Что произошло в тот миг, когда я поднял первый крестик? Конечно, убирал я его мысленно, силою воображения просто стирал. Подняв крестик таким образом, я увидел, как картинки, только что увиденные мной, прокрутились назад в обратном порядке…Щелчок, я не понял, где он прозвучал. Щелчок был приглушенный, после него стали прокручиваться те же события, но несколько измененные. Что же изменилось?..
Няня, собирая малышку на улицу, одела ей резиновые сапожки, а не войлочные, как раньше. Теперь же малышка, пуская кораблики, не промочила ноги, тем самым избежала простуды. Во втором случае, когда я поднял крестик, произошли тоже изменения: малышка за столом опрокинула на себя тарелку супа, за что была наказана – не пустили гулять на улицу в этот день, а на следующий семья уезжала за город. То есть, жизнь продолжалась, и опасность ангины миновала.
Так просматривался день за днем. Если Учитель или Марк вносили какие-то изменения, я видел лишь измененный вариант. Должно быть, если я вносил какие-то изменения, они видели тоже только измененный вариант.
Юность: девушка жива и подвижна, очень общительна и разговорчива, весела. Ко времени замужества ее дорожки расходились веером. У нее будет много поклонников, но выбор падет на трех претендентов. Наблюдая за ее жизнью, я вошел в ее образ, испытывая и радость, и переживания, и боль, обиду, разочарования – все, что она должна была испытать, пройдя через конкретные события. Я словно стал на какой-то период ею самой. Я ужасно боялся сделать ошибку: поставить где-нибудь крестик, усложнив ситуацию. Но в один момент я ощутил острую потребность вмешаться и остановить миловидного юношу, удержать его от признания в любви. Я поставил крестик. Прокрутились события назад, и вот идет измененный вариант: он провожает ее до дому, держа под руку, вот его рука соскользнула ей на талию. Все как в первый раз. «Неужели ничего не изменится?!» – ужаснулся я. И в этот миг откуда-то из подворотни выскочила огромная собака, громко залаяв. Я даже вздрогнул от неожиданности. Но юноша отпустил девушку и вжался в угол между домами, оставив девушку беззащитной. У меня в голове проскользнула мысль: «Кошку бы!» – и тут же с дерева спрыгивает кошка… Собака теперь бросилась за дико кричащей кошкой, тем самым девушка избежала покусов. Я облегченно вздохнул. Юноша подошел к ней и попытался обнять вновь, шепча слова утешения. Она же оттолкнула его, преподнеся ему пощечину.
Таким образом я устранил одного претендента на ее руку, не усложнив тем самым ситуацию: девушке придется пережить разочарование. Но зато она неминуемо встретится с человеком, предназначенным ей в мужья свыше. Если же в силу каких-то обстоятельств они расстанутся, к ней навстречу выйдет неминуемо дублер. Я не желал ей зла, хотя и знал, как тяжела боль разочарования, ведь миловидного юношу она превозносила, считая его чуть ли не идеальным мужчиной…
Более серьезно я не вмешивался в ее жизнь, лишь просматривал и изменял некоторые мелкие ситуации. Я чувствовал себя в ответе за изменения в ее жизни, и наблюдал лишь за обновленными вариантами ситуаций, которые изменяли Учитель и Марк.
Так была просмотрена вся ее жизнь. Как долго мы просматривали – не знаю, но когда видения исчезли, и я открыл глаза, женщина все еще стояла, преклонив колени.
Марк подошел к ней, указывая нам жестом оставаться на месте, и обратился к женщине:
– Закрой глаза. Смотри и запоминай.
Через какое-то время женщина поднялась с колен, опираясь на руку Ведущего и повернулась лицом к Марку.
– Ты все хорошее просмотрела и запомнила? – спросил Марк, чеканя слова.
– Да, – ответила твердо женщина.
– Желаешь ли посмотреть некоторые ситуации еще раз?
– Нет, – так же твердо и уверенно прозвучал ответ.
– Ты готова к переходу?
На лице женщины отобразилось волнение, и в короткий миг пронеслось масса чувств. Но, овладев собой, она четко произнесла:
– Да, я готова к переходу.
Женщина зачерпнула в пригоршню воды и умыла лицо, затем еще несколько раз зачерпывала воду и пила ее с жадностью. Я видел, как ее качнуло в сторону, но она удержалась на ногах, и тут к ней подошел Ведущий, поддерживая, он увлек ее за собой.
– Сейчас они держат путь к месту, называемому в Долине Перехода Лобное.
– Что это значит?
– Это место, с которого душа сходит на Землю и соединяется с телом в момент рождения ребенка.
– А как совершается этот переход?
– Ты хочешь спросить, что испытывает душа в этот миг? – уточнил Марк.
– Да.
– Как и при уходе в этот мир, на девятые сутки. Происходит движение по тоннелю, только теперь в обратном направлении – к Земле, а не от нее».
Вот такой необычный процесс осуществляется незадолго до рождения человека на земле… Якобы осуществляется. О нем, насколько мне известно, впервые рассказано так подробно. Но по ряду причин, примет я почему-то уверен, что так оно и происходит. Даже в своей исследовательской работе я встречал знаки того, что именно так и бывает.
Трудная судьба книги
Тем временем я затеял переписку с архивами и библиотеками Саратова: делал запросы о судьбе погибшего от несчастного случая в 1851 году Николая Осеёва. Тогда в губернском городе, как я узнал, издавали всего лишь одну газету, и в рубрике трагических новостей могла быть заметка о гибели молодого человека 35 лет. Однако меня переадресовывали то в Москву, то, позже, в Санкт-Петербург.
Из Москвы, из Российской государственной библиотеки, сообщили:
«В ответ на Ваше письмо от 7 апреля 1997 г. сообщаем, что газета «Саратовские губернские ведомости» за 1851 год отсутствует в фондах нашей библиотеки. Интересующее Вас издание имеется в Российской национальной библиотеке по адресу Санкт-Петербург…
Зав. отделом газет О.А. Ядыкина».
Позже ответили и из Санкт-Петербурга:
«По Вашей просьбе библиографы Российской национальной библиотеки просмотрели все сентябрьские номера газеты «Саратовские губернские ведомости» за 1851 год и никаких упоминаний о Н. Осеёве или неординарном несчастном случае с ним не обнаружили.
Зам. директора Е.В. Небогатикова».
Что ж, возможно, гибель человека под колесами экипажа и не столь громкое событие, чтобы о нем сообщать в газете, хотя, помнится, в те времена и более мелкие происшествия получали огласку. Или «Николай Осеёв» – это мистификация? Тогда чья?
Из Саратовского областного архива тоже пришел ответ на мой запрос об Осеёве, но там за такую услугу просили оплату в 350 тысяч рублей (по курсу на 1997 год), а у меня таких денег на тот момент не было… Потом с запросом забылось.
И еще я предпринял одно действие – передал рукопись книги редактору волгоградского журнала «Отчий край» В.Б. Смирнову, который несколько лет назад, будучи редактором городского издания «Новая газета» санкционировал публикацию двух моих брошюр «НЛО над Поволжьем» и «Призраки из поднебесья» весьма приличным тиражом – по 25 тысяч экземпляров каждая. Виталий Борисович одновременно возглавлял кафедру журналистики в Волгоградском госуниверситете, был доктором филологических наук, профессором. Правда, такие люди обычно консервативны, и как он воспримет такой способ литературного письма как психография, мне было неясно. На всякий случай я прихватил с собой замечательную книжку Э. Баркер «Письма живого усопшего» – как пример подобного творческого метода.
Беседа с маститым ученым и литератором повергла меня в шок: уважаемый редактор не знал буквально ничего о феномене психографического письма, и мне пришлось битый час рассказывать о нем, ссылаясь на известные примеры. Изумление и глубокое недоверие не покидало лица моего собеседника. А ведь есть Библия, написанная таким же способом – она продиктована, а не взята из головы! Есть поразительные примеры с творчеством Анни Бизант, Алисы Бейли, российских подданных Е.П. Блаватской и семейства Рерихов. Известны признания писателей Германа Гессе и Ричарда Баха о диктовках, которые они получали… Да много, много подобных фактов. И ничего этого не знает доктор наук?!
А ведь в истории литературы известен, к примеру, поразительный случай, никак не объясненный до сих пор. Он касается последнего неоконченного произведения Чарльза Диккенса «Тайна Эдвина Друда». В 1872 году, через два года после своей физической смерти, писатель надиктовал окончание романа через некоего малограмотного молодого человека из Америки Джеймса из Батльборо, который никогда не читал «Эдвина Друда» и вообще не знал о таком писателе, как Диккенс. Запись велась психографически. Специалистами эта вторая часть книги признана за совершенное факсимиле слога Диккенса и его неподражаемого юмора. Книга была переведена на многие языки мира, хотя источник диктовки остался неразгаданным. Дух самого Диккенса? Такого не может быть! А я полагаю, именно это и произошло, но мы, люди, слишком упрямы в своем отрицании иных миров.
Я долго не мог дождаться оценки книги редактором «Отчего края». Дождался… Увы, по телефону он сказал, что данная книга – просто фантазии и целиком сочиненная. Печатать ее они не будут.
Я был изумлен! Ведь я показывал фотографию Инны, когда ей было только 24 года, и в то время книга была уже написана. Создать многоплановый роман со множеством персонажей и увлекательнейшим сюжетом в такие юные годы?.. Такое могли лишь Достоевский или Гоголь, которые писали свои первые произведения в юном возрасте!
Я не знал, что думать…
Зато книга очень понравилась кругу моих родных и знакомых. Помню, мой отец, человек военный, в прошлом коммунист и, как многие в нашей стране, воспитанный атеистически, с огромным интересом прочитал рукопись Инны. Вероятно, как всех пожилых людей, его тревожила эта тема – о жизни после смерти, и он постарался познакомить с книгой и мою матушку – они читали ее по вечерам вслух. Отец и мама задавали мне много вопросов, читали некоторые письма Инны, и, кажется, прониклись верой в то, что за порогом жизни все так и есть, так будет, как рассказал Николай Осеёв. Книга своей искренностью и непридуманностью вызвала у ни