– Конечно, когда мы научимся летать к звездам, я обязательно отправлюсь с тобой, – с легкостью пообещал он, зная, что такое случится еще не скоро, а за это время многое может измениться. Вдруг он все-таки полюбит космос?
Девочка улыбнулась в ответ.
– Это обещание.
Она хотела сказать что-то еще, но вздрогнула, глаза расширились. Оля упала на колени и стала кашлять. В последние два дня она часто кашляла, но таблетки от простуды никак не помогали. Да и что это за простуда? Все люди модифицированы так, что никакая болезнь их не возьмет.
– Что-то мне нехорошо, – откашлявшись, прошептала Оля.
Кшиштоф решительно подошел к девочке, приложил ладонь ко лбу. У нее жар.
– Это ненормально! У тебя даже температура высокая. Нужно все-таки сказать матери.
Он повернулся и громко позвал.
Видя, что с детьми что-то не так, выбежали обе мамы. Мама Оли побелела и метнулась обратно домой. Кшиштоф перевел взгляд на свою маму.
– Что случилось? – шепотом спросил он.
– Похоже, она заболела новой, пока еще неизвестной болезнью. В последние недели это передают по всем новостям, – с печальным и в то же время встревоженным лицом произнесла мама.
От ее слов у Кшиштофа засосало под ложечкой.
Белые стены коридора больницы действовали на Кшиштофа гнетуще, словно он оказался в тюрьме без окон и дверей. Это неприятное давящее чувство, от которого становится душно и хочется побыстрее выйти наружу, дабы вздохнуть полной грудью. Мама не поехала с мальчиком, только он, Оля и ее родители.
Раздался скрип. Из палаты вышли Олины мама и отец в сопровождении доктора – невысокого мужчины с короткими черными волосами и аккуратной черной бородкой.
– К сожалению, мы ничего не можем сделать. Было бы у нас довоенное оборудование – мы бы попытались, но сейчас мы не можем установить, что это за болезнь и как с ней бороться. Мы ничего не знаем о ней, и поражает она не всех. Это не эпидемия, заражен только небольшой круг людей, но по каким причинам, мы также понять не можем, – разведя руками, устало пояснил он. – Надо надеяться, что ее организм сам сможет побороть болезнь. В пяти процентах случаев это удается.
Мама Оли зарыдала, прикрывшись платком, а отец, сдерживая слезы, обнял жену за плечи, отвел в сторонку, что-то шепча.
– Простите, доктор, а я могу ее навестить? – спросил Кшиштоф.
– А ты кто, мальчик? Ее брат?
– Нет, он ее друг. Я не против, – пояснил отец Оли.
– Хорошо, только недолго. У тебя пять минут.
Кшиштоф зашел в палату. Оля лежит на большой кровати, к ней прикреплена куча датчиков, на старом потрепанном приборе отмечается сердцебиение, слышны периодические писки. До кровати не добраться, между выходом и ею расположилась небольшая стенка с пластиковым окном. Справа от стенки дверь, но сейчас она закрыта. Мальчик осторожно постучал в стекло. Оля медленно повернула голову, губы растянулись в улыбке, но лицо ее осталось бледным.
– Как себя чувствуешь? – спросил Кшиштоф.
– Слабость чувствую, – раздался голос девочки из динамика над головой. – Кшиштоф, я ведь не умру?
– Нет, конечно! – резко ответил мальчик. – Доктор сказал, что были случаи, когда люди вылечивались от этой болезни. Так что крепись! Все будет в порядке! А потом мы вырастем и полетим вместе к звездам!
Губы Оли дрогнули, в глазах заблестели слезы.
– Так что не смей сдаваться! Борись с болезнью! Обещаю, мы вместе будем путешествовать к новым планетам!
– Я… не хочу умирать. Я буду бороться, мы обязательно увидим звезды вместе. Кшиштоф…
– Да?
– Я хотела сегодня сказать, что люблю тебя! Давай, когда вырастем, поженимся.
Мальчик вздрогнул, кровь прилила к лицу, он отвел взгляд, затем нахмурился и уверенно произнес:
– Конечно, когда мы станем взрослыми, я возьму тебя в жены!
Кшиштоф ходил к ней следующие три дня, пропуская школу, но там с пониманием отнеслись к этому и не стали его наказывать, а просто выдали дополнительные задания, и по вечерам мальчик делал их с мамой. С каждым днем Оле становилось все хуже, но Кшиштоф призывал ее бороться до конца, чтобы воплотить свою мечту в жизнь.
На четвертый день Оля умерла. Сообщение о ее смерти поразило мальчика настолько, что он, кажется, выпал из реальности. Олю кремировали, так как хоронить человека, несущего в себе опасную, неизвестную болезнь, посчитали рискованным.
Придя после похорон, Кшиштоф уселся на кровати, подогнув под себя ноги, и стал смотреть в одну точку. Он не заметил, как в комнату вошла мама, присела рядом с ним, обняла сына за плечи. Стала шептать утешающие слова, гладить по волосам. И тут у него в голове что-то переключилось, он наконец осознал, что его подруга, с которой он знаком чуть ли не с пеленок, умерла. Ее больше не стало.
Кшиштоф сжал кулаки, чувствуя, как ком подкатил к горлу.
– Мама, – тихо прошептал он.
– Что, сынок? – спросила она.
– Я хочу, чтобы ты забрала документы из профильного класса с углубленным изучением биологии.
– Зачем? – удивленно спросила она. – Ты больше не хочешь учиться?
– Нет… точнее, не в этом дело. Я не хочу быть генным инженером.
Он повернул к ней лицо. Сердце матери дрогнуло, когда она увидела, как по щекам ее уже подросшего любимого сына текут слезы.
– Я хочу стать астрофизиком и изучать звезды, а потом однажды отправиться в путешествие к далеким планетам, – прошептал он, закрыл глаза и уткнулся маме в плечо.
Кшиштоф никогда не любил звезды, но в тот день в его жизни появилась четкая цель – однажды отправиться в путешествие к ним.
Но до исполнения его мечты было еще долго. Человечество только восстанавливалось, а Кшиштоф рос без отца, и, чтобы помочь матери, ему пришлось учиться инженерному делу. Будущий известный астрофизик много где побывал и много что делал, но никогда не забывал о своей мечте. Как только жизнь его наладилась, Кшиштоф вернулся к своим планам. Его намерение, его обещание полететь к звездам переросло в личное желание – он и сам стал одержим звездами…
Эти воспоминания пробудили в астрофизике волю к жизни.
– Да, точно, я хотел отправиться к звездам, – прошептал Кшиштоф. – Мне нельзя умирать, даже если смерти избежать не получается. Я здесь не умру!
Монстры наступали со всех сторон. Однако на него накатило какое-то странное чувство спокойствия и уверенности, более того, его восприятие словно расширилось, он слышал каждый, даже самый слабый звук в зале, видел все предельно четко. Он прекрасно ощущал намерения монстров, заранее предвидел их следующий ход. Он словно оказался на шахматной доске, в сложнейшем положении, где каждая из фигур грозит матом. Кшиштоф оскалился. У него все получится, он выживет и полетит к звездам.
Он прыгнул в сторону, щупальце ударило мимо, резко развернулся и выстрелил в ближайшего монстра, затем в другого, в третьего. Он стал быстро перемещаться по залу, стреляя по противникам, предвидя их действия и попадая в самые уязвимые места, нанося максимальный урон. Чувство, охватившее его, было ему не в новинку. Раньше в нем такое пробуждалось, когда он играл в шахматы: он начинал предвидеть действия противника, знал, что тот хочет предпринять и как отреагирует на тот или иной ход. Из-за этого у него даже появилась привычка сообщать сопернику, через сколько ходов тот проиграет. И еще ни разу никто не смог выиграть у Кшиштофа в шахматы.
Только сейчас это чувство предвидения и понимания стало острее и глубже, ему казалось, что его способности быстро расширяются и усиливаются.
Время стремительно текло, монстр отчаянно пытался поймать мечущегося человечка, но у него никак это не получалось. Его же маленьких копий становилось все меньше – Кшиштоф умудрялся стрелять так, что не просто разрезал шкуру, но и выводил из строя аккумуляторы внутри существ. По всем расчетам, раненый астрофизик, лишившись руки, товарищей и лучемета, должен был погибнуть в течение следующих тридцати секунд, но в реальности прошло уже пять минут, а Кшиштоф не просто не погиб, но и успешно продолжал сопротивляться.
Монстр атаковал со всей яростью, но у него ничего не получилось. Кшиштоф ловко увернулся и отстрелил щупальце.
– Все готово! – раздался крик старпома.
Они с Б-104 вышли из реактора и замерли, увидев убитых товарищей. Но еще больше их поразило, что Кшиштоф внезапно развернул ствол в их сторону и выстрелил. Старпом вздрогнул, когда рядом упало щупальце монстра, а сама тварь издала громкий визг.
– Не стойте, уходим! – скомандовал Кшиштоф.
Прикрывая их, он дошел до выхода, пропустил ящеров вперед, прыгнул следом и, только когда дверь за ним закрылась, тяжело выдохнул. Хотелось прилечь, отдохнуть, да и голова кружилась. Пусть костюм и остановил кровотечение, но Кшиштоф потерял немало крови, так что, даже несмотря на стимулирующие препараты, он чувствовал сильную слабость.
– Двигаем в ангар, – произнес астрофизик, засекая время до взрыва.
Глава 30
Я попытался дернуться, но все движения скованны. Амар смотрит на меня спокойно и даже как-то отчужденно. Валентина неподвижна, мне на миг показалось, что она мертва, но только в голове возникла эта мысль, как я почувствовал Валю, почувствовал, что она все еще жива и находится без сознания.
– Что ты сделал с Кириллом? – с трудом двигая губами, спросил я.
– Указал мальчишке его место. Мал он еще, чтобы на взрослых людей нападать. Не беспокойся, в отличие от тебя, я стараюсь сводить жертвы к минимуму. И если можно обойтись без убийств – я так и поступаю. Спецназовцы мертвы?
– Да.
– Жаль, – произнес Амар. – Но их жертва не будет напрасной. И все же я удивлен. У вас не было ни шанса выстоять против бойцов Луи Бастьена, и все же вы смогли их одолеть. Но, увидев тебя, я все понял. Скажи, Алексей, ты родился псиоником или пробудился только сейчас?
– Я – псионик? – удивленно переспросил я.
– Видимо, пробудился только сейчас. У меня была мысль: ты либо тайный агент, о котором мало кто знает в правительстве, либо такой же, как я, – пробудившийся, не зарегистрированный, скрывающий свои силы. И скрывающий глаза под цветными линзами. Но стоило мне так подумать, как я осознал, что все это не так. И твои слова подтверждают единственный логичный вывод. Ты только сейчас пробудился.