Пыль стояла вокруг них столбом, маскируя наподобие дымовой завесы серебристый силуэт дедушки Ленина, тускло поблескивающий на фоне звездного неба.
«Боже, вот картина! – мелькнуло вдруг в голове у Белова. – Какой страшноватый металлизированный блеск на Ленине! Он так и просит бортовой номер. Бортовой – на пиджак, башенный – на лоб. Внизу – цыгане, пьяные, народ… Почище Комара и Маломеда. Те не застали демократию. Когда все кончится, попробовать бы это написать…»
– Смотри! – сказал один зеленый с дубиной, сопровождавший Белова, своему коллеге. – Цыгане пляшут!
– Да, вижу, – ответил тот.
– А знаешь – почему?
– Весело им.
– Нет. Толпу собирают, зевак, привлекают внимание… А в это время другие работают. Одни карманы чистят, другие – углы крутят.
– Углы?
– Ну. Чемоданы воруют. Вон, вон – смотри: видишь, тот, в кепке? Правой рукой лицо чешет, а левой бабе в сумку полез – примечаешь?
– Да вижу я, вижу!
Оба сопровождавших Белова охранника остановились как вкопанные, следя за интересной, развивающейся на их глазах ситуацией и совершенно забыв про Белова.
– Взял, взял! Во, ловкач-то! Мастер! Бумажник добыл, ты заметил?
– А то! Да и толстый какой!
– Ну – с деньгами – прикинь!
– Дальше пошел. Глянь, наплечную сумку у мужика подрезал.
Белов осторожно дал малый задний, пытаясь замешаться в толпе.
– Тянет, тянет…
– Годится, вытянул!
– Ну, это ерунда. В ней денег нет. Это такая штука специальная, для визитных карточек…
– Ну, тоже дело. Адреса. Да и саму ее задвинуть можно: кожаная, дорогая…
Белов уже отдалился от охранников метров на десять-пятнадцать. Теперь отвернуться, пять шагов вправо – и ищи его свищи!
Внезапно справа раздалось глухое рычание…
Ох, ты!
Та же собака, что спасла его от цыганки!
– Вы бы вернулись к своим сопровождающим… – сухо заметил владелец собаки, немного прибирая поводок.
– А… – Белов даже растерялся. – Вы… Вам… Вы что, работаете здесь? – задал он глупейший вопрос.
– Нет, отдыхаю, – совершенно серьезно ответил седой. – Работать я начну, когда стрелять прикажут.
– Понятно, – кивнул Белов. – Все предельно ясно.
– Вон он где! – спохватились зеленые с дубинами, внезапно обнаружив Белова далеко сзади. – Чуть не потерялись!
– Да, засмотрелись.
– Ну, пошли!
По дороге к машине они уже больше не щелкали варежками по сторонам, а только сосредоточенно обсуждали друг с другом тонкости ловкой работы различных признанных мастеров карманной тяги.
«Ну, точно болельщики после интересного матча», – подумал Белов, садясь в машину.
– На каком основании вы меня задержали и привезли сюда? – Белов молчал всю дорогу для того, видно, чтобы накопить сил к решительному бою здесь, в прокуратуре.
– Имеем право, – пояснил Власов спокойно. – Держать вас тридцать суток – просто по подозрению. Да что там говорить: у вас же мера пресечения. Подписочку давали о невыезде?
– Допустим, что давал.
– Так что ж тогда? Подписочку нам дали, а сами через десяточек часов – попыточку предприняли. От следствия сокрыться. В Вологде.
– Нет. Я ехал в Инту. Через Вологду. На тот разъезд – 1952-й километр. Искать Бориса.
– Так надо было с нами согласовать этот шаг? Мы, если вы еще не забыли, тоже его ищем.
– Вы ищете не там. Да и не так.
– Ага, вы все еще продолжаете ту самую линию? От сцепщика идущую? Понятно.
– Простите, перебью, – вмешался Калачев. – Вот тут показания обеих проводниц. Белова и Тренихина они, ни секунды не сомневаясь, опознали. Причем опознали уверенно, без малейших колебаний. А вот что кто-то посторонний заходил в купе к ним, обе отрицают. Категорически. Не то чтоб «не видали», а «нет, никто не заходил». Кроме начальника поезда и бригадира в одном лице: этот обходил состав с плановой проверкой. То есть никакой речи о выпивке в компании с пассажирами. – Калачев извлек бумагу у себя из папки: – Их показания, координаты, подписи.
– Так, значит, сцепщик – миф? – поинтересовался Власов у Белова.
– Нет! Проводницы врут!
– А что за смысл им врать?
– Они же сцепщику две бутылки водки продали за сорок долларов! Вот и молчат поэтому, небось!
– Ага. Слышали, Иван Петрович? – с издевкой, адресованной Белову, заметил Власов Калачеву. – Ваша недоработочка, выходит?
– И никакой начальник или бригадир, кстати, не заходил! – ввернул Белов. – Никто не заходил, кроме сцепщика.
– И это тоже намотай на ус, Иван Петрович! – насмешливо добавил Власов.
– Да. Я учту, – вполне серьезно, без иронии, отметил Калачев. – Несложно отработать эту версию, Владислав Львович. Проверим все!
– Нет-нет, Иван Петрович! «Все» не надо проверять. Они ведь часто именно к этому и стремятся. Проверить можно все, но время, нужное для вот такой проверки – это вечность. А вас адвокат Белова за это время затрахает вусмерть.
– Да. Адвоката, чувствую, пора мне привлекать вовсю, – кивнул Белов.
– Пока-то не с чего, – пожал плечами Власов. – Когда предъявим официально обвинение вам – вот тогда, пожалуйста, будьте любезны!
– Сейчас вас задержали лишь для выяснений обстоятельств, при попытке к бегству, так сказать, – добавил Калачев.
– Хотите, – можем проще! – Власов подсел к столу. – Вы хряпнули там кулаком у кассы? Вас сержант дежурный сразу заприметил и даже вот Иван Петровичу об этом доложил. Что это – кулаком стучать? Конечно, хулиганка! Оформим вам сейчас пятнадцать суток. Это лучше? Как вам-то самому? У нас тут как в китайском ресторане – широкий выбор.
– Почему в китайском? – удивился Калачев. – Китай-то тут при чем?
– Чтобы ему понятней стало! Вы ведь, наверно, ходите в китайский?
– Да вы не петушитесь. Успокойтесь, – рассудительно заметил Калачев Белову. – У каждого из следователей свой стиль. Конкретный стиль дознания может и не нравиться. У вас, конечно, будет адвокат. Но только чуть попозже.
– И зарубите на носу: мы ваших прав не нарушаем! – добавил Власов. – И нарушать не станем. Так что вот! Вернемся лучше к основному: вы ехали, как вы сказали, на Урал, на Приполярный Урал?
– Да. Разъезд одна тысяча девятьсот пятьдесят второй километр, недоезжая до Инты четыре километра. Поэтому я собирался сначала доехать до Инты, а потом уж на местном – на разъездах скорые не останавливаются.
– Как славно! А почему же билет вы в этом случае взяли до Вологды?
– А потому что побыстрей чтоб, с пересадкой!
– Побыстрее с пересадкой? Я не ослышался?
– На поезд, на прямой, билетов не было!
– Во как! – обрадовался Власов. – Нет билетов в сентябре, в конце месяца – да на Воркуту?! Конечно, люди едут за фруктами, наверно, в Воркуту, за арбузами – вот все билеты и разобрали!
– Почти угадали, – кивнул Белов. – На самом деле-то, шахтеры возвращаются с югов. С арбузами, с фруктами. Бархатный сезон кончается!
– Ой-йой-йой-йой-йой! – Власов даже покачнулся. – Да что вы говорите? Шахтеры летают самолетами, мой дорогой! Им время во как дорого! – Власов провел ребром ладони себе по горлу и тут же болезненно поморщился. – Терять неделю отпуска! При этом денег море, пропасть у них!
– Ну, если государство расплатилось, конечно, – деликатно вставил Калачев.
– Оно расплатится, держите ложку крепче! – съязвил Белов.
– Да что вы оба как торговки на базаре! – развел руками Иван Петрович. – Тоже мне, бином Ньютона! Позвоним сейчас, да и выясним. – Он сел к столу, подвинул телефон поближе.
– Да? – Администраторша суточных касс на Ярославском прижала трубку к уху. – Кассы. Администратор. Да. Какой Иван Петрович? Да, да, я уже вспомнила, конечно! Вы так внезапно, не попрощавшись, ушли. Нет, просто была удивлена. Вопрос понятен. А куда билеты? До Инты? Число какое? На сегодня? Есть. Вас какие интересуют – в СВ, в купейный? Не интересуют – просто для справки? Ну, все равно, конечно, есть! Он, правда, ушел уже, интересующий вас поезд, но билеты на него все равно еще имеются, продаются свободно, пожалуйста. Для всех! Любой приходит и мгновенно покупает. И час, и два назад мог купить. Разумеется! У нас же компьютерная сеть. А то! Двенадцать мест осталось в СВ, сорок четыре в купейных, восемьдесят три в плацкартном. Короче, уехать в Инту, в Воркуту сейчас проще, чем водой из-под крана напиться, что вы, что вы! Ну, пожалуйста!
– Ну, все слыхали? – спросил Калачев, кладя телефонную трубку на аппарат.
– Уж даже и поезд уже ушел, а билеты все равно еще есть! – торжествующе поднял палец Власов.
– Россия – чудная страна… – сказал Белов.
– А граждане ее еще чудесней, – согласился Власов. – А что вы думаете, Иван Петрович, по поводу того, что вот Белов, присутствующий тут, наш дражайший Николай Сергеевич, стремился в Вологду лишь потому, что Вологда была конечным пунктом их путешествия с исчезнувшим Тренихиным? Вдруг Николай Сергеевич там малость чем-то наследил, а тут, в Москве, уже убив Тренихина и осознав затем, что дело, вопреки всем ожиданиям, вдруг очень шибко раскрутилось, решил махнуть куда-то в Вологодский край и там немного замести следы? Вы как считаете?
– И это может быть.
– Какая Вологда?! – вскипел Белов. – Да я рюкзак, вон, для севера собрал!
– А Вологда что, от Москвы на юге? – съязвил немного Власов.
– Я еще, кроме того, письмо отправил вам заказное. Сегодня вечером. Перед отъездом. Написал в нем, куда и на какой срок я выбываю. Вот квитанция. Можете убедиться!
– Я верю, что вы! – отмахнулся Власов. – Раз вы отправили, так мы получим! И письмо это, наверно, еще и с признанием – а, не скажете? А то ведь долго ждать – нам с Иван Петровичем не терпится.
– С признанием, – согласился Белов. – Что я уехал на неделю на Урал. И что вернусь. Ну, если не случится ничего из форс-мажорного ряда.
– Ну, ясно! Чтобы вас мы не искали, пока вы в Вологодском крае себе «зачистите хвосты». Мне ваша логика предельно ясна. Как вы оцениваете создавшуюся ситуацию, Иван Петрович?