В первый раз добиться какого-то взаимопонимания не удалось. С этим вопросом обратилась к знакомой. Алла, насколько я знала, занималась спиритизмом и общалась при помощи блюдца с потусторонним миром… Она мне многое объяснила, в частности о том, что нужно суметь сосредоточиться и как бы услышать, а точнее уловить идущую из вне информацию… Потом были еще подобные попытки к сотрудничеству, и постепенно мы установили контакт. Это произошло в мае 1992 года. Конечно, у меня была масса вопросов к моему незримому другу, и поэтому беседы были оживленными. Но должна сказать, что не на все вопросы мой собеседник отвечал. Бывало, отмалчивался или отвечал односложно: «Я не имею права об этом говорить». У моего визави, как я позже поняла, была иная цель. Эта цель – книга…
Она принималась мною на протяжении двух-трех лет. Получилось 250 печатных листов, но я не знаю, много это или мало? Вот о ней я бы хотела поговорить с вами. Из-за этой книги я собственно и пишу письмо. Мой соавтор – он назвался Николаем Осеёвым, лицом из потустороннего мира – настаивает на ее выходе в свет, то есть чтобы ее читали как можно больше людей. Но у меня нет ни средств, ни каких-либо возможностей ее издать. Вернее, я даже не знаю, к кому и куда надо обращаться. Я писала в некоторые редакции, но ни от кого не получила ответа. Возможно, у меня не получается убедительно и обстоятельно написать, о чем эта книга. Но попробую еще раз.
Эта рукопись – путь души, духа Николая Осеёва, его рассказ о своих переживаниях и трудностях постижения жизни того Мира, параллельного земному, после ухода из нашего земного бытия. Так вот, он описывал свои впечатления – что видел, что познал, через какие испытания прошел в том мире после перехода. Он не употребляет слово «смерть». По-видимому, смерти вообще нет, а есть переход из одного мира в другой и не более. Он описывает миры грубые и тонкие, он встречался с людьми из разных стран и разных религий, беседовал с ними.
Но скажите, как можно в коротеньком письме передать большой объем информации? Я затрудняюсь. Эту книгу легче прочесть, чем пересказать, так как, казалось бы, даже мелочи приобретают особое значение в дальнейшем развитии сюжета.
Насколько я поняла, вас интересует подобная информация и, быть может, я получу ответ. Чего я хочу? К чему стремлюсь? Я ищу возможность издать эту книгу. Надеюсь на помощь, поддержку или хотя бы совет. Разумеется, хотелось бы также получить от специалиста объяснение тому, что со мной происходило, как возможна эта связь с иным миром? Тем более, что это, в сущности, не единственная странность в моей жизни.
Но главное все же не это. Книга! Вот что меня больше всего беспокоит. Как же мне ее издать? Не знаю, могу ли я рассчитывать на вашу помощь, но письмо написано, хотя я не очень-то надеюсь даже на ответ. Простите мне мое неверие, но…»
Я ответил не сразу, недели через две, поскольку в моей жизни происходили очень непростые перемены: летом меня пригласили на преподавательскую работу в Волжский гуманитарный институт, и переход на совершенно новую стезю был для меня, конечно, непростым и волнительным. Хотя курс лекций по проблемам уфологии и биоэнергоинформатики, который заинтересовал руководство института, я писал еще в летние месяцы, но обкатывал на студентах впервые, и поначалу не все получалось так гладко, как того хотелось бы.
Помню, что в своем кратком ответе Инне я ссылался на опыт книги английской писательницы Эльзы Баркер «Письма живого усопшего», которая была получена ею таким же способом, то есть психографически, еще в начале ХХ-го века, так что прецеденты, дескать, уже есть, и сомневаться в подобном способе получения информации специалистам уже не приходится. Но главное – я просил прислать хотя бы фрагмент какой-либо главы, чтобы можно было судить о качестве написанного.
Ответа очень долго не было, и я уже решил про себя, что неведомого автора, по-видимому, не удовлетворил мой, ничего не обещающий ответ, как вдруг, в начале декабря, получил новый конверт из Сызрани.
Оказывается, молодая женщина перенесла операцию, и долго оставалась слабой. «Вы – первый человек, проявивший ко мне интерес, – писала она, – и я благодарна за это внимание». Выяснилось, что «Письма живого усопшего» Инна тоже читала, и некоторые параллели в описаниях Николая и канадца Дэвида Хотча из книги Э. Баркер, конечно, обнаружила. А на мои вопросы относительно деталей ее взаимоотношений с потусторонним контрагентом отвечала следующее:
«Николай Осеёв передавал через мою руку опыт потусторонней жизни, который представил в виде диалогов и описаний. Он сказал, что старался сделать книгу доступной в восприятии каждому, может, потому она читается легко, хотя там есть и философские рассуждения.
Вас, конечно, интересует, как собственно я вышла на контакт с Н.? Все произошло как бы само собой. Однажды во мне прозвучал голос, исходивший извне. Этот голос сообщил, что есть во Вселенной душа, которая ищет со мною прямого контакта, более тесного общения. Речь шла о душе мужчины, ранее жившего на Земле, он был поэтом-неудачником и имел короткий прожитый век. Мне не было об этом подробно рассказано, но в эти слова – «душа, которая ищет со мной контакт» – была вложена информация и о нем самом, и я ее свободно приняла.
Для продолжения диалога мне надо было взять лист бумаги и ручку, сосредоточиться и расслабить руку. Пусть не покажется странным, но я сразу согласилась и не столько из любопытства, хотя оно, конечно, присутствовало, сколько из-за того, что мое сознание было готово к этой встрече. Позже, если вам будет интересно, я расскажу, причины. Но в тот раз во мне сразу что-то сработало, словно это была часть того, чего я ждала. Впрочем, и продолжаю ждать. В последнее время ожидание становится более обостренным. Хотя ничего особенного со мной не происходит, однако я чувствую, что что-то должно произойти еще. Где, когда, на каком уровне? Не знаю. Просто жду.
В первую встречу работа у нас не получилась – я уже вам писала. Но постепенно мы оба приспособились к письму «в две руки», я даже перешла на обычный мой скоростной почерк, каким я строчила конспекты на лекциях. Результативность сразу увеличилась. За одну диктовку мы могли написать до 10-12 листов большой 96-страничной тетради. Писала я в каждую клеточку, как привыкла в студентах. Вся рукопись уместилась в две такие тетради!
В зависимости от свободного времени, диктовки могли происходить каждый день, но было время, когда мы не писали книгу несколько месяцев подряд. Это был период моего эмоционального кризиса. Я любила молодого человека, но наши отношения были сложными. Работа требовала концентрации внимания, а я не могла сосредоточиться.
…Да, мне вот еще что хочется сказать. Во время работы над книгой, вернее, в момент писания, я реально видела все события. Как видела? Я смотрела как бы в себя, словно у меня была вторая пара глаз, и на каком-то внутреннем экране видела картины, как правило, цветные, сопровождавшие текст. Это делало все описания очень достоверными. «Фильм» был без звука, и там не было движения. Скорее, это похоже на диафильм, когда одна картина сменяется другой, только быстро, довольно быстро. Это картины, а на них застывшие в движении люди, природа, события…
Вы спрашиваете, продолжаются ли подобные работы у меня с миром извне? Да. С ним же, с Николаем, сейчас начата работа над книгой, которая пока не имеет названия. По содержанию она о дырах межвременья. Надо сказать, что в силу каких-то обстоятельств, мне намного труднее ее принимать. И на контакт сейчас я выхожу крайне редко. Кроме того, я принимаю «легенды о цветах», о растительности, и вот каким образом: когда я ложусь спать, то у меня в голове как бы включается запись, словно проигрывается пластинка. Но я ничего не слышу. Восприятие происходит на уровне мысли. Сюжет менять или что-либо дополнять я не могу, но полученную информацию могу и должна записать, когда проснусь или когда у меня есть время на это. Так рождаются или, правильнее сказать, принимаются мной легенды. Они по содержанию поэтичны, это как маленькие сказки, и когда-нибудь я вам пришлю образец.
Что касается других феноменов в моей жизни, то могу кое-что рассказать, если это вам интересно.
Началось со мною что-то непонятное еще в студенческие годы. Наш курс был на сельхозработах, и в последнюю ночь перед отъездом девчонки-однокурсницы попросили меня разбудить их в пять часов утра. Они собирались идти мазать зубной пастой ребят. Я не поддерживала их баловства, но разбудила. Мне не составляет труда, ложась спать, как бы программировать время пробуждения, и это всегда срабатывает. Во время сельской практики я была своеобразным «будильником» курса. Но не в этом суть…
После пробуждения, когда девчонки ушли, я просто лежала на кровати, ожидая их прихода. В комнате стояли три двухъярусные кровати, я занимала «второй» этаж. Я лежала и слушала шумы, доносившиеся из коридора, не спала, это точно. Но до сих пор никак не могу объяснить своего раздвоения. Да, именно раздвоения. Я помню лишь, что почувствовала неудобство из-за того, что головой… упиралась в потолок. Посмотрела вниз и обомлела! Я смотрела на себя, лежащую на кровати!.. Я чувствовала свое тело, прижатое к потолку, но я же и лежала на постели. Мне стало страшно, и я села, опершись спиной о стену. Но теперь я была одна!
После этого случая я попросту стала бояться ложиться спать. Но страх постепенно прошел. И тогда все повторилось, но уже иначе. Я была в состоянии дремы, чувствовала некую вибрацию в теле, и тут меня мягко, без толчков и шумов словно потянуло в некий тоннель. Испуга не было, и я с интересом двигалась по нему. Легкий толчок – и вот я уже парю. Чувствую почти невесомость, таким легким стало тело. Я очутилась на лугу, кругом цветы и бабочки, много бабочек… Не вижу, но знаю, что где-то в стороне дом. Знаю, что открыто окно, из которого доносится чистый женский голос. Женщина поет без сопровождения музыки, но очень красиво. Я проснулась от звонка телефона.