– Хотите подать заявление в полицию? – спросила Ханна.
Энджи покачала головой.
– Нет.
– Что ж, тогда возвращайтесь к работе.
После этого у Энджи сбился ритм, как будто она вернулась к работе медсестры после длительного отсутствия и была не совсем в курсе текущих процедур. Все, что она делала, занимало больше времени, чем следовало бы, и она поймала себя на том, что слишком много обдумывает каждый свой шаг. Раньше она со многим управлялась на автомате.
Ее первым пациентом после короткого обеда стал мужчина с кошмарной степенью ожирения и вздернутым свиным носом, пришедший после анального кровотечения. Она проверила температуру и давление, затем дала ему халат и подождала снаружи, пока он его наденет. Ему потребовалось невероятно много времени, чтобы переодеться, и почти через десять минут она слегка постучала в дверь.
– Мистер Музон? Вы там готовы?
Послышался какой-то ответ, но Энджи не смогла разобрать, какой именно, поэтому приоткрыла дверь на волосок.
– Мистер Музон?..
Мужчина ползал по полу маленькой палаты на четвереньках. Его колени и ладони терлись об пол, и сам он мычал, будто корова.
Один из врачей подошел сзади, забрал карту у нее из рук.
– Пациент готов?
– О да, – протянула Энджи, надеясь, что на сей раз у нее будет свидетель.
Доктор открыл дверь, и Энджи последовала за ним. Пациент смирно сидел на койке, и она могла слышать шуршание туалетной бумаги, когда он поерзал на месте, прежде чем смерить их по-телячьи смиренным взором.
– Здравствуйте, доктор, – сказал он. – Здравствуйте, сестра.
Энджи пригляделась к мужчине и увидела пыль на его руках, налипшую с пола. Ей пришло в голову, что ее дурят. Эти пациенты были подставными утками, отправленными из «БФГ» в отделение неотложной помощи, чтобы испытать ее выдержку.
Но зачем?.. Полная бессмыслица!
Бред… но не факт, что неправда.
Странные происшествия продолжали преследовать ее в течение дня, и к вечеру ее нервы были изрядно натянуты. Никогда еще она не была так утомлена рабочим днем, и когда вскоре после трех пришла доставка бинтов, Энджи отправили распаковывать коробки и пополнять запасы в кладовых. Бросив руку пугающе бледной суровой женщины, отказывавшейся следовать за ней в палату, Энджи, вознося хвалы всем богам за передышку, побежала выполнять поручение.
Выйдя из кладовой, Энджи обнаружила, что весь персонал ждет ее в коридоре. Нет, не весь. Ханны не было; остальных она не узнала. Люди, выстроившиеся перед ней, были ей незнакомы, и она подумала, что, может статься, консультанты подстроили весь этот дневной фарс. Это определенно какое-то испытание: ее вызвали принимать фальшивых больных, якшаться с подставными медсестрами и врачами, чтобы…
Чтобы что?
Нет, как ни крути, это просто паранойя.
Один из врачей – доктор Бенджамин, если верить бейджу, – вышел вперед.
– Ты отлично прошла этот первый день, – сказал он. Звучало так, будто он читал по бумажке скверно написанную речь. – Приглашаем тебя отпраздновать вместе со всеми.
Она опустила пустые коробки от бинтов в мусорную корзину.
– У нас еще есть пациенты, и…
– Нет. Никого больше нет.
И действительно, Энджи увидела, что все палаты стояли распахнутые настежь и ни души не наблюдалось в приемном покое. Куда все делись? Она взглянула на часы, висящие над стойкой регистрации. Всего-то десять минут седьмого!
Уму непостижимо.
– Вы прошли свой первый день на пять звезд из пяти, – механически твердил доктор Бенджамин.
– Я здесь не первый день, – отрезала Энджи. – Появляюсь тут каждые выходные. А до того, как родился сын, трудилась полную больничную смену. У меня уже двенадцать лет сестринского стажа набежало, а то и побольше. – Она не знала, зачем оправдывается, слова прыгали на язык будто сами собой. Консультанта не было видно – только сейчас до Энджи дошло, что она не видела его весь день. – А где же… гм… Теренс?
– Ушел. – Доктор говорил размеренно, ровным тоном, будто успокаивая пациента на грани нервного срыва. Весь персонал смотрел на нее так, словно собирался поймать Энджи, замотать в смирительную рубашку и отвезти в психиатрическую лечебницу. – Пойдемте с нами праздновать.
Ее вдруг охватило страшное предчувствие: никакого праздника уж точно не будет.
– Я ухожу, – сказала Энджи и напряженным шагом прошагала к главному выходу. Она не удосужилась выключить компьютер, не оглянулась и, как только добралась до парковки, помчалась вдоль задней части здания туда, где поставила машину. Она ожидала, что за ней кинутся наперерез, вот-вот врачи и медсестры повалят из дверей черного хода… но нет, ей удалось беспрепятственно дойти до автомобиля. Несколько мгновений провозившись с ключами, будто главная героиня клишированного фильма ужасов, Энджи завела машину и уехала. Ее сердце бешено колотилось в груди, и она не чувствовала себя в безопасности, покуда не оказалась в нескольких милях от места работы, в центре пробки.
Что это было?
Она понятия не имела, но не могла позволить такому случиться снова. Возможно, у нее была паранойя, но Энджи была полна уверенности: не выберись она вовремя, с ней бы случилось что-то плохое.
Она подумала о Дилане и Крейге и решила, что не вернется в отделение неотложной помощи. Никогда. Это ведь даже не какое-то место для удовлетворения амбиций, а просто подработка. Еще и по выходным. Она не получала никаких пособий, не зависела от службы неотложной помощи ни в чем, кроме дополнительных денег, и знала, что с ее опытом легко сможет найти работу где-нибудь еще. Медсестры всегда были где-нибудь востребованы.
Решение было принято быстро, и едва Энджи поняла, что уходит, ее охватило сильное облегчение, будто с плеч спала тяжкая ноша. До этого момента она даже и не осознавала, насколько напряженной стала ее работа, насколько сильно она начала ее бояться.
Освобождение от этого груза одарило ее чуть ли не эйфорией.
Завтра она отправит уведомление по электронной почте.
Крейг и Дилан ждали ее дома с пиццей, и она была до того рада видеть их обоих, что крепко обняла каждого: сначала сына, а затем мужа.
Крейг усмехнулся:
– Ты прямо-таки светишься.
– Я решила уволиться.
– О… правда?
Она посмотрела на Дилана.
– Зайди в свою комнату ненадолго, ладно? Мне нужно поговорить с папой.
– Но пицца стынет! Мы и так тебя ждали!
– Всего на минутку. Я позову тебя, как мы закончим, хорошо?
– Ладно, – неохотно протянул Дилан.
Она подождала, пока он уйдет, и услышала, как он ходит по своей комнате в другом конце дома, прежде чем объяснить Крейгу, что произошло. Выслушав ее историю, он лишь кивнул с угрюмым видом.
– Тебе тоже нужно бросить «КомПрод» к чертовой матери, – сказала она.
– Ты же знаешь, я не могу.
– Помнишь, как ты смеялся над героями фильмов ужасов: мол, если в их доме живут такие стремные призраки, чего бы просто не съехать? «Какие тупицы», – говорил ты всегда, а сейчас ведешь себя именно так. Тупо. Наша работа – дом с привидениями. Осталось лишь вырваться…
– Ну, ты уже это сделала. Но я пока не могу. У меня нет другой работы на примете. Здесь не фильм, а реальная жизнь – мы же должны оплачивать счета. Пособие для безработных не поможет нам содержать семью. Да и страхование сразу полетит к черту… сама знаешь, у меня есть веские причины оставаться там.
– Я готова даже продать этот дом.
– Ну что ты такое говоришь! Во-первых, дом нам всем очень нравится. А во-вторых, как ты себе это видишь? Устраиваем гаражную распродажу, избавляемся от всего и едем в какую-нибудь дрянную квартиру на окраине? Что, если никто не захочет покупать это место? Что, если мы не сможем его продать? Нам нужно просто успокоиться и…
– Эти консультанты опасны. Это плохие, страшные люди. Смерти и исчезновения – все, что они несут с собой.
– Уж мне ли не знать, – пробормотал Крейг.
– Раз так – чего же мы медлим?
Он вздохнул.
– Уверен, я смогу их переждать. Мне просто нужно… вести себя сдержанно, держаться подальше от линии огня, пока все не закончится.
– Но ведь ты не такой – что я, тебя не знаю, что ли? Вы с Филом уже задумали какой-то крестовый поход против Патова…
– Это так, – признал Крейг со вздохом. – Но я придержу коней.
– Да, уж лучше придержи. Помимо чести у тебя есть семья.
– Я знаю.
Энджи обняла его, уткнулась лицом мужу в шею.
– Господи, мне так страшно, – прошептала она.
– Мне тоже.
Она отстранилась.
– Мы могли бы плюнуть на все и начать с чистого листа.
Крейг положил руку ей на плечо, посмотрел ей в глаза.
– Мы поговорим об этом, – сказал он. – Мы подсчитаем наши расходы и посмотрим, что можно сделать. Не думаю, что у нас большой выбор, но… посмотрим. Если ты сможешь найти другую работу, возможно, мы сможем… ох, не знаю. Надо смотреть, думать…
– Люди из «БФГ» опасны, – повторила Энджи.
Он выдержал ее взгляд.
– Знаю. Но сейчас у нас есть голодный мальчик и остывающая пицца. Эй, Дилан!
Парнишка выбежал им навстречу с широкой улыбкой.
Энджи почувствовала, как улыбается ему в ответ.
Она знала, что приняла правильное решение.
Энджи толкнула его в плечо, и Крейг с трудом продрал глаза.
– Ответь, – пробормотала она, и когда Крейг вернулся из кошмара в реальный мир, то услышал треньканье мобильного. Он сел; сон как рукой сняло. Как это было возможно? Он всегда выключал телефон перед сном. Подойдя к тумбочке, он неуклюже взял трубку и на автомате, без задней мысли, поднес к уху.
– Слух-шаю, – просипел он и кашлянул, прочищая горло.
– А чего же мы не отвечаем, а?
Крейг застопорился, не понимая смысл сказанного.
– Что за?.. Кто это?
– Регус Патов, к вашим услугам. Звоню, потому что один из ваших программистов отправил вам вложение по электронной почте более часа назад, а вы до сих пор почему-то не просмотрели этот материал!