– Это не наш дрон. По крайней мере таких я никогда не видел, – заявил Кирилл. – И тут одно из двух – либо это какие-то не известные мне дроны, оставленные «свидетелями», либо на корабле есть еще кто-то, способный ими управлять, и он наблюдает за нами.
– Этого только не хватало, – пробурчал я.
– Как бы то ни было, я, будучи тайным агентом, состою в секте «Свидетели первого контакта», и если бы у нас были такие дроны, то я бы это знал. Возможно, Жаарр – не единственный проснувшийся и выживший офицер. Возможно, другие выжившие офицеры сейчас следят за нами.
– Как давно они наблюдают за нами?
– Кто знает. По крайней мере понятно одно – выйти с нами на связь они явно не желают.
– Или не могут, – мрачно предположил я.
– В общем, это их право. Наша же задача сейчас – разобраться со «свидетелями». Вперед! Будь начеку.
– Какой смысл быть начеку, когда рядом со мной псионик? – спросил я.
– Как видишь, я не все способен замечать.
– Резонно.
Мы двинулись дальше. Из ангара проникли в уже знакомый коридор, а спустя пять минут подошли к двери, ведущей в помещение с трубами, где в первый раз встретились с дикими и вступили в бой. Дверь плавно поднялась вверх. К моему удивлению, разрухи тут не наблюдалось. Отрезанные трубы вновь приварены, разве что на стенах остались наплывы металла и гарь.
– Удивительно! Их кто-то починил, – выдохнув, прошептал я.
– Возможно, те, кто наблюдал за нами с помощью дрона, либо автоматические ремонтные дроны. Видимо, этот сектор корабля важен, раз его починили.
Дальше мы вошли в зал отдыха. Я ожидал, что и виртуальные капсулы, поврежденные выстрелами, будут починены, но нет, они так и стояли, частично оплавленные, некоторые вообще валялись на полу.
Трупов пришельцев, кстати, нет. Либо их забрали другие бойцы, либо утащил к себе монстр. Интересно, насколько длинными могут быть его щупальца? Может, он уже распустил их по всему кораблю? Впрочем, учитывая структуру его тела и прежде всего клеток, он может вообще всего себя превратить в одно огромное длинное щупальце.
Мы пошли по уже знакомым коридорам. Вновь слабый свет и мигание панелей, звенящая тишина и напряженные, как струны, нервы. Я оглядываюсь, вслушиваюсь в каждый звук и всматриваюсь в каждую тень, хотя датчики фиксируют любое подозрительное движение или звук. Возможно, у меня уже выработалась такая привычка. Или это инстинкт? Каждую секунду я ожидаю, что за очередным поворотом появится либо монстр, либо дикий, либо спецназовцы.
То и дело я поглядываю на люки, иногда даже начинает мерещиться, что они чуть двигаются, но датчики ничего не фиксируют.
– Кирилл, как получилось, что к нам прибыли «Свидетели первого контакта» и как ты оказался в их рядах?
– Марс. Все началось с него. Так как на Марсе свободы больше и контроля меньше, да и люди там с особой психикой, то появление там «свидетелей» – абсолютно логично. Они выбрали место, где спрятаться им будет легче. На самом деле в правительстве полагали, что «свидетели» – это небольшая группка фанатиков, но правда оказалась намного более суровой. В «свидетели» входят не только псионики, но и обычные люди. К примеру, мой отряд спецназа – целиком из «свидетелей». В составе организации – рабочие, водители грузовиков, полицейские, инженеры, конструкторы, директора заводов и фабрик. А также чиновники, причем на очень высоком уровне.
– Серьезная организация. Такое чувство, что ее возникновение планировали, она не появилась спонтанно, а конкретно развивалась и укоренялась, чтобы в случае, когда ее запретят, смогла выжить и продолжать деятельность под прикрытием чиновников и полиции.
Я услышал, как Кирилл усмехнулся.
– Абсолютно верный вывод, – сказал он. – И то, что послали наш отряд, а не какой-то с Земли – не случайность, а прямое распоряжение заместителя министра внутренних дел.
Я сглотнул. Они не просто в правительстве, а среди самых главных министров. У меня холод прошел по коже, когда весь масштаб проблемы стал понятен. Группа, объявленная террористической – это не просто какие-то фанатики, а, по сути, чуть ли не половина управленцев. При желании они могут поднять восстание, сместить правительство и сами взять в руки бразды правления.
– Как же так получилось, что мы их проворонили и допустили, что они стали такой влиятельной организацией?
Кирилл в этот миг замер, несколько секунд стоял молча, затем резко произнес:
– Сюда!
Он развернулся, пошел по коридору в обратную сторону. Я поспешил за ним.
– Что случилось?
– Идет группа диких.
Датчики пока ничего не фиксируют, но Кирилл ошибаться не может, уж я-то в этом убедился, и не раз.
Мы прошли метров сто, затем свернули в коридор и подошли к ближайшей двери. Она мягко открылась, уйдя в сторону и впуская нас внутрь помещения. Световая панель мигнула и слабо загорелась, но ее света едва хватает, чтобы разогнать мрак. Мы оказались в небольшом зале. Здесь на полу множество небольших округлых отверстий, накрытых решеткой. У стен расположились десятки кабинок.
– Не беспокойся, они пройдут мимо, – заметив, как я оглядываюсь на дверь, успокоил Кирилл. – Чтобы ответить на твой вопрос, мне нужно для начала сказать тебе одну вещь. Книга откровений Амара Джутхани, в которой он рассказал о своем контакте, появилась пять лет назад. Но на самом деле он установил контакт с пришельцами очень давно. И о крушении корабля также узнал давно. После этого он создал свою неосекту «Свидетели первого контакта». Ее члены готовились, поднимались по карьерным лестницам, входили в состав правительства, и, конечно же, никто из них не оповещал окружающих, что состоит в этой организации. И только пять лет назад он выпустил свою книгу, создав ажиотаж вокруг нее. Он знал, что правительство бросит огромные ресурсы на поиски корабля – именно это ему и было нужно. Ему было необходимо, чтобы правительство нашло для него корабль, а он потом смог его забрать.
Тем временем датчики зафиксировали слабый шум, но мне, если честно, было не до этого.
– Правительство развернуло агентурную сеть, использовало лояльных псиоников – таких, как я. Мы вскрыли всю эту сеть. Но не спешили арестовывать членов секты, потому что главного псионика, Амара Джутхани, мы никак не могли обнаружить. Мы надеялись, что, когда корабль будет раскопан, сможем выманить Амара. Собственно, так и произошло, только вот я не ожидал, что им окажется начальник исследовательской станции. Честно говоря, мы, агенты, облажались.
Тем временем звуки удалились и исчезли.
– Пойдем, – Кирилл двинулся к выходу.
– Если честно, твой рассказ, как это раньше говорилось, выбил меня из колеи. Единственное, чего я не могу понять, почему Амар выдал наше местоположение инопланетянам? Откуда он мог знать, что они не долетят?
– Временно́й парадокс. Он заключается в том, что мы не можем изменить настоящее посредством путешествия в прошлое. Представим, что ребенок из будущего с помощью машины времени прилетает в прошлое и убивает своих родителей до того, как появится на свет. В этом случае он исчезает, так как не появился на свет. Но раз он исчезает, то в будущем его не существует. Если он не существует в будущем, то не сможет отправиться в прошлое и убить родителей. Происходит временной парадокс: если ты убиваешь родителей, то не рождаешься и, значит, не сможешь отправиться в прошлое и убить родителей, а значит, они остаются живы, и ты появляешься на свет. Этот парадокс можно описать иным способом: к примеру, какой-нибудь человек из будущего, прочтя про ужасы, творившиеся в нацистской Германии времен Второй мировой войны, решает изменить прошлое. Прилетает и убивает Гитлера, предотвращая тем самым создание Третьего рейха и массовые убийства в концлагерях. Парадокс состоит в том, что если свершенных ужасов Второй мировой войны не происходит, то они исчезают из истории, как и из памяти путешественника во времени. А раз указанных событий не происходит, то и желания вернуться в прошлое, чтобы его изменить, у человека из будущего не появится, соответственно, он не вернется в прошлое и не убьет Гитлера.
– Я слышал про этот парадокс, – произнес я.
– Да, из него следует, что Амар не мог изменить настоящее. А это значит, что его проникновение в прошлое – это предопределенное событие. То есть так и должно было случиться. На самом деле природа путешествия в прошлое – это вещь необычная. Она мало понятна даже нам, псионикам. Как и почему это происходит? Если с будущим понятно – мы предвидим исход определенного события, и это просчет того, что должно случиться, как в том примере с ложкой. А раз мы знаем, чего ожидать, то можем предотвратить это. То с прошлым ничего пока не ясно. Сюда.
Мы сделали еще один поворот. Здесь хорошо знакомый мне перекресток. В прошлый раз, когда я проходил здесь, справа, в коридоре, скрываясь под покровом тьмы, сидел паукообразный монстр.
– Готовься, мы уже близко.
Я сглотнул, сжал покрепче рельсотрон и двинулся за Кириллом. Внезапно псионик остановился, я вскинул оружие, метка прицела на визоре переместилась на поворот, из-за которого могло вылезти что угодно. Датчики тем временем зафиксировали приближающийся шум.
– Опусти рельсотрон, – попросил Кирилл, направив ствол оружия в пол.
Через несколько мгновений из-за угла вылетели две фигуры в скафандрах. Один – высокий мужчина в привычном мне скафандре. Второй же, худощавый и щуплый, одет в инопланетный.
Увидев нас, они резко затормозили. На миг в их глазах промелькнул страх, но потом они разглядели наши лица, и губы высокого растянулись в улыбке.
– Кшиштоф, Жаарр?! – удивленно воскликнул я.
Глава 25
– Алексей! И… Кирилл? – уточнил Кшиштоф. При виде псионика его улыбка мгновенно угасла.
– Долго объяснять, но он – правительственный агент, и мы должны помочь ему, – пояснил я. – Вы как тут оказались? Я слышал, вас пленили.
– Ну, так-то оно так… Ах, точно! Нам надо бежать! Жаарр, указывай путь!