Крейг смотрел в окно на проносящиеся мимо пейзажи, пока они направлялись в горы. Стояла весна, но пейзаж снаружи выглядел как зимний. На каменистой земле покоились снежные напластования, и единственными деревьями, что казались более-менее живыми, оказались чахлые асимметричные сосны, растущие из трещин в скале.
В автобусе находились двадцать два человека, включая Мэтьюза. Дэш Робарз поехал вперед – готовить для них лагерь. Патова не было, и Крейг задумался, чем будет занят этот тип, пока контора пустует. Конечно, ретрит проходил на выходных, но у него было смутное подозрение, что они должны были уехать в пятницу днем, чтобы консультант мог сделать… что-нибудь в их отсутствие. Ему все еще не нравился тот факт, что «БФГ» имел доступ ко всем паролям и адресам электронной почты, и он представлял себе, как Патов перемещается из офиса в офис, просматривая компьютерные файлы и читая сохраненные переписки.
Ему самому нечего было стыдиться – ведь ничего личного ни на одной из его рабочих машин не имелось, – но Крейг мог понять, почему другие сотрудники встали на дыбы. Все они проводили в «КомПроде» столько времени, что порой, наверное, приходилось личными делами заниматься в рабочее время. Черт, если бы у него не было Энджи, а у нее не было бы ее рабочего графика, Крейг, вероятно, делал бы то же самое.
Он почувствовал толчок в бок, и Фил передал ему свой мобильный телефон. На экране было найденное в поисковике изображение места, куда они направлялись. Ни Мэтьюз, ни кто-либо другой не раскрыл название лагеря, где они собирались провести следующие два дня. Все выглядело так, будто местонахождение убежища намеренно держалось в секрете, и за последние несколько дней в «КомПроде» распространилось немало теорий заговора. Но Фил получил доступ к спутниковым фотографиям дороги, по которой они шли, сопоставил все студенческие научные лагеря в этом районе и выцепил аэрофотоснимок бревенчатого домика в лесу. Похоже, в чаще стояло большое главное здание, а за ним на полянке располагались двенадцать домиков поменьше, граничащих с дощатой сценой и каменным «алтарем» для разведения костра.
Фил забрал у него телефон, перескочил на другую вкладку и вернул снова. «Лагерь Пондероза, – прочитал Крейг, – был основан в 1959 году и предоставил целым поколениям школьников Южной Калифорнии возможность изучать геологию, ботанику и зоологию в естественных условиях. Ночуя в комфортабельных домиках, бродя по благоустроенным тропам, питаясь свежеприготовленной едой в общей столовой, студенты получают шанс вкусить жизни в горах в формате незабываемого недельного приключения!»
Крейг вернул телефон Филу.
– Значит, вот он, наш пункт назначения?
– Думаю, да.
– Выглядит неплохо.
– Ага, – без энтузиазма откликнулся Фил.
Дорога продолжала виться в гору. Двадцать минут спустя они проехали через мелкую деревню, заполненную лыжными магазинами и туристическими ловушками[7]. Еще двадцать минут уже катили по однополосной дороге, петляющей между деревьями в сторону лагеря Пондероза.
Фотография, найденная Филом в выдаче поисковика, должно быть, была снята давно – место узнавалось, но постройки казались порядочно побитыми временем. За территорией не особо-то и ухаживали, судя по всему. Лагерь выглядел едва ли не заброшенным, и Крейг задавался вопросом, какие именно приготовления Дэша Робарза могли спасти имидж этому местечку. Насколько он мог судить – никакие.
На небольшой стоянке перед главным домиком была припаркована машина, а рядом с ней остановился автобус. Крейг встал в толчее вместе с большинством, но прежде чем все пассажиры успели вывалить пожитки, водитель, седой старик в квадратных очках и панаме, сипло взревел:
– Минуту внимания!
Обращаясь к ним как к детям, он растолковал, что вернется забрать их в воскресенье.
– Буду здесь ровно в час, – сказал он. – Ожидаю, что все будут готовы и притопают к автобусу вовремя. Выдвигаемся в половине второго. Не поспеете ко времени – пеняйте на себя. Будете своими силами добираться обратно.
– Никто не опоздает, – пообещал Мэтьюз.
– Я-то знаю. Сто пудов кто-то да профукает.
– Никто, – парировал Мэтьюз, и в его голосе прорезалась сталь. – Никто не опоздает.
– Слушай, мужик, я не знаю, кем ты себя возомнил… – начал было водитель автобуса.
– Я генеральный директор этой компании.
– Ну я на тебя не горбачусь. Меня нанял мистер Патов, а у него инструкции были, я тебе скажу, весьма конкретные.
Тут уже Мэтьюз не на шутку вспылил:
– Мистер Патов работает на меня. Он консультант моего бизнеса.
– Меня он тоже нанял, слышь. Не болтай своим петушиным гребешком передо мной, дядя, а то того и гляди отвалится. Зарубите все на носу, ссыкуны: прибываю в час, убываю в час тридцать, и любой опоздавший остается куковать тут. А теперь вон из моего автобуса! Мне пора сваливать!
Наступило потрясенное молчание. Крейг никогда не слышал, чтобы кто-то обращался с Мэтьюзом в таком тоне, – и, очевидно, сам директор тоже. Он не знал, что ответить, кроме как приказать всем выйти из автобуса. Собрав свой багаж, он указал пальцем на водителя.
– Я доложу Патову о вашем неэтичном поведении, – сказал он. – Вас уволят.
Старик хихикнул.
– Ага, валяй, удачи с этим.
Стычка выставила Остина не в лучшем свете. Если до нее статус высшего авторитета в «КомПрод» однозначно закреплялся за ним, сейчас Патов внезапно стал казаться кем-то куда весомым, куда более главным.
И это пугало Крейга не на шутку.
Пытаясь хоть как-то восстановить лицо, Мэтьюз крикнул:
– Все за мной! Занимаем вон тот коттедж!
Внутри не было ни телевизора, как почти сразу узнал Крейг, ни доступа в интернет. Связь в принципе не ловила, но даже будь иначе, особой погоды это бы не сделало, ибо Дэш (доктор Дэш) конфисковал электронные устройства у всех, когда они вошли в здание.
– Вам эти заменители реальной жизни не понадобятся, – сказал он. – Какое-то время в коннекте будем только я и вы.
В главное здание лагеря подавалось электричество от генератора, но в личных покоях его не было – для освещения использовались походные лампы с батарейным питанием. Все зарегистрировались, расписавшись на странице гостевой книги с заранее вписанными туда именами. Гостевая книга располагалась на большом дубовом столе, и как только человек находил свое имя в списке и ставил подпись в строке рядом с ним, Дэш Робарз вручал ему ламинированный именной бейдж – белые буквы на красном фоне.
Домик был разделен на две основные комнаты: ту, где они сейчас находились, нечто среднее между вестибюлем отеля и гостиной, и большую столовую, заполненную рядами столов для пикника и плоскими скамейками без обивки. В отличие от фасада, внутреннее убранство сохранилось более-менее хорошо. Тканые коврики в деревенском стиле лежали на полах, всюду стояли удобные с виду стулья и софы, полированные журнальные столики и обогреватели. Имелся даже камин с настоящей кладкой.
Когда все подписи были собраны, а все телефоны отобраны, Робарз направил толпу к доске объявлений на стене справа от стола, где был вывешен план заселения. Крейг, кое-как протиснувшись сквозь толпу, увидел, что ему выделили третий номер для проживания – совместно с Элейн Хейман. Предполагалось, что соседи подбирались случайным образом, но он заметил, что все известные ему дружеские союзы временно распались. Более того, в одно помещение селили либо заклятых неприятелей, либо мужчину с женщиной. В отделах насчитывалось лишь три женщины-руководителя, и ни одну из них не поселили вместе. По крайней мере, Крейг с Элейн нормально ладил, чего нельзя было сказать о Филе и Парвеше Пателе. Этим давним недругам предстояло провести следующие две ночи друг с другом.
План расселения был встречен хором жалоб, но Мэтьюз поднял руку и сказал, что это тоже часть опыта сближения и способ для его управленческой команды расширить некий «социальный кругозор» и познакомиться с теми коллегами, с кем еще не приходилось, как он выразился, «плотно сотрудничать».
Элейн слегка настороженно улыбнулась Крейгу:
– Надеюсь, ты не храпишь.
В каждом номере имелась небольшая ванная комната с раковиной, туалетом и душем – тесным до невозможности.
– Горячей воды нет, – предупредил их Робарз. – Так что будьте готовы.
На двери в ванную не было щеколды – что, вероятно, не могло потягаться за титул Королевского Неудобства с отсутствием горячей воды, но Крейгу спокойнее от осознания пустяковости проблемы не стало. Он позволил Элейн выбрать себе кровать по вкусу, и она предпочла ту, что ближе всего к ванной. Ему, по остатку, досталась кушетка у окна – стекло в нем было до того грязное и пыльное, что едва получалось разглядеть через него что-то там, снаружи. Крейг поставил свой единственный чемоданчик на пол и сел на кровать, чувствуя себя неловко. Они должны были устроиться, а через час встретиться со всеми остальными в главном корпусе, но до этого времени еще долго, коротать его придется тут, в слишком мелкой, оставляющей мало личного пространства каморке.
– Пойду прогуляюсь, – сказал он, и когда Элейн, открывая чемодан, кивнула в знак согласия, он увидел облегчение на ее лице. Ей обстановка явно нравилась не больше, чем ему. Крейгу захотелось позвонить Энджи и Дилану. Он, конечно, предупреждал их, что в лесу связь может и не ловить, но… законно ли это вообще – отбирать телефоны? Даже если и нет, он не планировал поднимать шум по этому поводу. У него было ощущение, что впереди будет много всякого другого, противного его натуре. Если уж сражаться, то за что-то существенное – и в полную силу, не растрачиваясь по мелочам.
Воздух был прохладен и свеж, небо – голубее, чем вода в лос-анджелесских бассейнах и лагунах Флориды; деревья кругом росли такие высокие, что можно было принять их за настоящие секвойи. Крейг будто попал в телефильм о природе от «Дискавери». Местность, спору нет, прекрасная, и он даже подумал, что неплохо будет свозить сюда Дилана, когда паренек подрастет. Зимой, наверное, здешние пейзажи особенно красивы. Сын Крейга еще никогда не видел снега живьем – только на картинках в книжках.