– Просто оставайся там! – крикнула она, поспешив в главную ванную. Крейг стоял на коврике перед душевой кабиной и вытирался полотенцем. – Он здесь, – произнесла Энджи настолько тихим голосом, насколько могла. – Патов стоит во дворе и смотрит в кухонное окно!
Все еще мокрый, с растрепанными волосами, не удосужившись надеть нижнее белье, Крейг натянул штаны и побежал к передней части дома.
– Стереги Дилана! – бросил он жене.
Их сын был в безопасности в своей комнате; в прихожую вела только одна дверь, а окно выходило на задний двор.
– Сиди в комнате! – снова приказала Энджи сыну, постучав в дверь и побежав вслед за мужем. – Не выходи! – Ей совсем не хотелось, чтобы Крейг противостоял этому жуткому типу в одиночку, так что она увязалась следом за ним на кухню. Консультант уже исчез. Он не стоял у окна перед столом, не заглядывал в окошко над раковиной. Крейг перегнулся через стойку, изучая вид за стеклом, глядя в обе стороны.
– Я его не вижу. – В его голосе сквозило облегчение, но также и настороженность.
Патов постучался в дверь, пытаясь стуком наиграть что-то вроде «Собачьего вальса».
Энджи не ожидала, что этот человек просто так уйдет и оставит их в покое, но все равно подпрыгнула.
– Будь осторожна. Лучше вообще отойди подальше, – сказал Крейг, когда они вошли в гостиную. Он указал на вход в коридор, и Энджи заняла позицию там – как медведица, охраняющая своего детеныша. Руки так и чесались раздобыть какое-нибудь оружие.
– Какого черта вам нужно, Патов? – крикнул Крейг через закрытую дверь.
И та вдруг открылась сама собой.
Энджи знала, что оставляла ее запертой – вчера вечером она сама проверила засов перед сном, – но дверь все равно широко распахнулась, и консультант предстал их глазам. Он всегда выглядел странно, но сегодня утром что-то в его внешности показалось еще более причудливым, чем обычно. Высокий и худой, теперь он выглядел еще выше и тоньше, его обычно седые волосы лучились диковатым розовато-лиловым оттенком, будто в попытке гармонировать с переливчато-градиентным галстуком-бабочкой. Губами он улыбался, а вот глазами, как всегда, нет. Неуловимое напряжение окутывало всю его фигуру – и прямой наводкой «било» в дом, за порог.
– Регус Патов, к вашим услугам, – сказал он и отвесил насмешливый поклон.
– Это не ваше настоящее имя, – категорично отрезал Крейг.
Консультант усмехнулся.
– Думаете, я не из России?
– Думаю, кто-то очень хорошо пользуется расхожими сокращениями. Что нового в регистрационных условиях патентования?
Консультант бросил показушный взгляд на часы.
– Ого, вам потребовалось так много времени, чтобы разгадать этот ребус? Я был о вас лучшего мнения. – Он наклонился вперед. – И что в таком случае обозначает аббревиатура «БФГ»?
– Я пока еще не выяснил.
– Если вы не знаете это, значит, не знаете ничего. А времечко-то почти на исходе.
Энджи сохраняла самообладание. Хотя лишь благодаря чистому усилию воли она не закричала от ужаса после того, как дверь сама по себе открылась. «Нужно звонить куда-то, – лихорадочно размышляла она, – в полицию или службу спасения».
– Почему вы здесь? – спросил Крейг.
– Просто хотел убедиться, что вы придете сегодня на работу. Я вот тоже – иду себе, иду и вдруг вижу ваш дом. Дай, думаю, зайду – проведаю… Может, вас подвезти, мистер Хорн? Можем заказать одно такси на двоих. Я плачу.
– Спасибо, обойдусь без ваших подачек.
– Но вы же придете?
– Конечно.
– Отлично, отлично! Нас ждут большие перемены, и я хотел убедиться, что вы ничего не пропустите.
Крейг ничего не сказал, просто уставился на мужчину.
– Ладно, я пойду. – Он посмотрел поверх плеча Крейга на Энджи. – А вам, моя дорогая, лучше заняться уже готовкой омлета для Дилана. Молодому организму нужен белок.
С таким напутствием Патов исчез.
Наверное, просто ушел, но Энджи почему-то не увидела, как этот тип развернулся и зашагал прочь. Она будто бы просто моргнула – и его не стало.
Крейг закрыл дверь и запер ее.
– Боже мой, – выдохнула Энджи. – Боже мой.
Они оба поспешили в коридор, чтобы проверить, как там Дилан. Тот сидел на полу и все еще завязывал шнурки на ботинках.
– Все в порядке? – спросил мальчик, поднимая глаза. – Можно выходить?
Крейг поднял сына на руки, и Энджи поцеловала его в щеку.
– Все хорошо, милый, – сказала она. – Пойдем.
– Завтрак готов?
– Еще нет. Но сейчас будет.
Дилан перевел взгляд с нее на Крейга, и она увидела в его глазах понимание, какого там не должно было быть просто в силу возраста.
– Это ведь снова был мистер Патов, да? – спросил он.
– Да, именно так, – честно ответил Крейг. – Но он уже ушел.
– А он еще вернется? – спросил сын отца, помолчав немного.
– Нет, – сказал Крейг. – Я собираюсь поговорить с ним сегодня и сказать, что ему не разрешено приходить к нам домой.
Ответ обрадовал Дилана, и он с облегчением улыбнулся. Но когда Энджи посмотрела на мужа, то увидела: его гложут те же сомнения, что и ее саму. Бросив на него любящий взгляд, она еще раз поцеловала сына, а затем пошла на кухню готовить завтрак.
Было уже утро, и Энджи только что закончила пылесосить, когда в дом вошел Крейг. Он ушел на работу всего несколько часов назад, и она не ожидала увидеть его до конца дня.
– Ты уволился? – с надеждой спросила она, обматывая шнур пылесоса вокруг крючка под ручкой.
– Фил дает мне недельный отпуск.
Она подняла бровь.
– Это награда или наказание?
– Теперь поди разбери.
– С чего он так расщедрился?
– Я пошел навестить Фила, как только приехал. Я подумал, что поздравлю его – ну и посмотрю, что с ним, как он себя чувствует. Стоило, конечно, первым делом позвонить, потому что я не застал его ни на привычном месте, ни в старом кабинете Мэтьюза. Потом я спросил его секретаршу, где он, но она плакала и паковала вещи. Ее уволили.
– Это Фил с ней так обошелся?
– Кто же еще. Так вот, потом я вернулся к себе, проверил почту и нашел электронное письмецо. Там сообщалось, что шесть человек из моего отдела уволены, а еще столько же – переведены на неполный рабочий день. Я позвонил Филу на его старый номер, оставил сообщение на его голосовой почте, вдобавок написал ему, попросил о встрече. Спустился – хотел потолковать с сокращенными сотрудниками, но никого из них не застал. Оказалось, им сказали больше не приходить. Позвонил в отдел кадров – там глухо. Все программисты, те, что остались, были в напряжении. Всем хотелось знать, что у нас творится. Я сказал им честно, что понятия не имею. Скотта, насколько знаю, упекли в тюрьму надолго, так что я не смог найти никого, кто рассказал бы мне, из-за чего сыр-бор… А потом объявился-таки Фил. Весь такой с виду счастливый, взволнованный. Будто все так и должно быть. Я попытался расспросить его об отпусках, о сокращении часов, о его бывшей секретарше, но он сделал вид, что не в курсе. Я сказал ему, что «БФГ» опять творит беспредел, но он проигнорировал это и отбрехался, что позвонит в отдел кадров и «все уточнит». Я подыгрывал ему, потому что он снова вел себя как прежний Фил, но… все равно это не он. – Крейг покачал головой. – Это будто какой-то неудачный клон, а не Фил. Он велел всем программистам вернуться к работе. Мы пошли ко мне в офис, и там он сказал, что ему «предстоит кое-что сделать», но он перезвонит мне по поводу отпусков и всего остального.
– И что дальше?..
– Он вернулся ко мне примерно через час. Позвонил мне по телефону и сказал уйти в отпуск на неделю. Я спросил почему, и он ответил, что идет какая-то реструктуризация и всех руководящих сотрудников попросили взять короткий отгул.
– Может быть, тебя уволят, – с надеждой протянула Энджи.
– Возможно, – признал Крейг. – Но, по-моему, у Фила еще есть какие-то виды на меня.
– И ты собираешься подыгрывать ему дальше?
– Ну… не знаю.
– Не знаешь? Серьезно?..
– Да, не знаю. Знаешь, я не люблю сдаваться. Не хочу дать Патову победить. Да и если вдруг «БФГ» отчалит-таки… и если я смогу поддерживать контакт с Филом, чтобы его не слишком заносило… тогда, возможно, мы сможем положить конец этому безумию. Тогда мы одержим верх.
– Это идеалистическая чушь, и ты сам прекрасно понимаешь…
– Не понимаю, – сказал Крейг, не кривя душой.
– Увольняйся уже!
– Я не могу. Я должен довести дело до конца.
Энджи покачала головой, подхватила пылесос и понесла его к чулану в прихожей.
Когда она вернулась, Крейг сидел в гостиной перед телевизором.
– Вот чем ты будешь занят всю неделю? – пожурила она супруга.
– У тебя есть другие предложения?
По пути на кухню она остановилась на мгновение и посмотрела на него.
– Ищи себе новую работу. Рассылай резюме.
– Может быть, так и сделаю, – откликнулся Крейг.
Но Энджи знала, что он этого не сделает, и не была уверена, разозлило ли это ее еще больше – или испугало.
40
Когда неделю спустя Крейг приехал в «КомПрод», парковка была заполнена менее чем наполовину, и, поднявшись наверх, в отдел кадров, он узнал, что почти треть персонала уволена или отправлена в отпуск. Мишель Хаген, женщина за столом приема заявлений, рассказала ему об этом. Она продолжала по старой привычке поглядывать на камеру в углу потолка, но говорила без обиняков и умолчаний, без попыток самоцензуры. Что-то Крейгу подсказывало, что и она в этом деле была пострадавшей стороной.
Она также сказала ему, просмотрев его файл на своем компьютере, что на следующей неделе его график изменится – все подразделение будет работать с восьми вечера до пяти утра, а не с восьми утра до пяти вечера.
– Это не имеет никакого смысла, – сказал он, и Мишель бросила на него спокойный взгляд.
– Ничто теперь не имеет смысла, – сказала она.
Когда он возвращался к лифтам, коридоры здания были на удивление пусты, а шестой этаж казался почти заброшенным. Он намеревался позвонить Филу и узнать из первых уст, что именно происходит, но его друг – остались ли они друзьями, впрочем, – сидел в кресле Люпы у офиса и явно ждал его.