Крейг видел Патова днем – тот уверенно расхаживал по коридорам и здоровался со всеми по имени. Однако атмосфера была иной, чем несколько недель назад, и те, кого он приветствовал, реагировали нервно и осторожно. Люди торопились уступить ему дорогу, будто не желая, чтобы внимание консультанта хоть на секунду сосредоточилось на их персонах. Крейг вышел из своего кабинета поискать на столе Люпы степлер, и консультант улыбнулся ему, проходя мимо.
– О, вы все еще здесь? – спросил он, посмеиваясь.
Позже, во время обеда, дожидаясь Фила за столом, Крейг изумился, когда Патов сел прямо напротив него. Он не видел, как подошел консультант – будто из воздуха воплотился, – и его внезапное появление заставило Крейга подпрыгнуть на стуле.
Патов улыбнулся:
– Я смотрю, вы нервничаете.
Крейг столкнулся с врагом лицом к лицу; требовалось держать удар.
– Нет, не нервничаю. С чего бы вдруг?
Патов пожал плечами:
– Сам не знаю. Действительно, с чего?
Он явно вел тонкую двойную игру, чей смысл Крейг пока не улавливал. Консультант никогда ничего не делал без цели.
Он собрал на вилку немного салата, намереваясь не обращать внимания на мужчину, но, глядя в его бездушное лицо, отложил столовый прибор и спросил:
– Так с чего же?
– Что – с чего же? – невинно уточнил консультант.
– С чего это я – ваша цель? Почему вы побывали в школе моего сына и на работе моей жены, Регус?
Маска насквозь фальшивого сочувствия закрыла от него лицо мужчины.
– Ах, так жаль, что она ушла… она очень компетентная, безгранично преданная делу сотрудница… была.
– Почему? – не отступал Крейг.
Патов пожал плечами.
– Меня назначили там консультантом. Я простой наймит.
– И это лишь совпадение, что вас наняли в школу моего сына и больницу моей жены?
– Думаю, да. Пути Ральфа неисповедимы.
Крейг обвел рукой переполненную столовую.
– А как насчет других людей здесь? Вы маячите за должностью всех и каждого?
– «БФГ» – учреждение, идущее нарасхват, – признался Патов самодовольно.
Фил вернулся с овощным панини и кофе. Он перевел взгляд с консультанта на Крейга, затем сел в стороне от первого.
– Фил! – поприветствовал его Патов. – Как дела?
– Все в порядке, – непринужденно откликнулся тот. – К чему такая честь?
– Мы просто неформально беседуем за обедом. Жизнь – это не только работа. Иногда приятно расслабиться… пообщаться…
– Разве не вы сказали нам, что общаться с консультантами «БФГ» неформально нельзя, – сразу после того, как турнули моего наблюдателя Джона? – спросил Фил и откусил с края панини. Выразительно двигая челюстью, он уставился на Патова в ожидании ответа.
– Было дело, Фил. Но та фаза исследований, где это было важным правилом, позади.
– И теперь мы все друзья?
– Мне бы очень хотелось именно этого. – Можно было подумать, что Патов говорит искренне, но каждое его слово, если прислушаться, напоминало звук от дерганья одинокой гитарной струны, протянутой над пропастью. Нот хоть и много, а музыка – или сколько-нибудь целостное, искреннее впечатление – не складывается.
Ни Крейг, ни Фил не произнесли ни слова, и они втроем несколько минут сидели в неловкой тишине: Фил ел, Крейг доедал, Патов наблюдал за ними и улыбался.
– Что ж, – сказал наконец консультант, положив обе руки на стол и отодвигаясь, – я, пожалуй, вернусь к работе. – Он встал, сделал первый шаг в сторону, но вдруг остановился и посмотрел на Крейга. – Да, кстати, о работе… забудьте все те мои похвалы в адрес вашей жены, мистер Хорн. Надеюсь, ей придется туго с трудоустройством, потому что она – та еще ленивая, никчемная, трусливая засранка. – Обычно спокойное лицо Патова исказилось, в его голосе неприкрыто звенела ярость. Во второй раз Крейгу показалось, что он увидел то, чего не должен был видеть: череп под кожей, проблеск чего-то не совсем человеческого и очень, очень старого.
Консультант повернулся и направился через столовую к выходу, и Крейг понял, что это открытие было совершенно непреднамеренным. Патов никогда не делал ничего зазря, но его гнев был очевиден, и он быстро ушел, чтобы больше не раскрывать себя. Очевидно, увольнение Энджи разозлило его. Ее спонтанное решение он не смог спрогнозировать, и, видимо, карты у него в руках настолько спутались, что пришлось специально явиться сюда и бросить Крейгу открытый вызов.
Видимо.
На самом-то деле ничего особенного не произошло. Грубая шпилька, угрожающий намек… это все пустяки. Патов мог выкинуть фортель стократ хуже. Но почему он этого не сделал? «Почему, – недоумевал Крейг, – я все еще жив? Почему на Энджи не напали? Куча народу полегла от “несчастных случаев”; люди умирали дикой, неестественной смертью, поданной как “самоубийство”, так почему их двоих до сих пор щадили?» Впервые Крейг задумался о том, что в развернувшейся игре могли иметься правила… границы и запреты, непреодолимые даже для консультанта. Он не знал, в чем их суть, но заподозрил, что Патов не столь всемогущ, как хочет показать.
Возможно, консультант мог убить только тех людей, кого апробация зарекомендовала ненужными для жизнеспособности компании. Людей, в ком компания больше не нуждалась или кого не хотела видеть в штате. Тех, в чьем случае ликвидация контракта представала неизбежностью, и тех, кто пытался нарушить порядок этой самой ликвидации. Крейгу идея показалась до того логичной, что захотелось сразу же поделиться ею с Филом. Но здесь и сейчас – нельзя. Столовая прослушивалась сверху донизу, как и все здание, и у них не было возможности покинуть кампус, не вызывая подозрений, до конца рабочего дня в пять часов.
Фил смотрел Патову вслед.
– Экий он весельчак, – сухо бросил он. – По всему видно – человек хороший…
Крейг рассмеялся, чувствуя при этом спад напряжения. Ремарка Фила была смешной только в силу обстоятельств – как неудачная шутка, рассказанная в церкви, – но она подняла настроение Крейгу, как и его новообретенная догадка о пределах власти Патова.
Он вернулся на шестой этаж, чувствуя себя на удивление хорошо, и день выдался очень продуктивным. Ему даже удалось набросать график и состав команды для нового, пока еще не анонсированного шутера от первого лица. К сожалению, после работы он Фила так и не застал, хотя машина друга осталась на стоянке. Когда Крейг позвонил на смартфон Фила, звонок перешел прямо на голосовую почту. Он подумывал о том, чтобы подождать у машины – либо посидеть в своем автомобиле и послушать радио, пока Фил не придет, – но к стоянке тоже были обращены чуткие электронные глазенки камер.
Видимо, придется отступить.
Дома Энджи готовила что-то с виду мексиканское, а Дилан делал домашнее задание и играл на компьютере. Крейг рассказал жене о своем обеде и о подозрениях, будто Патов не всегда может действовать так, как ему хочется.
– Он был очень зол из-за того, что ты ушла. Сбит с толку. Явно хотел наказать меня за это, но… не смог. Думаю, меня что-то защищает. И тебя тоже, раз ты больше не работаешь в отделении неотложной помощи. Полагаю, из-за тебя он и явился консультировать этот объект, а теперь, когда ты улизнула, увяз там без особой надобности.
– А что насчет Дилана? – обеспокоенно спросила Энджи. – Как-то не похоже, что он в безопасности.
– Но почему? Его никто не трогал. Разве что напугали. Как и нас всех. Но никакого физического вреда ему не причинили. Никому из нас… в отличие от многих других.
– О да, – тихо подтвердила Энджи. Крейг знал, что ей на ум пришла Пэм. Он взял ее за плечи, твердо взглянул ей в глаза.
– Думаю, мы сдюжим.
Энджи глубоко вздохнула.
– Надеюсь, ты прав.
Крейг достал из холодильника банку колы и пошел искать Дилана. Он попытался крепко обнять сына, но мальчик вырвался из его хватки.
– Оставь меня в покое, пап! – вскрикнул он, глядя на экран компьютера. – Меня сейчас съедят!
Улыбаясь, Крейг сел на кровать и смотрел, как играет Дилан, пока Энджи не позвала их на ужин.
В самом разгаре трапезы зазвонил телефон. Энджи не хотела, чтобы Крейг отвечал, но на всякий случай, перестраховки ради, ему пришлось-таки это сделать.
Оказалось, это Фил. Крейг почувствовал облегчение от того, что это был не Патов, но он знал: Фил не станет связываться с ним ради досужей болтовни.
– Как дела? – спросил он у друга с легким трепетом.
– Меня кое-что донимает. И уже давно.
Крейг не удержался от улыбки:
– Всего лишь что-то одно? Да брось.
– Его имя. Оно попросту не ложится на слух. Какое-то оно абсурдное. И что-то в нем всегда было знакомое… вот только я не мог вспомнить. Регус Патов…
– Я всегда думал, оно имеет русское происхождение.
– Это вообще не имя, – тихо сказал Фил.
– В смысле…
– Слушай меня внимательно. И да, люди, прослушивающие нас, тоже слушайте, черт вас дери. Знайте, что мы знаем. Так вот, сегодня я заскочил в наш отдел патентоведения. Сто лет там не был. Знаешь же – может, обращал внимание хоть раз, – как у них справочные материалы рассортированы по маркированным коробкам? Думаю, это такой стандарт для всех архивов в конторах вроде нашей. Да чего уж там, не думаю – знаю.
– И?..
– Я сейчас пришлю тебе фото. Я сделал его там, у них. В архиве.
Крейг отвел телефон от уха и дождался мультимедийного сообщения от Фила. Как только снимок прогрузился, он увеличил его, пригляделся. Фил запечатлел металлический стеллаж, уставленный белыми однотипными органайзерами из картона, – ничего странного, на первый взгляд; именно такая картина первым делом возникает в воображении при слове «архив».
«Приглядись к надписям», – пояснил Фил скупым приложенным текстом.
Крейг пригляделся.
И обомлел.
На одной из коробок значилось: «Рег. ус. пат-ов».
– Что это значит? – спросил он, снова поднеся телефон к уху.
– «Регистрационные условия патентования». Я поискал в интернете – именно в таком виде, с точками. Это весьма расхожий способ сокращения, если нужно пометить раздел, где хранятся конкретные документы – все эти государственные стандарты, памятки и прочее.