Когда Энджи легла спать, ей приснилось, что она дежурила в отделении неотложной помощи, и Крейг пришел к ней с ужасной крапивницей, охватившей все его тело. Она сняла с него одежду и помогла надеть халат, готовясь к приезду врача, но вместо врача появился консультант. В одной руке он держал топор, в другой – небольшую видеокамеру, и как только он вошел, в комнате потемнело. Камера в углу комнаты была уже не камерой, а прожектором, освещающим нагое тело Крейга. Консультант усмехнулся:
– Сестра, смотрите и учитесь, пока я снимаю смерть вашего мужа!..
Утром ее разбудил будильник, но у Энджи не было желания идти на работу, и она тут же выключила его и заползла обратно в постель.
– Вставай, – сказал Крейг рядом с ней, толкая ее плечо своим.
– Скажусь больной.
Остатки его сна вмиг как рукой сняло:
– Нельзя ведь…
– Еще как можно.
– Ты дашь им повод избавиться от тебя. Выжить с места.
– Пусть только попробуют.
– Энджи…
Она услышала беспокойство в его голосе… страх… и поняла, откуда оно берется. Она тоже это почувствовала и, хотя ей очень не хотелось этого делать, заставила себя сбросить одеяло и встать с кровати. Сон все еще был с ней, и, даже зная, что реальной угрозы в нем нет, она нервничала, собираясь на работу. Были и другие медсестры, врачи и пациенты, но сама мысль о том, чтобы снова встретиться с Патовым, наполняла ее ужасом.
На деле Энджи увидела его только в середине утра. Она понятия не имела, опоздал ли он или был занят наблюдением за кем-то другим. В любом случае она была счастлива, что до сих пор не столкнулась с ним. Они встретились в коридоре. Патов шел с одной стороны, она – с другой. Едва увидев его, Энджи опустила голову и двинулась вправо, намереваясь пройти мимо.
Он встал перед ней, преграждая путь.
Вынужденная поднять голову, она рассмотрела его странную одежду и пустое лицо, чувствуя холод просто оттого, что находилась рядом с ним.
– Пропустите, пожалуйста, – пробурчала Энджи, прижимаясь к стене.
Консультант зажал ее в коридоре, преграждая пути к отступлению. Его ладонь звонко ударилась о стену над ее головой. Он смотрел на нее сверху вниз, морща нос и хмурясь.
– Ну как, испугалась? – спросил он.
– Что?
– Испугалась, да? О, да ты буквально воняешь страхом. Видать, обделалась?
Энджи ошеломленно смотрела на него и молчала. Вопрос был настолько ребяческим, настолько непрофессиональным, настолько нестандартным, что она не знала, что ответить. На смену удивлению пришел гнев, и она тут же отвернулась и проскочила-таки мимо.
– Ответь на мой чертов вопрос! – рявкнул консультант.
Энджи обернулась. Две другие медсестры в коридоре замерли в ужасе.
– Обделалась от страха, да? – требовательно прорычал он. – Навалила полные штаны?
– Нет! – выкрикнула Энджи. – Не дождешься!
Лицо Патова, алое и искаженное яростью, вмиг разгладилось.
Ей показалось, что даже глаза у него разъехались в разные стороны от облегчения.
– Спасибо за информацию, – сказал Патов, улыбаясь, отвесил нелепый поклон и был таков.
Дрожа, Энджи пошла в женский туалет, чтобы успокоиться. В зеркале ее лицо было осунувшимся и испуганным. Трясущимися руками она пустила воду и умылась. Дверь за ее спиной резко открылась, и Энджи подпрыгнула, ожидая увидеть консультанта. Но это была всего лишь Барбара.
– Что на него нашло? – спросила коллега.
Энджи покачала головой, тяжело дыша.
– Не имею представления.
– Господи… нам нужно куда-то об этом доложить. Он же чокнутый.
Энджи покачала головой:
– Забей.
– Но…
– Его компания, «БФГ», последний месяц консультирует контору, где работает мой муж. Думаешь, то, что ты видела, – это плохо? Послушала бы Крейга, что у них сейчас там творится. Эти консультанты… – Она глубоко вздохнула. – С ними что-то не так. Я не знаю, что это такое, но… Я думаю, лучше всего просто переждать их. Они скоро уйдут.
Барбара боязливо выглянула в коридор.
– Что такой псих может дельного посоветовать? Что он предложит?
– Не знаю, – сказала Энджи и невольно вздрогнула. – Я… не знаю.
Запах солнечного воскресного утра.
Яичница и бекон. Кофе.
Восхитительные ароматы разносились по окрестностям, пока Крейг и Дилан шли в парк. Это был ветреный день, первый со дня рождения Дилана почти два месяца назад, и они решили наконец опробовать воздушного змея-дракона, подарок матери Энджи. Крейг нес змея под мышкой, Дилан бежал рядом, норовя ухватить отца за пояс брюк.
Кроме них, никого в парке не оказалось, и это разочаровало Дилана. Он-то хотел, чтоб их змей реял выше остальных, но конкуренция здесь отсутствовала как класс. Но стоило им поднять змея в воздух, и горести Дилана как рукой сняло. Разноцветный дракон парил над полем, над деревьями за полем, над улицей и окрестностями – выше и дальше, чем казалось возможным. Дилан азартно вопил, разматывая леску.
– Только не отпускай, – предупредил его Крейг, когда порыв ветра потянул змея куда-то вправо. – Если упустишь сейчас, его снесет кому-нибудь на задний двор. Попадется какой-нибудь скряга – так ведь и не отдаст…
– Знаю, знаю! – крикнул в ответ Дилан и с гордостью посмотрел на раскачивавшегося взад и вперед, теперь превратившегося в красочную точку высоко в небе дракона.
По всем приметам день должен был пройти хорошо… но даже в парке с сыном Крейг не мог не думать о Регусе Патове. Этот прохвост посетил школу Дилана, заявился к Энджи на работу… зачем? Разве же это совпадение? Если нет, какой интерес мог быть у Патова к его, Крейга, семье? В «КомПроде» трудились буквально сотни людей. Что заставило бы консультанта сосредоточиться на таком безобидном сотруднике среднего звена, как он сам? Крейг понятия не имел, и именно это его расстраивало и пугало.
В его кармане ожил, вибрируя, мобильник. Крейг прищурился на экран и различил номер Скотта Чо. Деловой звонок в воскресенье?.. Уже заранее зная, что пожалеет об этом, Крейг снял трубку.
– Где ты, черт возьми? – требовательно спросил Скотт.
– В парке с сыном. Где мне быть в воскресенье утром?
– Здесь. На рабочем собрании. Ты что, почту не смотришь?
– В воскресенье? Нет, не смотрю. Обещал жене даже не смотреть, что в ящике. Пока. – Крейг сбросил вызов, но телефон почти мгновенно снова завибрировал. Он подумывал не брать трубку, но… хотя Скотту, вероятно, не удастся его уволить, Чо мог превратить жизнь Крейга на работе в настоящий ад.
И он ответил-таки.
– Ну что, что у тебя там случилось?
– Ты повесил трубку, Хорн.
– Я…
– Тащись сюда. Немедленно.
На этот раз дал отбой Скотт, и Крейг тяжело вздохнул.
– Прости, дружище, – сказал он сыну. – Нам пора.
– Пора? Куда?
– Мне нужно заехать на работу.
– Но сегодня же воскресенье!
– Знаю, знаю. Но дело не должно занять слишком много времени. – Крейг указал на катушку с веревкой. – Помочь тебе смотать ее?
Дилан явно колебался.
– А он будет там?
Крейг сразу понял, о ком говорит сын, и по его спине прошла волна холода.
– Я не знаю, – признался он. – Может, и нет. Я думаю, он сегодня на работе у мамы. Но даже если он там – ну тебе не обязательно видеться с ним, верно?
– Можно я у Рауля погощу? А ты просто заедешь за мной потом.
А что, замечательная идея. Чем дальше от консультанта будет Дилан, тем безопаснее.
– Если родители Рауля не против, – сказал Крейг как можно спокойнее, силясь голосом не выдать накатившее облегчение.
У Крейга не было номеров телефонов друзей Дилана. У Энджи они могли найтись, но звонить ей на работу было строго запрещено, так что, смотав змея, Крейг с сыном вернулись домой, и он проверил записную книжку жены. Номер оказался на месте, семья Рауля была дома, а мать мальчика сказала, что будет рада, если Дилан приедет.
– Спасибо, – сказал ей Крейг. – Я очень рад. Не обратился бы, если б не форс-мажор…
– Не беспокойся, все в порядке.
– С меня причитается. – Крейг положил трубку. – Эй, Дилан. Я обо всем договорился, ты рад? Постараюсь вернуться до обеда и отвезу вас с Раулем в «Чак-энд-Чиз». Как тебе идейка?
– Шикарная. – Сын улыбнулся.
Но Крейг не вернулся до обеда. Он освободился только в четыре часа. Скотт хотел подробно рассмотреть работу каждого отдела внутри департамента, и им всем пришлось сидеть как приколоченным, пока статус всех подразделений дотошно обговаривался, раз за разом, как какая-то навязчивая мантра. Процесс, очевидно, мог спокойно подождать до понедельника, и Крейг был почти уверен, что вся эта выволочка – так, для галочки. Но даже когда он сказал Скотту, что Патов сейчас бдит в отделении неотложной помощи Энджи и сегодня его точно не будет, Чо отказался отпустить их домой.
– Засранец, – пробормотала Элейн, когда они вышли из конференц-зала и побрели по коридору к лифтам. Никто не стал спорить с этой емкой характеристикой.
Солнце уже начало садиться, когда Крейг наконец забрал сына. Он извинился перед матерью Рауля. Он звонил и предупредил ее, что опоздает, но та лишь сказала:
– Мальчикам очень весело вместе. Спасибо. Буду рада, если вы еще заглянете.
– Извини, – сказал Крейг Дилану по пути к машине. – Меня не пускали.
– Все хорошо, пап. Мне правда было очень весело.
– Чем тебя угостили?
– Миссис Родригес приготовила крутые спагетти. И домашнее желе. Мы пересмотрели уйму крутых мультиков.
– Ты ведь поблагодарил ее за гостеприимство?
Дилан кивнул с видом оскорбленной невинности:
– Ну разумеется! – Они помолчали немного, и сын спросил отца: – Скажи… он был?..
– Нет, – откликнулся Крейг. – Я его не видел.
– Значит, он на маминой работе.
– Наверное.
Дилан кивнул так, будто понял о жизни что-то важное.
Всю дорогу до дома мальчик молчал.
26
Сон выдался прозаичнее некуда: в нем Мэтьюз намеренно остался на работе допоздна, большую часть дня прячась у себя в офисе, никого не видя, не отвечая на звонки. В середине дня он ускользнул-таки, но по дороге домой завернул в бар и нализался до чертиков…