В течение следующих пяти минут народ продолжал прибывать, и в какой-то момент Патов, должно быть, решил, что все, кто должен здесь быть, собрались. Откашлявшись, он положил руки на трибуну и заговорил:
– Доброе утро! Верю, нас ждет отличная встреча. Слава Ральфу. – Он склонил голову в молчаливой молитве. Крейг закатил глаза. – Вы все были выбраны для участия в этой встрече исходя из демографической желательности относительно рассматриваемой темы. Короче говоря, вы представители среза компании. Я попрошу вас приобщиться к новейшей инициативе и оставить о ней отзывы. – Консультант, все еще улыбаясь, оглядел комнату. Когда их с Крейгом взгляды встретились, что-то произошло и на короткую долю секунды Крейг увидел Патова более четко, как голографическое изображение, попавшее под верный ракурс и обретшее трехмерность. Затем взгляд консультанта двинулся дальше, и Крейг не совсем понял, что он увидел. Что-то древнее и бесчеловечное, так подсказал ему разум. Не самая рассудочная догадка… но подсознание Крейга вполне охотно находило в ней смысл.
– В связи с тревожной эпидемией ожирения в этой стране на национальном уровне вновь стало уделяться внимание пропаганде и поддержанию привычек здорового питания, – сказал Патов. – У «КомПрода» есть редкая возможность стать лидером в этом движении и опередить этот тренд. Вот почему мы предлагаем так называемую инициативу здорового сотрудника. – Он поднял руки, как будто кто-то возражал, хотя все молчали. – Знаю, знаю можно подумать, будто это выходит за рамки наших компетенций. Но поставленная нами цель не вполне альтруистическая. Во-первых, компании не помешала бы хорошая реклама. Мы следим за тем, чтобы весть о передовых инициативах «КомПрода» просочилась в узкие отраслевые круги и приближенную к кулуарам прессу. Наша компания должна выглядеть как просвещенное и экологически сознательное предприятие, заботящееся о благополучии сотрудников, что в нынешних обстоятельствах принесло бы большую пользу публичному имиджу. Уверен, вы все знаете: когда дело касается акций, имидж решает все. На менее теоретическом уровне ожирение и проблемы со здоровьем обходятся компании примерно в два миллиона долларов ежегодно в виде потери заработной платы, увеличения расходов на страхование и больничных, потери производительности. Наша «инициатива здорового сотрудника» должна обеспечить посредством ряда стимулов и препятствий идеологический рывок. Наш образцовый сотрудник должен пребывать в добром здравии, ведь нам это так выгодно! Детали все еще прорабатываются, но «БФГ» и высшее руководство «КомПрода» видят в этом беспроигрышный вариант как для отдельных лиц, так и для компании.
Закончив, Патов с улыбкой посмотрел на собравшуюся фокус-группу. После неловкой минуты молчания Крейг встал.
– Вы хотите знать наше мнение об этой инициативе?
Улыбка сползла с лица консультанта.
– Нет. Просто оповещаю вас о грядущих переменах, козлы.
– То есть вам не требуется наше мнение.
– Мне плевать на ваше мнение.
Крейг оглянулся на коллег, смущенных и нервничающих.
Только Фил сохранял бойцовский настрой.
– Тогда на хрена ты нас позвал, козел? – спросил он, выделяя голосом последнее слово.
Патов ухмыльнулся.
– Хорошая встреча, – сказал он. – Спасибо всем, что пришли. Хорошего дня.
Свет погас, и конференц-зал внезапно утонул во тьме. На несколько коротких секунд Крейг увидел, как в темноте светятся глаза консультанта. Потом они моргнули и исчезли, и он каким-то образом понял, что Патов тоже ушел. Следуя примеру остальных, он достал из кармана смартфон, включил его, и при слабом освещении десятка маленьких экранов они прошли к двери. Как только та открылась, хлынул свет. Кто-то нашел выключатель. Как Крейг и ожидал, за трибуной никого не было.
– Что это было? – спросила Элейн.
– Пустая трата времени, – сердито бросил Фил.
Люпа обернулась на уже знакомый звук шагов Крейга по мраморному полу, уловив периферийным зрением, что Тодд, стоило ей отвлечься от набора текста, сделал пометку у себя в планшете. Крейг тоже знал об этом, и он пристально посмотрел на наблюдателя, когда остановился, чтобы поболтать с Люпой.
– Эй, – сказал он. – Люпа – моя секретарша, и ее работа – обращать внимание, когда я с ней разговариваю. Я не хочу, чтобы она занималась какой-то левой работой, когда должна меня слушать. Ты это понимаешь?
Тодд ничего не сказал, введя на свой планшет еще что-то. С досадой покачав головой, Крейг прислонился к краю стола. Он неторопливо объяснил, что произошло на его встрече, и отпустил пренебрежительные шутки о здоровом питании. Люпа знала: он поступает так, чтобы подначить наблюдателей. Они оба заговорщически улыбнулись, когда Тодд и миссис Адамс неодобрительно нахмурились и начали интенсивно печатать.
– Кстати, – сказал ей Крейг, – я не хочу, чтобы ты впредь называла его «Тодд». – Он указал на приставленного к Люпе наблюдателя. – Никакой он не Тодд. Он сущий Урод, и точка. А ты как думаешь?
– Ну, сложно сказать, – ответила Люпа, пытаясь скрыть улыбку.
– Зато мне – проще простого. Поэтому, пожалуйста, с этого момента обращайся к нему «мистер Урод» или «мистер Уродец», ежели захочешь проявить немного ласки к нашему молодому специалисту. Договорились?
– Э… как скажете, мистер Хорн. – Она все-таки улыбнулась.
– Это непрофессиональное поведение, – заметила миссис Адамс.
Крейг смерил ее тяжелым взглядом по пути в кабинет.
– Ваша работа – наблюдать. Вы здесь не для того, чтобы делиться мнением. Начальник Люпы – я, и она сделает то, что я попрошу.
После этой сцены возвращаться к набору текста было гораздо приятнее, и Люпе почти хотелось обратиться к Тодду «мистер Уродец», но у нее не хватило смелости довести дело до конца. Однако сама эта мысль вызвала у нее смешок, добросовестно отмеченный Уродом в своей учетной машинке.
У нее никогда не было установленного времени перерыва – Крейг всегда был гибок в подобных вопросах и позволял ей прерываться тогда, когда удобно, но с тех пор как здесь появились наблюдатели, она позволяла себе отлучиться на пятнадцать минут в десять утра. Ей не хотелось упреков в том, что она слишком долго отсутствует на рабочем месте. Кроме того, узнав новости о камерах в туалетах, она стала совмещать перерыв с отправлением всех естественных потребностей, используя для этого общественную уборную в здании через дорогу. Вот и сегодня она прилежно сдерживала позывы в ожидании десятого часа.
Люпа встала и заглянула в кабинет Крейга.
– Вернусь через несколько минут, – сказала она. – Если поступают звонки, вы можете либо ответить на них, либо перевести на голосовую почту. Я отвечу на все, когда вернусь.
Крейг рассеянно кивнул, и она пошла по коридору к лифту. Тодд отказался от попыток следить за ней и теперь просто оставался на своем месте, рассчитывая время ее отсутствия, но ей хотелось, чтобы на этот раз он попытался увязаться за ней. Люпа представила, как поворачивается к нему и говорит: «Извините, мистер Уродец, но вам запрещено следить за тем, как я провожу свободное время». Сама идея заставила ее улыбнуться…
– Люпа.
Она была внизу, пересекая вестибюль и направляясь к дымчато-стеклянным дверям входа, когда услышала свое имя из громкоговорителя. Она остановилась, оглядываясь по сторонам, не зная, что делать и как реагировать.
– Люпа.
Теперь она узнала этот голос.
Регус Патов.
– Куда ты идешь? – Вопрос прозвучал так, словно исходил от человека за кулисами в «Волшебнике страны Оз».
Она не знала, что ответить.
– Отвечай!
– Я…
– Громче! Чтобы я тебя слышал!
– Я иду на улицу! – выкрикнула Люпа, поймав на себе сразу несколько удивленных взглядов идущих мимо сотрудников «КомПрода». Никто, впрочем, не осмелился постоять рядом и разобраться, что происходит.
– А зачем? – требовательно воззвал Патов.
Она не хотела отвечать.
– ЗАЧЕМ?!
– Мне нужно в туалет! – выпалила она, раскрасневшись.
– А зачем тебе в туалет? Поссать приспичило? Посрать?
Разозлившись, она зашагала по вестибюлю прочь.
– Не твое собачье дело! – крикнула она, когда автоматическая дверь открылась, давая проход наружу.
Дрожа, Люпа сбежала вниз по ступенькам и поспешила миновать парковку. Во рту у нее пересохло, горло першило от застрявших рыданий. Она не могла поверить, что с ней только что обошлись до того бесцеремонно. Разгневанное сердце требовало довести дело до полиции, до «Лос-Анджелес Таймс», до местного телеканала, охочего до журналистских расследований… почему бы и нет, не вечно же Патову пировать на костях!..
Едва в пробке наметился просвет, она перебежала улицу и зашла в вестибюль бизнес-центра напротив штаб-квартиры «КомПрода». На первом этаже располагались две конторы – юридическая и бухгалтерская. Напротив лифтов находились туалеты, и Люпа поспешила в женский, зайдя в первую кабинку и закрыв за собой дверь. Задрав юбку и стянув нижнее белье, она села на унитаз, расслабилась…
И тут дверь кабинки открылась.
Вздрогнув, Люпа вскрикнула, руки тут же сдвинули ее юбку и прикрыли обнаженные колени.
Это был консультант.
Он стоял перед ней, блокируя выход, ослабив ремень, приспустив брюки и трусы в яркий горошек. Его член выглядел чудовищно – алый и пятнистый, загнутый практически в букву S, слишком большой, – и он шагнул вперед, держа его в руке. Люпа попыталась закричать, но, открыв рот, не успела произнести и звука – вспухшая солоноватая головка в мгновение ока ткнулась ей в нёбо. Она была шершавая, мерзко пахнущая, скользкая. В один толчок Патов загнал свой отвратительный причиндал еще глубже, заставив ее подавиться. Слюна закапала с ее губ на кафельный пол.
– О да, – раздался над ухом Люпы жуткий шепот. – Ощущения – огонь.
Она впилась зубами в странную плоть, резинистую и неподатливую.
Патов не закричал, не рванулся назад – но его пудовая ручища легла ей на лоб и с чудовищной силой впечатала виском в стенку туалета. Мир перед глазами на секунду погас.