Злость быстро привела Крейга в чувство:
– Сейчас середина ночи!
– Вы совместитель или все-таки наняты на полный рабочий день? Когда «КомПрод» связывается с вами по деловому вопросу, полагается ответить в разумные сроки.
– Я спал! Да и… – Он посмотрел на часы. – Сейчас четверть третьего ночи!
– Так себе оправдание, мистер Хорн.
– Я… – начал было Крейг, но Патов перебил:
– …Собираюсь прочитать это письмо и ознакомиться с вложением к нему прямо сейчас – без отлагательств, – закончил за него консультант и повесил трубку.
Крейг бросил телефон назад на тумбочку. Энджи проснулась и, очевидно, услышала достаточно, чтобы понять, о чем был звонок.
– Это чушь, – сказала она ему. – Ты работник, а не раб. Они не владеют тобой. Все их дела ты решаешь в строго отведенное время. А в остальное – делаешь все, что хочешь.
Крейг вздохнул, потирая щеку.
– Похоже, это больше так не работает.
– То, что у них есть возможность связаться с тобой двадцать четыре часа в сутки, не значит, что они имеют право будить тебя звонками. Свяжись с профсоюзом, обратись куда-нибудь, в Америке уйма организаций, защищающих права рабочих. Никто не бросит тебя в беде.
Она была права, но Крейг знал: официальные жалобы по признанным каналам ничего не значат для Регуса Патова. Все-таки и впрямь стоило задуматься об увольнении. Пусть ему назначат пособие по безработице. На первое время хватит, а там уж он подыщет себе новое место. Но какая-то более сильная и упрямая сторона его натуры твердила: сдаваться нельзя, нужно стоять до конца и не давать себя запугать.
Он откинул одеяло и встал с кровати.
– Скоро вернусь. Быстро проверю ящик – и назад.
– Крейг…
– Я быстро.
Двигаясь тихо, чтобы не разбудить Дилана, Крейг прошел через холл в свой кабинет, включив ноутбук. Он мог бы проверить почту и с телефона, но из-за настойчивости Патова не знал, что там его ждет. Может, Энджи не стоит это видеть – осторожность сейчас не помешает.
Как выяснилось, письмо было от Хьюэлла Пэрриша, но, хотя Крейг получил его после полуночи, время отправки было указано как три тридцать дня.
Вложение касалось предварительно одобренного обновления программы – они оба вполне основательно обсудили вопрос ранее, в тот же день.
Патов позвонил и разбудил его просто так, собственной потехи ради.
Энджи ждала, когда он вернулся, но он заверил ее, что дело – пустяки. Забравшись под одеяло, Крейг повернулся на бок и взял ее за руку. Она прижалась к нему всем телом и забросила вторую руку ему на плечо.
Крейг закрыл глаза и попытался очистить разум, ни о чем не думать.
Но, вопреки всем усилиям, сон назад не шел.
32
Мэтьюз бочком подсел к столу Дианы, делая вид, что перебирает пачку бумаг в руке. Ему не хотелось, чтобы адресованный ей вопрос услышал кто-то посторонний. Вот почему он не пользовался телефоном или интеркомом в последнее время – прежде чем открыть рот, Остин всякий раз убеждался, что, кроме них двоих, слушать поблизости некому.
– Пожалуйста, поищи для меня номер домашнего телефона и адрес Моргана Брандта, – произнес он тихим заговорщицким тоном. Секретарша явно вняла его беспокойству, так как ответила столь же сдержанно:
– Речь о гендиректоре «Белл»?
– О бывшем гендиректоре, – отметил Мэтьюз с тяжелым сердцем.
Диана кивнула с пониманием и мягко заверила его:
– Я составлю записку и принесу вам.
– Спасибо. – Все еще глядя на бумаги в руках, словно ища в них какие-то конкретные указания, Остин Мэтьюз вернулся к себе в кабинет.
Диана заглянула к нему минут через пятнадцать с отрывным стикером в руке:
– Вот все, что нашлось. Свежее данных нет. Надеюсь, еще актуально…
Он улыбнулся ей.
– Ты умница.
Очевидно, она хотела спросить что-то еще, но, кажется, интуитивно почувствовала, что время для болтовни не лучшее, поэтому просто ушла, закрыв за собой.
Остин взглянул на адрес. Узнал улицу. Район Бель-Эйр – совсем недалеко от его дома. Мэтьюз задумался, почему они с Морганом никогда не пересекались в нерабочее время. Ему ничего не стоило проехать чуть подальше и навестить товарища лично. Но, вероятно, там тоже охраняемая территория… разумнее и тактичнее сперва позвонить и предупредить о своем визите.
Он определенно не хотел звонить из офиса, пусть даже и с личного мобильника, так что известил секретаршу об уходе, отъехал на машине подальше от здания «КомПрода» и только потом совершил вызов через громкую связь в салоне. Пришлось выждать целых двадцать гудков – помощник голосовой почты не спешил вклиниться в сеанс связи. И вот, когда Мэтьюз уже был готов сдаться, трубку наконец-то подняли. Никто ничего не сказал, но Остин чувствовал, что на линии кто-то появился, и решил непринужденно спросить:
– Морган? Это Остин Мэтьюз.
– Остин? – Голос Брандта звучал слабо, устало, как у старика. Ничего общего с той фирменной энергичной повелительностью былых дней.
– Да, это я! – откликнулся он с нарочитой бодростью. – Слышал, ты с недавних пор не работаешь в «Белл», вот и решил проведать тебя, узнать, что происходит.
Повисла долгая пауза.
– Ты хочешь узнать что-то про «БФГ», не так ли? – вымолвил Брандт. – О нем.
Внезапно получив возможность сказать правду, Мэтьюз ею воспользовался.
– Да, – признался он. – Все так.
Тишина воцарилась на другом конце линии. Но Остин решил брать быка за рога:
– Знаешь, я бы хотел встретиться и переговорить с тобой лично. У меня есть несколько вопросов, и я не уверен, что хочу…
– Обсуждать их по телефону? – уточнил Брандт своим стариковским голосом.
– Так точно.
– Понимаю.
– Я сейчас еду домой. Оказалось, мы живем рядом. Можно заехать к тебе?
Еще одна долгая пауза.
– Ты все еще живешь недалеко от Саммит-Ридж? Я – на Оук-Пасс.
Тишина.
– Это не займет много времени. Несколько минут. Я просто хочу… поговорить.
– Ты один? С тобой никого?
– Я один. Сижу у себя в машине. Не хотел звонить с работы или из дома. Знаю, что и тут есть доля риска, но уж слишком много важных вопросов у меня скопилось.
Брандта, очевидно, ответ устроил.
– Приезжай, – согласился он.
– Буду у тебя через десять минут. У тебя стоит охрана на воротах?..
– Позвони в домофон. Я тебя пропущу.
Они попрощались, повесили трубку, и Мэтьюз подумал о том, что заставило Брандта так испугаться. Он сам был перепуган – и паранойя завладевала им все больше, – но даже после всего случившегося не опустился до уровня Моргана.
Возможно, это лишь вопрос времени.
Содрогнувшись, Остин включил радио на фон и выехал на съезд с автострады.
Резиденция Брандта выглядела… болезненно.
Другого слова на ум попросту не шло. Железный забор, окружающий участок, был бледно-серым, а не блестящим и черным. За ним простирались заросли кустарника – шутка ли, местами затопленные, превратившиеся в подобие луизианского болота. Экзотические растения, некогда наверняка радовавшие глаз ухоженностью, одичали и потеряли форму, их зеленые листья усохли и обрели постыло-коричневый окрас. Садовников явно уволили, что и объясняло причину запущенности придомовых владений, но Мэтьюз не мог понять, почему само здание производит столь ветхое впечатление. Остин проехал по подъездной дороге и припарковался на вершине склона рядом с грязным «мерседесом». Между нелепо оставленных торчащими «дворников» автомобиля крупный черный паук сплел мудреную ловчую сеть.
Он связался по домофону с хозяином дома, и его молча пропустили в дом. Его глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к полумраку внутри. В прихожей не горел свет, и все шторы были плотно задернуты. Мерцающее голубоватое сияние исходило из арочного дверного проема справа, и Мэтьюз, пройдя через него, вошел в самую унылую комнату, какую когда-либо посещал. В ней не было никакой мебели, кроме кресла, где сидел Брандт, и небольшого столика рядом. Единственное освещение исходило от телевизора с плоским экраном, висевшего на стене и транслировавшего канал Си-эн-би-си.
– Остин? – слабо окликнул Брандт, глядя на него сквозь мрак.
– Морган, – поприветствовал Мэтьюз своего друга. Он прокручивал в уме уйму самых разных вопросов, но чувствовал, что ходит по тонкому льду, и решил на мгновение сделать вид, будто ничего необычного не происходит. Чего он хотел, так это правды о «БФГ».
И Брандт не стал ходить вокруг да около.
– Это он загнал меня сюда.
– Патов? – Было странно произносить эту фамилию вслух.
– Это я привлек его к делу. Я обратился в «БФГ». – Брандт изо всех сил пытался опустить подставку для ног и продвинуться вперед на стуле. – Они должны были просто оптимизировать операции, сделать нас более конкурентоспособными. Якобы такие услуги они предоставляли множеству других компаний – со стабильным успехом. – Его дрожащий голос был полон раскаяния. – Рекомендации у них были поистине… звездные.
– Я знаю, – сказал Мэтьюз. – Ты ведь и сам мне их порекомендовал.
– К тому времени я уже знал, – тихо сказал Брандт. – Но я боялся сказать правду. Это он загнал меня сюда.
В свете телевизора лицо Брандта выглядело странно опухшим. У Мэтьюза сложилось впечатление, будто товарищ страдает неким кожным заболеванием и темнота специально предназначена для того, чтобы скрыть пороки внешности.
– И какова она, эта правда? Что ему надо? Я пытался его уволить, предлагал выкупить его контракт, но он просто… не уходит. Как будто у него есть какая-то… я не знаю, миссия.
– О, так и есть. – Брандт помолчал. – Знаешь, сколько у «БФГ» постоянных, штатных сотрудников?
Мэтьюз покачал головой:
– Не имею представления.
– Один – Регус Патов. В этом «акционерном обществе» единственный акционер – он сам. Он же – исполнитель и администратор. Он нанимает других людей на разовой основе, но только для конкретных задач – тех, какими ему самому недосуг заниматься. Или тех, где нужно лично марать руки. – Голос Брандта стал немного сильнее. – Даже на свою «БФГ» он распространяет этот идеал – чем меньше рабочих, тем лучше.