– Заткнись, – огрызнулся Хьюэлл.
– Ага, чушь несешь, – добавила Лорен.
– Консультанты…
– Вы оба, просто держитесь подальше от меня, – сказал Хьюэлл. Он совершил быстрый обход кабинок и вернулся на свое рабочее место.
«Это мог быть кто угодно», – решил он.
Нужно держать ухо востро.
Никому здесь больше нельзя доверять.
Хулио Ортис прибыл первым из уборщиков дневной смены, и он пришел достаточно рано, чтобы поболтать несколько минут с Марией, труженицей ночной смены и чертовски крутой особой. Он был почти уверен, что она нелегалка – иначе почему бы у кого-то вроде нее оказалась такая дрянная работа? – но это ее только красило. Возможно, она искала брак по грин-карте. В его фантазиях они оба поженились, чтобы она могла стать гражданкой, и сперва притворялись, что любят друг друга, а потом влюблялись друг в друга взаправду. Он знал, что это скорее сюжет фильма, чем что-то из реальной жизни, но, даже если так, он все равно был готов заключить с ней даже и фиктивный брак. А там, глядишь, и до секса дело дойдет.
Хулио, конечно, никогда это с ней не обсуждал. Их короткие разговоры касались лишь работы. Вся потенциальная романтика не покидала его голову.
После того как Мария ушла, Хулио посидел немного в каморке со швабрами, готовясь к смене, и обновил через телефон электронную почту. Из-за пробок и функции повтора сигнала будильника он почти каждый день на этой неделе опаздывал на минуту-другую – именно поэтому приложил особые усилия, чтобы прийти сюда пораньше. Он был удивлен, обнаружив, что ящик почти полон. Странно. Обычно ему приходила только рассылка от профсоюза – стабильно два раза в месяц.
Все письма были почти одинаково скупы на слова.
«Я знаю, где живут твои родители».
«Я знаю, где живет твоя сестра».
«Я знаю, где ТЫ живешь».
«Я знаю кличку твоей собаки».
«Я знаю код твоей сигнализации».
Одно из них состояло не из текста, а из целой галереи прикрепленных фотографий. Его родители завтракают на кухне. Сестра, голая, моется в ванной у себя в квартире. Вот и он сам – спит в своей постели. Его собака Армандо ест хот-дог из рук человека, делавшего снимок.
– Какого черта? – протянул Хулио вслух.
Как долго за ним следили?
Как умудрились сделать все эти фото?
Кому выгодно стращать его, простого скромного уборщика?
Хулио считал себя довольно смелым человеком. Он никогда не убегал от драки и даже в детстве помогал угнетаемым детям – вне зависимости от того, были ли хулиганы членами банды. Но он никогда раньше не сталкивался с чем-то подобным, и теперешняя передряга пугала его больше, чем что-либо испытанное за жизнь.
Он попробовал убедить себя, что это шутка, но знал – не все так просто.
Он не знал, кто это был, но, кто бы ни стоял за этим, этот тип знал о нем все – и мог сделать невозможное.
«Дьявол все видит», – говорила его мама; и хотя он думал, что уже вырос из такого рода детских суеверий, рука сама потянулась сотворить размашистый крест.
Хулио подпрыгнул, когда Аким вошел в подсобку секундой позже, и заставил себя улыбнуться, когда его друг засмеялся и сказал:
– Ты сегодня нервный какой-то, я смотрю?
– Да, – откликнулся Хулио. – Что-то нервишки и впрямь шалят.
35
– Ознакомься, – сказал Фил, подталкивая бумагу через стол Крейга.
– Что это такое? Памятка?
– Да ты почитай.
КОМУ: Старший руководящий персонал отдела кадров
ТЕМА: Новые сотрудники
Было установлено, что предпочтение следует отдавать потенциальным работникам, не состоящим в браке или, по крайней мере, бездетным. В сегодняшней конкурентной среде присутствие детей в жизни рабочего неизменно приводит к снижению производительности. До тех пор, пока не будет установлен общекорпоративный стандарт и не будут реализованы соответствующие правила, настоятельно рекомендуется: все новые работники, трудящиеся неполный/полный рабочий день или по контракту, нанятые «КомПродом» через отдел кадров, должны не состоять в браке и не иметь детей.
Спасибо.
– Как ты это заполучил? – спросил Крейг.
– У меня есть свои источники.
– Что за бред. Разве они только что не сказали, что нам всем нужно пережениться?
– Эти правила предназначены для сотрудников младшего звена, – напомнил Фил.
– Ну это уж точно взято с потолка.
– Они просто издеваются над нами. Вероятно, пытаются заставить кое-кого уйти – на пенсию или еще куда подальше. – Фил протолкнул через стол еще одну бумагу. – Еще вот это… не знаю, насколько это реально, и не могу ничего подтвердить, но ты глянь.
Крейг взял распечатанный список имен: десятки позиций, вбитых мелким шрифтом и расположенных в алфавитном порядке в пять столбцов.
– Как это понимать?
– Ходит слух, что все эти лица подлежат увольнению. Сокращению. Отставке, уходу в бессрочный отпуск, ликвидации контракта – как хочешь, так и называй.
Крейг просмотрел бумагу.
– Тут есть Лорен, – заметил он.
– Там много знакомых имен. Из твоего и моего подразделений. Я не делал никаких подсчетов, но определенно кажется, что в одних департаментах голов слетит больше, чем в других. Твои люди, конечно, в относительной безопасности – они нужны. Твой отдел – это кузница контента.
– И Хьюэлл здесь? – удивился Крейг, продолжая читать. – Он и Лорен – двое лучших моих программистов.
– Мне вот что интересно: как они планируют это провернуть? Постепенно или махом?
Они оба какое-то время молчали, синхронно читая расклад между строк.
И кто в этом списке БУКВАЛЬНО лишится головы?
«Как до этого дошло? – задумался Крейг. – Как все пришло к тому, что мы сейчас оба переживаем, не пострадает ли кто-то из наших коллег от загадочного несчастного случая или болезни… притом не рассматривая в перспективе ни обращение в полицию, ни простое увольнение? Как быть, что делать?»
Несмотря на все свое неповиновение, они с Филом были не более чем пассивными наблюдателями, глупо надеющимися, что все беды пройдут стороной.
Капитуляция была скользкой дорожкой, и они уже катились на самое дно.
«Все это ради Дилана и Энджи», – сказал себе Крейг. Вот почему он так поступал. Он не хотел слишком сильно раскачивать лодку и натравливать Патова на своих родных. Да и стоять в стороне всегда легче, проще… С недавних пор Крейг терпел гораздо больше, чем следовало бы, из-за оптимистической надежды, что присутствие «БФГ» здесь временное, что консультанты скоро уйдут.
Только эта робкая надежда и оставалась.
Правда, ничто ее не подкрепляло. «БФГ» прочно засели здесь.
– Почти обед, – сказал Фил. – Ну что, сходим в столовую? Ее как раз сегодня откроют. Раз уж мы за это платим…
– Конечно, – сказал Крейг, возвращая список.
– Оставь себе. Я сделал копию.
– И что мне с ним делать?
Фил нахмурился.
– Что ты имеешь в виду?
Крейг вздохнул.
– Ничего. Пойдем поедим.
Они стояли в полном лифте, когда из динамиков раздался переливчато-мелодичный звуковой сигнал. Сразу за ним последовало объявление, зачитанное женским голосом, до того сладкозвучным, что впору было заподозрить профессионального диктора, а не кого-то из работниц «КомПрода»:
– ВНИМАНИЕ ВСЕМ СОТРУДНИКАМ. ОБЕДЕННЫЙ ЧАС НАЧАЛСЯ. Наружные двери здания будут заперты до окончания обеда. Те, кто принес с собой еду, могут есть за своим столом, либо в комнатах отдыха, либо в столовой. Тем, кто не принес с собой еду, следует немедленно пройти в столовую, где всем доступно здоровое питание.
– Ха, – прокомментировал Фил, приподняв бровь.
– Нас запрут в здании? Не слышал о таком нововведении, – признался Крейг.
Никто в лифте, как оказалось, об этом не слышал, хотя все реагировали осторожно и осмотрительно, никому такое развитие событий не понравилось. Было тревожно думать, что они все – пленники здесь, на рабочем месте. Крейг, конечно, понимал логику Патова (чем короче обед, тем больше производительность), но понимание не даровало облегчения.
Когда створки лифта разъехались, явив новые интерьеры второго этажа, Крейг снова изумился виду просторной столовой. Как бы ему не хотелось это признавать, консультант и те, кого он нанял для обустройства этого места, проделали замечательную работу. Полная людей, столовая выглядела еще более внушительно. Она легко вмещала всех желающих и при этом не казалась переполненной – сколько бы людей ни прибывало с каждой минутой.
– Что будешь: салат, салат или салат? – спросил Фил, когда они с Крейгом вступили в зону обслуживания. – Боже, а Патов-то не шутил насчет здорового питания.
Крейг остановился на салате тако с холодным чаем, затем отнес еду к маленькому столику рядом с кустистым цветочным горшком. Фил последовал за ним. Столы в зале отличались разнообразием – одноместные, двухместные, четырехместные, восьмиместные; и так вплоть до длинного банкетного стола – за таким, по его разумению, поместились бы два десятка плечистых парней. Каждое посадочное место ненавязчиво создавало ощущение уединения для посетителей, но Крейг понимал – это всего лишь иллюзия. Второй этаж стал необычно комфортным оазисом среди нарастающего напряжения, охватившего остальную часть здания. Атмосфера была настолько приятной и непринужденной, что Крейг почти чувствовал, что здесь можно свободно говорить со своим другом обо всем что угодно, что они оба могут побыть здесь наедине. Но на то и был расчет. Он взглянул наверх и увидел камеры на потолке, между большими мощными лампами и встроенными динамиками, изливавшими приятную музычку. В цветочных горшках при столах можно было без труда спрятать хоть целую гроздь микрофонов.
Он мог сказать, что Фил думал о том же самом, и во время еды они оба вели разговор бессодержательно, комментируя столовую и еду, но не говоря ни слова о том, что на самом деле было у них на уме.