– Из-за мистера Патова.
– Мистера Патова?
– Вдруг он и тебя заставит играть в прятки с этим… – Дилан поморщился. – С гномом.
Крейг положил руку на плечо сына.
– Не волнуйся. Все будет хорошо.
– Мама вот уволилась. Ты ведь тоже можешь. Можно переехать в Нью-Йорк.
Крейг не удержался от улыбки:
– Нью-Йорк? Это еще почему?
– Я не знаю. Но мы можем переехать туда.
– Но все твои друзья здесь. И наш дом здесь. – Он повернул Дилана так, чтобы они оба оказались лицом друг к другу. – Мистер Патов – страшный человек, – признал Крейг. – Он никому не нравится. И тебе с мамой нужно держаться от него подальше. Я тоже буду с ним настороже. Но он же не будет с нами всегда. Как только он закончит свою работу на моей работе – перейдет куда-нибудь еще, а потом мы и вовсе думать о нем забудем. Просто еще немного подождать, и…
Выражение сомнения на лице Дилана было настолько комичным, что Крейг спрятал подбородок в ладонь.
– Со мной все будет в порядке, – пробубнил он сквозь пальцы.
Дилан серьезно посмотрел в глаза Крейгу.
– Я волнуюсь за тебя, папочка. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. – Более чистого выражения любви Крейгу еще не являлось, и, растроганный до глубины души, он обнял сына.
– Не волнуйся, малыш. Со мной ничего не случится. – Через плечо мальчика он поймал взгляд Энджи. Та не выглядела убежденной, и Крейг улыбнулся ей, пытаясь выглядеть уверенно. Он сам волновался, но не мог сообщить им об этом и молился, чтобы сказанное Дилану оказалось правдой. Чтобы консультант когда-нибудь ушел из их жизней.
34
Энтони Дженерра закончил мыть руки и, нахмурившись, посмотрел на себя в зеркало мужского туалета. Его галстук был слегка перекошен и сдвинут влево, хотя, когда он вышел из дома, все было на нужном месте. Он поправил его, убедился, что зажим держится крепко, и отошел от зеркала, чтобы еще раз взглянуть издалека.
Он выглядел хорошо.
Хорошо выглядеть, чувствовать себя хорошо, делать добро, быть хорошим.
Такую вот доктрину он усвоил в детстве от отца – и старался ей соответствовать.
Он многого добился благодаря родительским связям – хотя и непреднамеренно. Его отец, конгрессмен-республиканец, так настойчиво подчеркивал свою приверженность делу защиты жизни, что к брату Энтони, Басино, родившемуся с синдромом Дауна, относились как к святому – в убыток Энтони. Именно Басино был благословением для семьи, именно он столь многому научил их (в первую очередь, разумеется, состраданию), именно он был таким любящим и жизнеутверждающим, что превращал каждый день в радость. Энтони, напротив, был самым обычным человеком, не вызывавшим вдохновения, и, несмотря на все свои академические достижения за эти годы, он всегда как бы терялся на заднем фоне. Даже здесь, в «КомПроде», он был просто еще одним лицом в толпе, всего лишь одним из многих талантливых профессионалов своего класса, нанятых компанией.
Но вот консультант выбрал его в качестве одного из своих помощников, и Энтони понял – вот оно, призвание. Он идеально подходил для этой работы, и консультант это знал, но Энтони все еще не понимал, откуда этому человеку известно столь многое. Огорченный отсутствием карьерного роста, несмотря на свои значительные личные достижения, Энтони в последние несколько лет начал вести себя… неадекватно. Но он держал все это в секрете, ни одной живой душе никогда не рассказывая о своем досуге.
Все началось с того, что, если его донимали сотрудники колл-центров, он мог сказать им, будто Энтони Дженерра мертв и они говорят с убийцей того, кому так отчаянно – да еще и в такое неподобающее время, – пытались дозвониться. Порой он, впрочем, всего лишь притворялся глухим или умственно неполноценным Энтони Дженеррой.
Потом произошла история с парнишкой из «Макдональдса».
О, тогда-то Энтони и выступил, так сказать, по высшему разряду. Однажды утром, перед уходом на работу, он читал газету и пил кофе в одной придорожной забегаловке. Семейка каких-то заезжих – видать, с юга, судя по отцовской бейсболке с эмблемой «Техас Лонгхорнс»[16], – завалилась следом за ним. Детишки заезжих, сплошь толстые, шумные и несносные, натурально вломились, как дервиши, и, несмотря на то что зал был почти пуст в ранний час, мамаша Кураж и ее хреновы дети упаковались прямо за соседний столик, пока отец косолапил в сторону стойки оформлять заказ.
– Всем мыть руки, жива-а-а! – скомандовала мать, и двое ее отпрысков мужского пола рванули к туалету. Сама же она отнесла свое самое мелкое произведение в дамскую комнату, туда же за ней увязалась и похожая на бегемота дочурка. Один из парней выскочил в зал почти сразу же и, потрясая мокрыми руками над головой, побежал к столу.
– Эй, пацан, – окликнул его Энтони, подзывая жестом к себе. Мелкий бросил взгляд на своего отца, все еще стоявшего в очереди, и, очевидно решив, что ничего ему не грозит, подбежал.
– Тебя как звать? – спросил Энтони.
– Девон.
– Девон, а дальше как?
– Девон Сандерсон.
Энтони понизил голос:
– А теперь послушай меня, Девон Сандерсон. И слушай меня внимательно. Если ты не успокоишься и продолжишь шуметь, я тебя убью.
Мелкий вылупил глаза и сдал назад, будто намереваясь убежать.
– Не шевелись ни единым мускулом, Девон. Просто стой здесь и слушай. Будешь вести себя в этой забегаловке громко – я убью не только тебя, но и твоих брата с сестрой, твоих родителей и даже самого младшего Сандерсона, усек? Я только что сбежал из тюрьмы и не хочу привлекать к себе лишнего внимания. Но нрав у меня хреновый. Если будешь бесить, я достану пушку и устрою стрельбу, а лично тебе перережу глотку от уха до уха. Усек?
Мальчик сглотнул и испуганно кивнул.
– А теперь, – нанес Энтони решающий удар, – убирайся на хрен обратно за свой столик и не смей больше глазеть в мою сторону.
Девон его, очевидно, услышал. За завтраком мальчик молчал, упорно избегая глядеть в сторону Энтони. Дважды мать спрашивала его, не случилось ли чего, и оба раза Девон отрицательно качал головой. Энтони подождал, пока семья соберется уходить, затем встал сам, подошел к выходу и придержал для них дверь, многозначительно кивнув Девону, когда тот проходил мимо.
Он наблюдал, как семья уезжает на своем микроавтобусе, улыбаясь про себя.
Провернув эту шалость, он почувствовал себя небывало могущественным. Надо же, так ловко обвести мальца вокруг пальца! Достойно «Оскара», не иначе.
Неделю спустя в другом ресторане быстрого питания Энтони приметил на прилавке что-то вроде пустого аквариума – посетители швыряли туда визитки с надеждой выиграть бесплатный обед. Протянув руку, Энтони наугад вытащил несколько карточек. Одна из них принадлежала человеку, управлявшему службой эвакуаторов. Дозвонившись по его номеру из телефона-автомата в мини-маркете в обеденный перерыв, Энтони, придав своему голосу угрожающий тон, рыкнул в трубку:
– Вы знаете, кто звонит?
– А должен? – спросил с вызовом мужской голос с того конца линии.
– На прошлой неделе вы отбуксировали один автомобиль. В нем был спрятан товар стоимостью более двух миллионов долларов. Это краденые колеса, если что.
Энтони больше ничего не сказал, и молчание затянулось. Водитель эвакуатора издал неопределенный звук, затем прочистил горло и попытался собраться с мыслями, звуча куда более робко и почтительно:
– Я… я ничего об этом не знаю.
– Меня твоя выходка взбесила, приятель, – сказал Энтони, позволив невысказанной угрозе многозначительно повиснуть в воздухе.
– Да я… а что – я-то… – Он прямо-таки видел, как мужик на том конце растерянно озирается по сторонам, не понимая, о чем именно его просят. – Так что, вам два миллиона нужно? Или машина? Или что?
– Я хочу получить свой товар назад, – сказал Энтони. – Завтра. Доставьте к тридцать второму причалу в девять часов вечера, или пеняйте на себя. – Он понятия не имел, есть ли вообще хоть где-то тридцать второй причал, а если есть – в каком порту он находится.
Эвакуаторщик пребывал в аналогичном замешательстве.
– Это в Сан-Педро или…
– Девять вечера, или тебе, приятель, не поздоровится.
– Так! Погодите-ка! Мне нужно знать тип транспортного средства и…
Энтони повесил трубку. Он подождал несколько мгновений, выжидая, не попытается ли мужчина дозвониться в ответ, но телефон молчал. Он представил себе, как эвакуаторщик лихорадочно просматривает отчеты о работе на прошлой неделе… пробивает номера один за другим, пытаясь найти значащуюся в угоне машину. Усмехаясь про себя, Энтони забежал в «Севен-Илевен» и купил себе литр колы, прежде чем вернуться на работу.
Это было только начало.
Было еще много инцидентов, и самое удивительное – консультант каким-то образом знал о них всех.
Собственно, именно по этой причине Энтони и был завербован.
Когда консультант пригласил его на собеседование, Энтони увидел, что у этого типа имелось полное досье на него. Но вместо того чтобы ознакомиться с его содержанием и задать соответствующие вопросы, Патов улыбнулся Энтони и подвинул к нему через стол посаженную на скоросшиватель стопку листов, чтобы тот мог все прочитать. Да, там было все. Инцидент с Девоном Сандерсоном. Все телефонные звонки. Расшифровки разговоров. Где была получена эта информация, консультант не сказал, но было очевидно, что уже довольно долгое время Энтони держали под наблюдением. Не менее очевидным было и то, что консультант был в восторге от его похождений. Улыбаясь, он сказал:
– Случай с вымогательством у священника – мой персональный фаворит. Всякий раз, как читаю расшифровку, хохочу до упаду.
Энтони не знал, что ответить.
– Спасибо, – брякнул он.
Консультант забрал папку и наклонился вперед.
– Давайте перейдем к делу, а? Один из моих коллег недавно исчез, и я ищу кого-нибудь на его место. Джон был наблюдателем, но этап наблюдения в моем исследовании кончается сегодня, и теперь мне нужен кто-то с несколько другим набором навыков. Кто-то, кто будет играть более, скажем так, активную роль в делах «БФГ». Здесь, в «КомПроде», ваш талант чахнет. До этого момента вы были всего лишь одним из многих винтиков в этой гигантской машине. Я предлагаю вам возможность стать движущей силой – в «БФГ».