«Почему он мне помогает? — думала Рипли, спеша за священником по извилистому коридору. — Почему он поверил мне, чужой, после того, как я призналась в том, что убивала его сородичей? Почему Скейлси так любит меня, что готова сделать невозможное по одному моему слову? И главное — как я смогу вернуть им этот все время растущий долг?»
— А они точно не найдут дверь? — весело болтала со священником Скейлси.
— Не бойся. Она хорошо замаскирована… Наш Храм был построен еще в древние смутные времена. Тогда многим приходилось спасаться бегством — и ни разу ни один из моих собратьев, работавших в этом Храме, не отказал нуждающемуся в помощи… Хоть — как знать, шло ли это на пользу спасенным: ведь выжить — это далеко не все… Конечно, многие после этого меняли свое отношение к миру, но вправе ли я упрекать тех, кто не смог этого сделать? Нельзя прийти извне и сказать кому-то: «Будь добрым», или: «Будь умным». И ум, и умение жить добром дается свыше…
— А я смогу быть доброй? — Скейлси затормозила, чтобы рассмотреть получше реакцию собеседника.
Священник рассмеялся, но и придирчивый наблюдатель вряд ли назвал бы его смех обидным.
— Конечно…
— Скейлси, ты замечательный ребенок, — вставила Рипли, — но нам лучше поменьше разговаривать. Как знать, нет ли у стен ушей…
Переведенная почти дословно пословица до священника, по видимому, не дошла: он ответил что-то насчет того, что ушами им пользоваться незачем, и Рипли не стала ничего объяснять. Не поняли — их дело; было бы принято во внимание ее замечание…
Коридор поднырнул под выпирающий бок дома и уткнулся в тяжелую, старую на вид, обветшалую дверь.
— Ну что, выходим? — спросил священник, прежде чем нажать на рычаг.
— Постойте… Скейлси, постарайся почувствовать: есть спереди опасность или нет…
— Я бы не стал этого делать — девочка устала… Вы же видели: она и так страдает от переутомления…
— Но разве ей пойдет на пользу, если мы все угодим в засаду?
— Хорошо… Постарайся, малышка!
Скейлси обмякла, осела на землю и зажмурилась.
— Ты что-нибудь видишь? — встревоженно спросила Рипли.
— Растерянность. Недоверие. Страх… Много народу, мужчины, боятся оборотня, но готовы защитить своих… Страх и желание убивать…
— Где это, Скейлси?
— Сзади…
— А еще что?
— Сбоку… я слышу Шеди… она думает о нас, очень сильно думает… опять боится… Она говорит… сейчас я ее услышу…
— Что она говорит, Скейлси?
— Чтобы мы уходили из Храма…
— Ну, оттуда мы уже ушли, — резонно заметил священник.
— Что ты слышишь спереди?
— Не знаю… вроде кто-то есть, а вроде и нет никого… Чувств нет, но кто-то вроде есть…
— Много?
— Один… или двое… нет, один — все размыто…
— Ну, так что будем делать? — повернулся к Рипли священник. Отсюда есть еще один выход, но им мне не воспользоваться. Возвращаться сейчас в Храм и выдавать месторасположение потайного хода я тоже не хочу… Тот выход, о котором я говорил — уже знакомая вам вентиляционная система. Давайте так: я сейчас выхожу, смотрю, что творится на улице, и даю вам знак: бежать или выходить. Согласны?
— Но ведь это же опасно для вас! — вырвалось у Рипли.
— Для меня? Вы просто плохо знаете наши обычаи: ни на меня, ни на девочку никто не осмелится нападать. Убить или оскорбить священника — кощунство, причинить вред ребенку — позор.
— Ясно, — кивнула Рипли. — Послушай, Скейлси… раз так, то если нам придется совсем плохо — беги.
— Наоборот! — возразила Скейлси. — Раз меня не будут трогать, я тем более обязана буду помочь тебе…
— И все же я прошу тебя — сделай так, как я просила… мало ли что может случиться… Ты еще ребенок, и тебя могут задеть… скажем так, случайно. Понимаешь?
— Да, мама, — покорно согласилась Скейлси, но поднятая с вызовом мордочка для любого разбирающегося в языке жестов явно говорила, что при первой же возможности это обещание будет нарушено.
— Ладно, я выхожу…
Рычаг опустился, дверь со скрипом поехала в сторону. Открывшаяся улица казалась настолько пустынной, что и Скейлси засомневалась в своих ощущениях: если очень хотеть кого-то увидеть, его можно найти и там, где его никогда не было.
Священник неторопливо вышел на середину улицы и махнул щупальцем: «Никого нет».
«Ну и прекрасно», — еще секунда, и гора свалилась бы с плеч Рипли, но тут откуда-то сверху, как тогда, на станции, на священника свалился монстр.
Их силы были почти равны: один был силен от природы, второй — благодаря специальным тренировкам. Одному в драке помогал разум — второму инстинкт. Прежде чем Простой успел сомкнуть свои челюсти, шея противника выскользнула из-под его «прицела», и одно из щупалец петлей затянулось на морде, не позволяя разжать челюсти. Когти встречались с когтями, щупальца отлетали, наткнувшись на другие щупальца.
— Мама! — заорала Скейлси. — Скорей сюда!
Они выскочили из прохода, совершенно не думая о себе и о том, что не с их силой можно лезть в эту драку.
В беде был друг, и его надо было выручать — эта простая мысль вытеснила на какое-то время все остальное.
Подлетевшая Скейлси вцепилась в одно из щупалец Простого зубами, царапая руки о чешую, Рипли пыталась дотянуться до глаз и ушей монстра — благо его смертоносные конечности были заняты другим делом.
В какой-то момент оттолкнувшись от земли, Простой начал переворачиваться на спину; увлекаемая его движением Рипли отлетела, но когда она подняла глаза — кровь застыла в жилах.
К месту схватки мчались новые чудовища. Понизу, по стене, по потолк у…
— Скейлси! — отчаянно закричала она. — Беги! Я приказываю тебе!
В ответ «девочка» прорычала что-то невнятное: ни за что она не отказалась бы от этой драки, когда ставкой стала жизнь близкого им человека (или существа — это было в данном случае совершенно неважно).
«Это конец, — Рипли смотрела на приближающихся Простых и не могла отвести взгляда. — Во всяком случае можно утверждать, что я умру, глядя смерти в лицо», — отстраненно подумала она, готовясь принять удар.
Простой промчался мимо нее, снова опрокидывая на землю. Тут же сбоку ее обдал ветром его собрат. Простые мчались к скрючившимся на полу соперникам.
— Скейлси! — снова закричала Рипли, чувствуя, что уши закладывает то ли от волнения, то ли от силы собственного крика.
Ответа не последовало: на том месте уже образовалась «куча мала». Из нее доносились приглушенные вскрики, хрипы, и лишь теперь Рипли закрыла глаза, чтобы не видеть финала. «Лучше бы они набросились на меня», — пронеслась новая мысль. Шум возни глох — или глохла она сама, — но наступившее через секунду молчание показалось Рипли мертвым.
— Скейлси… Ньют… — прошептала она, будучи не в силах открыть глаза.
— Я здесь, мама! — послышался совсем рядом скрипучий голосок.
— Скейлси! — Рипли вздрогнула и открыла глаза. Вид у Скейлси был помятым, но она была жива и лучилась радостью.
— Рипли, Скейлси, бегите! — услышали они голос священника.
Он тоже был жив: Простые рвали тело своего собрата.
— Что случилось?
— Бегите же, ну! — священник махнул, показывая куда-то за их спины.
По улице шло сразу несколько мужчин. Посредник в серебристой перевязи выхватил свисток, поднес его ко рту.
— Скейлси, бежим! — метнулась к еще открытому проходу Рипли.
— Бегите, я постараюсь их задержать! — крикнул священник, бросаясь навстречу новым противникам.
— Ловите их, — крикнул Посредник и снова засвистел.
«Они не могут сделать ничего плохого ни священнику, ни ребенку…» — повторяла себе Рипли, подбегая к двери.
— Скейлси, что же ты стоишь?
— Я тоже их задержу! — с вызовом ответила Скейлси.
— Немедленно иди сюда! — перед носом Рипли мелькнуло щупальце Простого — лишь чудом она успела рвануть рычаг на себя. Дверь закрылась, отрезая ее от «девочки» и нового друга.
«С ними ничего не должно случиться…» — Рипли твердила себе эти слова, как заклинание, и ни на секунду не могла поверить в них настолько, чтобы хоть чуть-чуть утолить зажегшуюся в сердце боль.
Для чего она спасалась? Кому нужна была здесь ее жизнь?
В дверь что-то ударилось. Нужно было или бежать, или выйти за собственной смертью. Впрочем, она и сама могла бы прийти, без ее усилий.
— Инопланетянка Рипли, вы слышите нас? — прозвучал отчетливый голос. — У нас в руках ваш друг и ребенок. Если вы не сдадитесь, они умрут… Если вы выйдете — один из них будет отпущен. Даем для раздумья время на счет до десяти. Один, два, три…
— Я выхожу! — закричала Рипли, кладя руку на рычаг.
Будь что будет — по крайней мере, умереть так будет честнее. Только бы они сдержали свое слово… Во всяком случае, жизнь этих двоих еще имеет смысл. Это она здесь — лишняя. Лишнее обязано уходить…
Дверь раскрылась. Стоящий напротив двери мужчина знаком приказал Простым отпустить священника.
— Девочка нам еще понадобится, — произнес он, глядя на Рипли в упор. — А вы поедете с нами. Нам предстоит еще долгий разговор…
41
— Я слышу ее! — неожиданно закричала Шеди, привлекая к себе внимание всех членов маленькой группки. — Скорее! Полквартала за Храмом, выход на Лиловую сторону… Простые тоже там! Да что же вы стоите, провалиться вам во Тьму!
— Она сошла с ума? — спросил подоспевший Поджарый.
— Может быть, — Большое Эхо достал нож и разрезал веревки, опутывающие Шеди. — Веди нас туда, быстро!
— Только пообещайте мне, что не сделаете ей ничего плохого!
— Замолчи, дура… Где они?
— Там! — показала Шеди направление. Конец ее щупальца указывал на дома.
— Ладно, идем, — подскочил с места Большое Эхо. — Простых много?
— Да… не знаю. Идет драка.
— Идем «клещами». Желтобокий, Айрон, Поджарый — заходите слева. Мы пойдем с другого края квартала. Вперед!
Шеди бежала впереди. Что ждало ее там? Знакомый голос страха еще звучал; но если Скейлси была просто испугана, то Рипли совершала сейчас какой-то важный для себя выбор… Но что будет к тому моменту, когда они подоспеют? Услышанные сведения о растерзанных трупах действовали ну никак не успокаивающе…