояли, вцепившись в поручни, почти на самом носу, щурились от бьющего в лицо соленого ветра и хохотали, когда разрезаемая корпусом волна окатывала их веером брызг.
Лана наслаждалась простором – тем единственным, чего не хватало ей на Большом Шанхае. Рис, привычный к простору и не замечавший его, наслаждался обществом своей экзотичной по любым, не только местным, меркам спутницы и завистливыми взглядами окружающих мужчин. Что там будет завтра или через неделю, неизвестно, но сейчас именно ему принадлежала эта женщина, а остальные могут хоть лопнуть.
Разбитной служащий парковки с помятым лицом весёлого пьянчужки вручил Хаузеру чип-ключ, получил чаевые, подмигнул и растворился в сутолоке причала. Скрыть недоумение Лана не успела, и напарник пояснил, улыбаясь:
– У тебя отцовские рубашки, у меня – машина Клодии. Ну что, поехали?
– Поехали, – согласилась девушка. – А можно, я поведу?
– Здесь ручное управление, – предупредил Рис. – Клодия любила погонять, а автоматы… у тебя есть права на ручное? Если нету, на штрафах разоримся, на Аделаиде с этим строго.
– У меня не только есть права. Я ещё и умею, – ухмыльнулась девушка и решительно заключила: – Ручное – это прекрасно.
Она ещё раз окинула взглядом непомерно длинный, сияющий красным лаком, низкий кабриолет и, не утруждая себя открытием дверцы, запрыгнула на водительское место. Потом шутливо раскланялась в ответ на раздавшиеся со всех сторон аплодисменты, засунула шляпу между спинками сидений и лукаво прищурилась:
– Ну? Ты едешь?
А дальше они, заскочив в торгующую съестным лавчонку, выбрались из прибрежного городка на уходящую вглубь континента автостраду. И Рису пришлось мысленно согласиться с Ланой: она действительно знала, что делать с ручным управлением. Так не ездила, пожалуй, даже Клодия.
На дороге было довольно тесно, хотя и не настолько, как будет через несколько часов. Ближе к ночи снимется запрет на передвижение грузового транспорта, и вот тогда действительно станет не протолкнуться. Сейчас же Лане приходилось лавировать лишь среди седанов, минивэнов и редких внедорожников. И она лавировала, игнорируя возмущенное вяканье клаксонов и наверняка многочисленные, пусть и неслышные, проклятия.
Стрелки на панели приборов, оформленной, как и сам кабриолет, под старину, подрагивали в опасной близости от красных секторов, не пересекая, однако, критическую черту. Включить защитное поле Лана не сочла нужным, и теперь единственное, что слышал Рис – рокот двигателя и свист воздуха, вынужденного расступаться перед машиной. Так было даже лучше: говорить не хотелось. Хотелось ехать, забросив левую руку на спинку водительского кресла, и любоваться красоткой за рулем и знакомыми пейзажами.
Увы, заканчивается всё на свете, подошла к концу и поездка. Развязка, нырок в тоннель, поворот, другой – и вокруг сбавившего скорость кабриолета замелькали ухоженные домики и палисадники пригорода. Они приехали.
– Вон дом Клодии, а теперь мой, – махнул Рис рукой.
– Голубой? – уточнила Лана. Кабриолет уже еле полз. – А полиция у тебя что делает?
– Это не у меня, – рассмеялся Хаузер. – Это к Ральфу сын приехал, а загонять своё чудовище, как всегда, поленился. Привык, паршивец, что меня дома практически не бывает.
Серебристый с чёрной полосой полицейский внедорожник, высокий и широкий, обвешанный всем, чем только можно (и нельзя), действительно выглядел чудовищем по сравнению с машиной Рисовой тётушки.
– Давай проедем чуть дальше, и я высвищу Дерека. Или ещё того лучше – заблокируем ворота Ральфа. В отместку.
Коварный план Риса, однако, так и не был осуществлён. Реализации помешало присутствие за оградой соседского дома пожилого джентльмена с благообразным лицом и неожиданно цепким взглядом серых глаз, окружённых глубокими морщинами.
– Кого я вижу! – картинно всплеснул руками джентльмен. – Рис Хаузер! Да не один, а с барышней! Хлоя! Хлоя, иди сюда!
– Соседи! – одними губами произнес Рис, демонстративно закатывая глаза. Вышел из машины, подал руку Лане, и уже в полный голос произнёс с чуть насмешливым почтением: – Катрина, дорогая, познакомься с судьёй Коулом. Ральф, это Катрина Галлахер, мой деловой партнер.
– Ваша честь! – улыбнулась Лана, протягивая руку поверх низкой ограды, и ничуть не удивилась, когда облаченный в пёструю рубаху и мятые штаны до колен господин галантно поднес сгиб её кисти к губам.