— Ещё в Анапу, — уточнила опять я.
— В Анапу там всего одна путёвка, в Дом матери и ребёнка, это тоже не интересно. А вот остальные курорты у моря — это мощный ресурс. Ты мне вот скажи, зачем ты Смирновой путёвку в Алушту дала?
— Чтобы она отдохнула, — я отложила ложку. Таки покушать не вышло.
— Ну так и дала бы ей путевку под Ульяновск, или под Чебоксары. Пусть едет и отдыхает.
— Но у нее всё нормально с желудком и почками, — ответила я, — ей в общем отдохнуть надо, нервы ещё неплохо подлечить, на море покупаться, позагорать…
— Да какое тебе дело до её желудка и почек! — рассердился на мою непонятливость товарищ Иванов. — Пусть бы сидела в лесу под Чебоксарами и радовалась, что хоть что-нибудь дали!
Я промолчала, наблюдая за развитием событий. Мне было интересно, как далеко он готов зайти.
— А старичку этому, Гребнёву, ты зачем в Пицунду двойную путёвку дала? Да ещё в «Колхиду»! Ладно ещё Смирнова, ладно, я понимаю, эта хоть крутится около тебя, подружайку изображает, но вот ты мне скажи, Лида, как можно было просрать такую путёвку и отдать её какому-то простому рабочему?
— Валерий Маркович со своей женой в комсомольском стройотряде там познакомился, а у них серебряная свадьба скоро, вот они и хотели вспомнить молодость. Да и подлечиться заодно…
— На кой тебе его биография! Подлечиться! Зачем ему лечиться? Ему уже шестой десяток! Ему не лечиться, ему к земле привыкать надо!
— Он хороший мастер-наладчик, у него Почётная грамота…
— Лида! Ты меня слышишь?! Я тебе говорю о другом! О другом! Плохо, что ты сердобольная такая и любой Гребнёв тебе на уши присесть может. Но думать хоть немного надо! Дала бы ему путевку в Удмуртию, пусть сидят там с супругой и вспоминают молодость.
— Но он мечтал в Пицунду…
— Лида! Послушай меня. Все хотят в Пицунду. И есть люди, которые за такую возможность будут тебе очень благодарны.
«Вот же гад!», — невольно восхитилась я, а вслух сказала:
— Что за люди?
— Это не важно, — воспользовался моей «покладистостью» товарищ Иванов, наклонился ко мне ближе и, обдавая запахом рыбы с луком, жарко зашептал, — сколько у тебя ещё путёвок осталось? Ты мне списочек к концу дня дай, а я с нужными людьми переговорю. Завтра списочек верну. Денежки через три дня пойдут, сможешь себе даже шубу купить. И все хорошо будет…
— Но отчётность…
— А это уж моя забота, — подмигнул Эдичка. — Так мы договорились?
Я зависла, не зная, что ответить, чтобы и не вспугнуть его, и со «списочками» этими не встрять. Хотелось послать его лесом. От разоблачения меня спасла все та же Зоя Смирнова (я сейчас готова была её расцеловать).
— Лида! Вот ты где! — она подошла к нашему столику и, не обращая внимания не перекошенное недовольное лицо Эдички, принялась сгружать тарелки с подноса.
Воспользовавшись ситуацией, я вернулась к уже остывшему борщу.
— Смирнова! — брюзгливо возмутился Иванов, — ты разве не видишь, что здесь занято?
— С чего это занято? Ещё два места за столом свободны!
— Здесь мы с Лидией Степановной обедаем.
— Ну так обедайте! Я вам не мешаю.
— Мешаешь…
— Ой, товарищ Иванов, перестаньте. Мне нужно с Лидой… эмм… Степановной поговорить, а она весь день занята. Только и можно в столовой поймать.
— Мне тоже нужно поговорить с товарищем Горшковой.
— Так говорите!
— Без лишних ушей!
— А что это за секреты такие?!
— Производственные!
— Производственные секреты в столовой не обсуждаются! — парировала Зоя и ехидно добавила, зачерпнув ложечкой морковное суфле, — а вот шуры-муры на работе крутить не положено! Если хотите, товарищ Иванов, мы можем на общем собрании этот вопрос обсудить!
— Вы сейчас нарываетесь, товарищ Смирнова.
— Почему это я нарываюсь, а, товарищ Иванов? Вы же любите все свои личные проблемы на общее собрание выносить! Помнится после Олимпиады…
— Товарищ Смирнова! — взвизгнул Эдичка, да так, что в столовой стало тихо и все начали оглядываться в нашу сторону.
— Потише, товарищ Иванов, — стервозным голосом парировала Зоя. — А то сейчас опять все сюда набегут и будет, как в Ленинской комнате.
Не удержавшись, я фыркнула. Эдичка побагровел, встал, молча собрал свои тарелки на поднос и перешел за другой столик.
— Спасибо, — от души поблагодарила я.
— Всегда пожалуйста! — ухмыльнулась Зоя. — Я увидела, как этот стервятник тебя обрабатывает и решила помочь подруге. Надеюсь, я не ошиблась?
— Ох, Зоя, если бы ты только знала, как сейчас выручила меня, — просияла улыбкой я.
— Для того и существуют подруги, — резюмировала Зоя и далее разговор переключился на её предстоящий отдых в Алуште.
Домой, в Малинки я добралась рано. Практически сразу после работы. Мне повезло, Роговы спешили — сегодня Зинаида Ксенофонтовна как раз затеяла подвязывать помидоры и велела им не задерживаться.
Повозившись по домашним делам, я сидела в беседке в темнеющем саду и отдыхала. За огородами, у пруда, засыпая, шумел лес. Светка давно спала. Римма Марковна хлопотала в доме — она затеяла какое-то невиданное мясо и сейчас занималась маринадом. Завтра к нам должны была прийти Нора Георгиевна и Роговы на ужин, и Римма Марковна хотела поразить всех своими кулинарными талантами.
Я сидела в тишине, если не считать того, что ветер шумел в кронах деревьев, и наслаждалась покоем. Как-то так получается, что нечасто мне выпадают такие вот упоительные минуты затишья.
Неожиданно скрипнула калитка и тишину нарушил мужской голос:
— Добрый вечер, Лидия Степановна.
Передо мной стоял Будяк.
— Был добрый, — проворчала я недовольно, — а вы разве не уехали, Пётр Иванович?
— Нет, я снял на выходные домик неподалёку. Решил отдохнуть тут, порыбачить. Хорошо у вас, в Малинках, покойно.
— Ну так отдыхайте, — скривилась я, — сюда вы зачем так поздно пришли? Света уже давно спит.
— А я к вам пришёл, Лидия Степановна.
Ну вот, ещё один дурак на мою голову.
— Зря пришли, — неприветливо ответила я, — я сейчас тоже спать пойду.
— Да вот увидеть вас почему-то захотелось, Лидия Степановна…
— Не знаю, что вы можете разглядеть в таких сумерках. А я сейчас ухожу спать.
— Побудьте еще немного, — попросил он. — Давайте поговорим.
— Мне завтра на работу рано вставать, — отрезала я, — электричка в пять утра.
— Всего пару минут, — как-то просительно сказал он и сел напротив в беседке. — Погода-то какая нынче, а?
Я промолчала. Он меня бесил.
Будяк сорвал лист мяты и растер между пальцами:
— Чувствуете, какой запах?
Я опять промолчала. От пальцев Петра Ивановича шел густой ментоловый дух, соперничая с запахами ночи — пахло тучной землёй и пряным черносмородиновым вином — за день солнце нагревало ягоды смородины так, что они аж млели, источая ароматы.
— Почему вы так нелюбезны, Лидия Степановна? — сделал очередной заход Будяк. — Мне кажется, наше знакомство неправильно состоялось, и вы сердитесь.
Я продолжала молчать.
— А давайте заново перезнакомимся? — внезапно предложил он. — Расскажите о себе. Вы давно без мужа?
Ответить я не успела — внезапно, от огорода послышался крик:
— Тётя Лида! Тётя Лида!
К нам по меже со стороны озера со всех ног несся мальчишка и отчаянно кричал.
Я присмотрелась — соседский Пашка, который приезжал к бабушке на каникулы.
— Тётя Лида! — опять закричал он, задыхаясь и размазывая слёзы, — там ваша Светка утонула!
Глава 16
— Что?! — закричали мы с Будяком одновременно.
— На озере! — орал Пашка, — купаться полезла и за корягу зацепилась. Утонула!
— Но она же в доме спит… — пролепетала я.
— Да нет! Она через окно вылезла, и мы купаться пошли. А она утонула! — разрыдался Пашка.
Мы с Будяком подорвались и понеслись к озеру. Пашка бежал сзади и поскуливал от страха. Моё сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Нет! Только не это! Я не могу её потерять!
Будяк бежал быстро, ломился прямиком через заросли. Я, как могла, поспевала за ним.
На берегу заросшего лесного пруда сгрудилось несколько мальчишек, один из них ходил по берегу и тыкал в воду палкой. Все шумели. Кто-то громко плакал.
— Где?! — прорычал Будяк.
— Там! — разноголосым хором закричали мальчишки показывая куда-то в центр пальцами.
Будяк, не раздеваясь прыгнул в воду, мощными гребками выплыл на середину и нырнул.
Секунды, казалось, замерли. Отсчёт шёл со стуком моего сердца.
Через миг он вынырнул, с шумом отплёвываясь, громко вдохнув воздух — опять нырнул.
Я зажала себе руками рот, чтобы не заорать. Слёзы текли ручьями.
Вот он опять вынырнул. Ничего.
В моих глазах потемнело и я вырубилась.
— Ну что же вы такая, прямо кисейная барышня, — послышался ворчливый голос Будяка и он легонько похлопал меня по щекам. — Просыпайтесь уже. Всё давно закончилось.
— С-Светка… — мои зубы застучали.
— Зачем вам Светка, когда рядом есть я?
Я аж подскочила.
— Тише. Тише. Не следует так буквально воспринимать мои фигуральные выражения.
— Где Светка? — заорала я, опять пытаясь вскочить.
— Да ничего с вашей Светкой не случилось, — проворчал Будяк и уложил меня обратно на влажноватую траву, — вон она, на бережке отдыхает.
Я ахнула и попыталась подняться.
— Лежите спокойно, мне ещё вас в себя приводить, — буркнул Будяк, и как бы случайно коснулся моей груди. — Вот чем бы я ещё на отдыхе занимался, только порыбачить хотел, и тут на тебе — развлекай всяких истерических барышень. Хотя сиськи ничего так у вас. Мне подходит.
— Пустите! — взвизгнула я, отталкивая его руку. — Где мой ребенок?
— Да вон ваш ребёнок спокойно себе сидит, ремня ожидает, — совершенно спокойно сообщил Будяк и вдруг повысил голос, обращаясь к толпе ребят. — Правильно, Валеева?
Те в ответ недружно загалдели.
Наконец, я кое-как поднялась на дрожащие ноги. Под разлогой дикой грушей сгрудились мальчишки и что-то оживлённо обсуждали. Поэтому Светку я и не увидела.