– Конечно можете! – сказал Фил преувеличенно бодрым голосом.
Консультант нахмурился, но его выражение неодобрения длилось всего секунду.
– Мне стало известно, что после работы вы двое пошли куда-то с одним из наших консультантов, а именно – с Джоном, осуществлявшим наблюдение за распорядком вашего дня, господин Аллен. Хотя вы, возможно, не знали об этой политике, моим коллегам не разрешается неформально общаться с субъектами наших исследований. Это неэтично и нарушает как трудовой договор, заключенный с нами, так и договоренности с клиентами «БФГ». Так что Джон больше не будет за вами наблюдать – его контракт ликвидирован.
Ликвидирован.
Что это значит? Крейг взглянул на Фила, явно пораженного этой новостью.
– Стоп, стоп. Вы не можете уволить его только потому, что…
– Могу. Мне очень жаль, мистер Аллен. Вам следовало подумать о последствиях своих действий, прежде чем приглашать его пообщаться с вами. Как я уже сказал, его контракт уже ликвидирован.
ЛИКВИДИРОВАН.
Снова это слово.
Но как Патов узнал об их встрече? Послал шпиона? Прослушал каким-то образом их разговор? Ни один из возможных вариантов не обнадеживал.
– И да, мистер Хорн, – добавил консультант, обращаясь к нему. – Ваша секретарша тоже больше не вернется.
На Крейга накатила дурнота.
– Кажется, она нашла работу… в другом месте. Так что нет необходимости больше удерживать ее вакансию. Хотя, если думаете, что можете обойтись без секретаря, средства, выделенные на эту должность, могут быть использованы для спасения некоторых других сотрудников, чья голова сейчас на плахе.
Голова на плахе.
Ему не понравился этот образ, и когда Патов ушел, слишком дружелюбно помахав рукой, Крейг вынул смартфон и попытался позвонить Люпе. Сперва он набрал домашний номер, и после единственного гудка записанный женский голос сообщил ему, что «номер, который вы набираете, больше не обслуживается». Он сбросил этот вызов и позвонил Люпе на мобильник. Пять гудков спустя его переключили на голосовую почту.
Фил показался ему сейчас братом-близнецом – Крейг готов был спорить, что ровно та же недоуменно-ошеломленная мина красуется на его собственном лице. Ничего не сказав друг другу, они разошлись: Фил поднялся на лифте на свой этаж, Крейг – по лестнице на свой.
Попытки в течение дня дозвониться до Люпы не увенчались успехом, и после работы он подъехал к ее дому. Шторы были задернуты, дверь заперта, а на звонок никто не ответил.
Дома он пошел прямо на кухню, где открыл банку с пивом.
– В чем дело? – спросила Энджи, но он не хотел говорить, хотел сохранить все это как можно дальше от своей семьи, и покачал головой, показывая, что это все пустяки. Затем, отставив пустую банку, Крейг пошел помогать Дилану с домашним заданием.
30
Стекло уже давно было убрано с пола, картина в рамке починена и поставлена на свое место на стене, но Мэтьюз не мог не думать о том, как она отлетела от стены и рухнула на пол. Он все еще чувствовал этот отвратительный шум в ушах и вызванную им мучительную головную боль, мысленно видел, как ручки и карандаши вылетают из подставки и зависают в воздухе. Но самое главное – он мог с совершенной ужасающей ясностью вспомнить, как консультант стоял там с закрытыми глазами, будучи причиной, эпицентром всего этого.
Кто же он на самом деле?
Мэтьюз не был уверен, что хочет это знать.
Чего он действительно хотел, так это чтобы все закончилось.
Сделав паузу, он уставился на пустой экран компьютера на столе. Вдруг ему пришла в голову идея, запоздавшая как минимум на месяц, столь простая и очевидная. Пускай он не может расторгнуть контракт с «БФГ», почему бы не сказать Патову, что работа сделана? Поблагодарить его за помощь, заплатить ему – и распрощаться. Совету – вернее, тому, что от него осталось, – это может не понравиться, и всех собак, конечно же, спустят аккурат на Мэтьюза, ведь это он втянул компанию в заварушку с консультантами и из-за него большие деньги были потрачены даром. Но от «БФГ» стоило избавиться любой ценой. Как заметил ему на ретрите Крейг Хорн, с самого начала не было нужды в этих консультациях. Всего, что хотели Остин и совет, можно было достичь собственными силами. Итак, все, что Остин потратил на «БФГ», – это деньги на ветер… но хорошо уже то, что им не придется платить более серьезную цену.
Никаких дополнительных расходов.
Он чувствовал себя почти счастливым, звоня Диане.
– Слушаю? – откликнулась секретарша.
– Приведи ко мне мистера Патова, пожалуйста.
– Вас связать с ним по телефону, сэр?
– Нет, попроси его явиться лично.
Наступила пауза, и когда она заговорила, Остин уловил нервозность в ее голосе:
– Хорошо, мистер Мэтьюз.
Он повесил трубку. Все эти напряги вскорости канут в прошлое. Все вернется на круги своя. Остин включил компьютер и проверил курс акций «КомПрода». Цена подскочила на пятьдесят центов вверх. Далеко не тот показатель, что был до краха слияния, но и не такая уж беда, чтобы оправдать дальнейшее участие «БФГ». Мэтьюз откинулся на спинку стула. Он отреагировал слишком остро. Реальной причины вызывать консультантов вообще не было. Компания не бедствовала. Одни только продажи игр чего стоят. Золотая жила.
«Это ты во всем виноват».
Остин запаниковал.
«Виноват ты, и взгляни-ка, в какой заднице все теперь».
Чего он до сих пор не понимал, так это того, как руководители столь многих других фирм, люди, кого Мэтьюз знал и кому доверял, могли так восторженно отзываться о «БФГ». Возможно, имела место целенаправленная попытка саботировать работу «КомПрода»? Или всем повезло, а «КомПроду» – не повезло?
Нет.
Мэтьюз вспомнил о Моргане Брандте из «Белл» и о том, как его лишили доступа в собственную компанию.
Здесь что-то другое.
Дверь его кабинета открылась, и вошел Патов. Удалось ли Диане дозвониться до него? Мэтьюз не знал, но этот человек уже был здесь, и хотя у него не было времени подготовить речь, он встал и посмотрел на консультанта.
– Мистер Патов, – начал он, – мне хотелось бы с вами поговорить.
– Конечно, это не проблема.
Консультант тревожно улыбался, но Мэтьюз заставил себя сохранять хладнокровие, спокойствие и вести себя так, будто он здесь главный.
– Я хотел бы поблагодарить вас за вашу службу. «БФГ» оказал нам огромную помощь в очень трудный период адаптации, но я думаю, что теперь у нас есть все необходимое. Вы сделали гораздо больше, чем мы просили или ожидали, – вы помогли вернуть «КомПрод» на стабильный прибыльный курс. В знак особой признательности за все, что вы сделали, мы собираемся выписать вам десятипроцентную премию сверх суммы, согласованной по нашему первоначальному контракту.
Консультант все еще улыбался.
– Смею не согласиться. Пока наш труд не завершен.
Сердце Мэтьюза бешено заколотилось. Он старался действовать осторожно.
– Как бы я ни уважал ваше мнение, решение принимать не вам. Это моя прерогатива.
Картина на стене зашевелилась.
– Как я уже сказал, мы премного благодарны…
Столешница жалобно скрипнула.
– …За вашу помощь в это трудное время. – Остин понимал, что говорит слишком быстро. – Вы проделали фантастическую работу. Мы будем рады рекомендовать «БФГ»…
– На самом деле, – заявил Патов, уводя разговор в перпендикулярное русло, – сдается мне, придется продлить наше время пребывания в штабе «КомПрода». Проблемы тут у вас системные, и их нелегко решить. Возможно, потребуется гораздо больше времени, прежде чем мы сможем устранить все препятствия, стоящие перед вашей компанией.
– Сколько? – спросил Мэтьюз, возненавидев себя за плаксивую нотку подобострастия, пробившуюся в голосе.
– Трудно сказать, – ответил Патов, когда ручка ни с того ни с сего взмыла над столом и рванулась вперед, полоснув Мэтьюза по лбу и пролив кровь. Консультант усмехнулся. – Я дам вам знать. – Он вышел из офиса, дверь за ним захлопнулась, и Мэтьюз промокнул салфеткой кровь, сочащуюся из царапины. Мысли в его голове слиплись в сумбурный ком. Вопросы множились. Как Патов проделывает эти фокусы? Как предъявить этому черту обвинение в нападении? Чего он хочет, зачем ему все это? Как спасти от него работу, подчиненных, свою, в конце концов, семью?..
Страх, довлеющий над всеми мыслями, лишал Мэтьюза последних сил.
Он отошел в уборную, чтобы промыть царапину на лбу, довольно глубокую, как на деле оказалось, и определенно очень заметную. Как объяснять ее появление подчиненным, он не знал, равно как и не ведал, что это покамест меньшая из его проблем.
Потому что, вернувшись к себе в офис, Остин понял, что кто-то сидит в его кресле.
Сердце болезненно сжалось.
Сначала он подумал, что это вернулся Патов, но, хотя кресло было повернуто от него, лицом к окну, он увидел, что фигура в нем была ниже ростом, чем консультант, и одета в темный капюшон, сделанный из какой-то тяжелой грубой мешковины. Оба эти наблюдения встревожили его. Костюм был совершенно неуместен в такой обстановке, а тот факт, что человек в кресле казался ростом с ребенка, был просто жутким.
Остин позаботился о том, чтобы его голос звучал достаточно зло и авторитетно:
– Кто вы? Что вы здесь забыли? Это мой офис.
Стул развернулся, и существо в нем улыбнулось ему – невероятно широкой улыбкой, занявшей большую часть белого, как кость, лица, оставившей мало места темным свиным глазам и змеиному носу.
Мэтьюз вскрикнул, отшатнувшись назад. Ручка двери врезалась ему в хребет, вызвав жгучую вспышку боли, но он побоялся отвести взгляд от этой мерзости, сидящей в кресле, и не оглядываясь попятился назад. Наверное, стоило вернуться в туалет… запереться там – и никогда, никогда больше не выходить.
Или, что куда разумнее, позвонить в службу безопасности.
Кресло снова крутнулось вокруг оси, отвернувшись от него.
Если только этот маленький урод не сможет метнуться к нему со скоростью молнии, у Мэтьюза не должно возникнуть проблем с тем, чтобы спастись.