– Крейг! – приветливо окликнул Фил. – Рад, что ты вернулся!
Крейг указал на пустой коридор у себя за спиной:
– Что тут происходит?
– Мы реализуем ряд предложений «БФГ» по оптимизации работы компании. Думаю, они действительно полезны.
– Как мы будем работать, если столько программистов сокращено?
– Я уже говорил тебе раньше, думаю, нам следует расширяться в сторону продаж более осязаемых игрушек. Приставки, VR-шлемы, консоли, периферийные устройства – за этим добром будущее. Рынок программного обеспечения, особенно по части твоих игр, все-таки довольно ограничен. Если мы сможем контролировать все аспекты игрового процесса, предоставим контент, работающий только на наших проприетарных штуковинах, и возьмем в расчет бесконечную готовность гиков раскошеливаться на обновления, мы взорвем рынок – и все наши акции взлетят до небес. Кроме того, к твоему подразделению придираются не больше, чем к остальным. Мой старый добрый отдел продаж был сокращен где-то на треть.
– Разве это не делает ситуацию еще хуже? Помимо тех, кто создает контент, нужны и те, кто продает контент. Иначе никаких сверхприбылей не будет.
– Будут, и еще какие.
– С меньшим числом подчиненных?
– Компания – это машина. Для достижения максимальной эффективности все ее части должны сочетаться друг с другом. То, что мы здесь создаем, – куда более компактная и злая машина, чем раньше.
– Ты себя слышишь?
Фил взволнованно подался вперед.
– У меня появилась революционная идея нового девайса, нацеленного на подростков мужского пола. У среднестатистического пацана случается на дню от десяти до двенадцати эрекций. Мы могли бы использовать всю эту природную энергию для питания портативных устройств. Каждое расширение пещеристых тел члена будет генерировать электрический заряд, накапливаемый в батарее. Даже подзаряжать не нужно – кроме как от собственного тела. В случае с девушками мы могли бы подключить зарядное устройство к унитазу. Так же, как плотины используются для выработки тока, так и здесь каждый смыв заставит воду вращать турбину, встроенную в основание, и вырабатывать электроэнергию, идущую на подзарядку батареи. Мы станем пионерами в области устойчивой энергетики…
Крейг посмотрел на него как на умалишенного. Идеи были не просто смешными, они отдавали сумасшествием. Он собирался заявить об этом – как можно более осмотрительно, – но к Филу вдруг подошел стильно одетый мужчина с короткой стрижкой. Человек, Крейгу незнакомый, хотя смутно узнаваемый.
– О Пателе позаботились, – заявил он.
Крейгу эти слова не понравились.
– О Парвеше Пателе? – уточнил он.
Фил кивнул.
– С ним произошел несчастный случай, – сказал он, ухмыляясь уголком губ.
Крейг обмер. Фил и Парвеш никогда не ладили, но он не мог поверить, что его друг действительно причинит физический вред другому человеку.
Но консультант бы вполне пошел на такое.
Да, консультант мог бы. Он не раз так поступал.
А теперь и Фил…
За ту неделю, что Крейг отсутствовал, дела явно пошли совсем не по плану.
– Спасибо, Энтони, – сказал Фил. – Если хочешь, можешь звонить по телефону.
Другой мужчина улыбнулся, и Крейгу не понравилась эта улыбка.
– Мое любимое занятие, – сказал он и ушел той же дорогой, откуда явился.
Филу промыли мозги? Или он теперь одержим? Что могло вызвать в нем разительную перемену: несколько телефонных звонков и долгая встреча с консультантом? Это казалось невозможным, но доказательство красочно разворачивалось перед глазами. Крейг злился на Фила, это было естественно, но также он понимал: другом манипулирует странная сила, чьи пределы им всем неизвестны.
Консультант. Патов.
– Дай мне поговорить с ним, – сказал Крейг.
– С кем?
– Сам знаешь. С Патовым. Или как там его по-настоящему зовут.
Выражение лица Фила стало жестче.
– Что за дела у тебя к нему?
– Да так, хочу задать несколько вопросов.
– Можешь задать их мне. Я знаю, что ты обижен, но теперь я – генеральный директор.
– Я на тебя не обижаюсь, – отрезал Крейг.
– Но?.. – подсказал Фил.
Он помолчал, затем решил ответить честно.
– Но что ты знаешь об управлении крупной компанией? Я, конечно, не справился бы с такой обязанностью. Сомневаюсь, что и тебе она по плечу. Но с Патовым я хочу обсудить отнюдь не это.
– А что тогда?
Прежде чем он успел ответить, по громкой связи передали объявление:
– Просим Крейга Хорна немедленно пройти в офис мистера Патова.
Слова эхом разнеслись по пустому коридору.
Крейг посмотрел на камеру, с чьей помощью консультант, очевидно, следил за их разговором, затем на Фила, порядком побледневшего. «Он его боится», – подумал Крейг и, как ни странно, посчитал это хорошим знаком.
Сообщение повторилось, и они оба какое-то время глупо таращились друг на друга.
– Он до сих пор сидит на седьмом этаже? – уточнил Крейг.
– Насколько я знаю – да, – ответил Фил, и эта неуверенность в его голосе тоже казалась его другу хорошим знаком.
Они вместе вошли в лифт, хотя ни один из них не произнес ни слова. Крейг нажал кнопку седьмого этажа, а когда Фил остался стоять столбом, предположил, что к Патову они пойдут вместе. Однако же, когда створки разъехались, явив темный длинный коридор, только Крейг вышел из кабины. Он обернулся, намереваясь что-то сказать Филу – хотя и не знал что, – но двери уже закрылись, оставив его в гордом одиночестве.
Седьмой этаж пришел в упадок, с тех пор как он последний раз пришел сюда с Филом. Коридор освещался еще более скверно, чем раньше, и Крейг решительно не понимал, как такое в принципе возможно. Флуоресцентные лампы источали безжизненный и тусклый, прерывистый свет. Со стен слезала краска, ковровое покрытие под ногами украшали дыры. Если раньше казалось, что коридор своей длиной превосходит даже длину здания, теперь он производил впечатление слишком короткого – за правым поворотом утыкаясь в тупик, а за левым обрываясь у кабинета 700, где заседал консультант.
Странная органическая пульсация за стенами, потолком и полом все еще слышалась, но теперь – приглушенно; Крейг будто попал внутрь огромного умирающего тела, в тушу кита, отдающего Нептуну душу на безлюдной мели.
Крейг шел по укороченному коридору к офису, тихо и осторожно ступая по разбитому полу, стараясь не споткнуться и высматривая похожую на кошку (но кошкой не бывшую, видит бог) тварь, шнырявшую тут раньше.
Дверь открылась прежде, чем он дошел до нее, и он, как ни странно, подумал о Вилли Вонке. В фильме Джина Уайлдера ворота шоколадной фабрики открывалась точно так же. Не при помощи каких-то скрытых технических примочек, а по велению магии. Это была не автоматическая дверь. Нигде здесь не стояли датчики движения. Обычный, испокон веку известный петельный механизм… сработавший только потому, что консультант повлиял на него.
Приемная тоже преобразилась. Она больше не походила на кабинет врача. Журналы и стулья исчезли – вместо них тут прямо на полу громоздилась высокая куча выброшенной канцелярской утвари. На стенах с мельчайшими подробностями были нарисованы блок-схемы и организационные диаграммы, настолько сложные, что невозможно было понять, что они должны были представлять, где заканчивалось одно и начиналось другое.
Старой секретарши нигде не было видно, матовое окошко перед ее рабочим местом закрывали жалюзи, но дверь рядом с ним распахнулась сама собой, и Крейг прошествовал в кабинет. Теперь это была хорошо освещенная комната размером со школьную аудиторию. В дальнем ее конце было окно, а перед окном – небольшой невзрачный стол.
В остальном комната была пуста.
Ну, если не считать крови.
На полу и на стенах алела кровь – огромное, невозможное ее количество. Почти вся она давно засохла, и Крейгу пришлось прошагать прямо по бурым пятнам, чтобы добраться до стола Патова. Он подумывал не делать этого, а остаться на месте, заставив консультанта либо подойти к нему самостоятельно, либо кричать во все горло, если тому захочется быть услышанным. Но как только эта мысль пришла Крейгу в голову, его потянула вперед некая сила, будто на тело опустилось мягкое невидимое лассо. По пути он наступил в алую лужу посвежее и чуть не поскользнулся. По ноздрям резанул тяжелый кровяной запах, почти как на бойне, сильный и непереносимый. Но Крейгу удалось удержаться на ногах и подавить в себе тошноту, когда он приблизился к консультанту.
Где-то вдалеке выводили незамысловатый мотив тонкие – похоже, детские, – голоса.
Консультант в малиновом галстуке-бабочке, гармонирующем с оттенком заляпанных кровью стен и пола, кивнул ему.
– Спасибо, что пришли на эту встречу.
– Это не встреча, – отрезал Крейг. – Забудьте.
– Но ведь сама жизнь не что иное, как серия встреч. Вот я и организовал еще одну, чтобы обсудить гложущую вас зависть по поводу восхождения мистера Аллена на пост генерального директора и определить, не повлияет ли это чувство на вашу продуктивность. Завидовать кому-то – значит ставить под угрозу будущее своего авторитета в коллективе…
– Я ни капельки ему не завидую, – отрезал Крейг.
– Но так ли это на самом деле?
Крейг посмотрел на Патова с зарождающимся пониманием. Повышение Фила было не чем иным, как тактическим ходом со стороны консультанта, способом вбить клин между ним и его другом. Вдвоем они, вероятно, были ближе всего к прямой угрозе благополучию «БФГ», и враг предпринял согласованные усилия, чтобы разрушить их союз.
Но почему Фил уступил? Как он мог оказаться настолько слабым?
Он не мог не чувствовать разочарования, гадая, откуда Патов узнал, что Фил – более слабое звено. Сам он ни за что бы не клюнул на карьерную удочку, заброшенную «БФГ».
– Я рад за него, – сказал Крейг, глядя консультанту в глаза. – Надеюсь, сотрудник из рабочего коллектива на должности управленца сможет повести «КомПрод» в наилучшем направлении из возможных.
– Эту надежду мы все разделяем. – Без плавного перехода консультант обратился к делам насущным: – Начиная со следующей недели мы переходим на ночной график. Было установлено, что таким образом сократится время, затрачиваемое сотрудниками в дороге на работу. Представьте только, добираться сюда по свободным дорогам… можно позабыть о проблеме часов пик и связанных с ней опозданиях. Также это сильно снизит расходы на электроэнергию, поскольку «КомПрод» будет работать в непиковые часы. Это обеспечит компании более низкие став