– Работайте, Лидия Степановна, не отвлекайтесь, – процедила Лактюшкина. – и не нужно тут разборки устраивать. Во всяком случае, мы вам работать не мешаем.
Дамы продолжили общение, а я продолжила работу. В общем, передать тот спектр эмоций и ощущений, который меня накрыл – сложно.
И выбесила меня Щука своим поступком окончательно.
Примерно через часа полтора я, наконец-то, преодолела все коробки. И дела, папки и папочки выстроились на полках ровнехонькими правильными рядами. Устало вздохнув, я решила разложить все на столе и сходить в столовку, выпить хоть томатного соку с солью, а то руки аж дрожат от перенапряжения.
Но лишь только я уселась за стол и притянула к себе стопку документов, как за спиной раздался возмущенный возглас:
– Лидия Степановна!
Я обернулась. На меня выкатила и так выпуклые глаза Фуфлыгина:
– А убирать за вами кто будет?
Я посмотрела на пол: старые коробки, в которых перетаскивали мои бумаги, я сложила один-в-один, матрёшкой, на полу вроде тоже особо грязи не было, ну натоптали немножко мужики, когда носили, но у нас в депо везде так. Производство ведь.
– Что не так? – спросила я.
– У нас здесь люди, вообще-то работают, а не свиньи, – обронила Репетун, аккуратно припудривая лицо из перламутровой пудреницы.
– Ужас, – вздохнула Жердий.
– Через полтора часа рабочий день заканчивается, – сказала я, – придет уборщица и помоет пол.
– Нет, это невозможно! Вы посмотрите, что творится! – вскричала Лактюшкина, подскочила, схватила веник (спрятанный, между прочим, под одним из шкафов), и начала судорожно, шумно мести пол, больше поднимая пыль, чем сметая ее.
– Феодосия Васильевна! – кинулась к ней Жердий, – Бросьте, не надо! У вас больное сердце, вам нельзя так перенапрягаться!
Я равнодушно посмотрела на все это, развернулась и пошла в столовку пить сок.
Оставшееся время я провела во внутреннем дворе, размышляя о том, как я могла так вляпаться и что теперь с этим делать. Однозначно это осиное гнездо не победить и не перевоспитать. У них образ мышления такой вот. Но и терпеть поминутный коллективный буллинг – увольте.
Значит, нужно отвоевать отдельный кабинет обратно. Но мне, простой служащей никто его не даст. Лидочка сидела одна, так как вторая сотрудница ушла в декрет. А теперь, после пожара, тем более. Чтобы иметь отдельный кабинет нужно быть как минимум руководителем большого отдела, причем вон в бухгалтерии главбух сидит вместе со всеми, в плановом – тоже. Отдельный кабинет есть у Щуки, у Корнеева и ему подобных. Даже Фомин сидит со всеми. Само собой отдельный кабинет у Бабанина и его замов. Хотя вон у Ивана Аркадьевича хоть и отдельный кабинет, но в полуподвальчике. Гиржевой дали отдельный кабинет, но не пойму с какой стати. Может, она сейчас вместо Репетун?
Выходит, что, если я не хочу сидеть с этой бабской сворой, мне нужно занять кабинет Щуки. А для того, чтобы занять кабинет Щуки, нужно подвинуть Щуку и стать на ее место.
Погрустив от того, что путь к отдельному кабинету неблизок и тернист, я сходила в цеха договорилась с нашими уборщицами цехов, что они в субботу придут ко мне на квартиру и обдерут стены и потолки, а потом зашпаклюют все за небольшую денежку.
Дождавшись заветного гудка, я поехала в профилакторий слушать лекцию о цинге.
Что человеку нужно для полного счастья? Правильно – здоровье. Все остальное – вторично. В общем и я так думала примерно до тех пор, пока не попала в профилакторий имени Орджоникидзе.
Все началось с первой процедуры. Мне прописали какую-то физиотерапию: ложишься на кушетку и тебе на шею и спину кладут такие подушечки, по которым бежит легенькая струйка тока. Ну, вроде, ничего особенного – лежишь себе положенное время, а ток идет. Потом тебя выключают, и ты уходишь. И на этом все. Но это я так думала. Примерно до того, момента, как моя карточка не попала в руки Симы Васильевны. И началось: ванны, грязь, душ, массаж, лечебная физкультура, кислородные коктейли и прочая лабуда. Мне даже клизмы пытались впарить, право я словосочетание "ректальная ирригация" еще с той жизни помню и не повелась.
Можете себе представить – приходишь с работы, выжатая как лимон, а тут тебе – и та процедура, и эта. И лекции еще для полного счастья!
О ваннах – отдельная песня. В моей прошлой жизни я пару раз с семьей была в санаториях, но там больше лечились Пашка, мой муж и младший сын Вовка. И мы с Маришкой (это моя старшая) больше по косметологам и спа ходили. Но ванны я принимала и тогда. И знаю, что это и как. И вот я наивно думала, что сейчас опять такое же будет. Но нет. Ванна в профилактории была огромная, какая-то чугунная, проржавевшая внизу, внутри вся шершавая, с налетом типа извести или чего-то такого. В нее набиралась горячая темно-рыжая вода с запахом тухлых яиц. И в этой воде предстояло лежать. Ручек, чтобы ухватиться – не было, под ноги лесенки – не было. В общем, первый раз, пока я еще не знала, я чуть не утонула. Потом, правда, приноровилась и цеплялась за стенки, как обезьяна.
Кстати, о лекциях. В общем, мои прогулы не остались незамеченными, и я была приглашена на беседу к Симе Васильевне. Точнее я мирно лежала на кушетке, укутанная в горячие грязевые комки, а сверху еще и шерстяное одеяло. Сима Васильевна сама ко мне подошла (право же я никуда не то, что убежать не могла, но даже и пошевелиться), подловила меня, в общем.
Оглядев внимательно меня, изображающую кокон шелкопряда, Сима Васильевна заявила не терпящим возражения тоном:
– Вот что, деточка, вы прогуляли уже три лекции подряд. Это просто неприлично! Наши специалисты готовятся, доносят информацию в массы отдыхающих, а вы игнорируете злостно. Нужно что-то с этим решать. Как вы считаете?
Я считала, что решать ничего не нужно, но Сима Васильевна не позволила мне так ответить (точнее никак не позволила):
– Я вижу здесь единственный выход, – сухенькое морщинистое лицо ее умиротворенно разгладилось, и у меня упало сердце:
– Мы подготовим письмо вашему руководству, чтобы они не загружали вас так сильно на время пребывания в профилактории. И тогда у вас появится время на посещение столь необходимых для общей профилактической эрудиции лекций. – Сима Васильевна с надеждой глянула на меня, мол, хорошо же я такая молодец придумала, правда же?
Я так категорически не считала, но выразить протест опять не успела – Сима Васильевна продолжила:
– Более того, я готова лично поехать на прием к товарищу Бабанину и обсудить условия труда работников. Завтра же с утра и поеду. А чтобы не терять время, давайте мы вам еще две процедурки назначим. Сима Васильевна схватила мою санаторную книжечку и начала ее листать:
– Так-так-так, душ Шарко у вас уже есть, жаль. Очень жаль. Тогда добавим вам еще душ Виши. Очень помогает для кровообращения и сосудов.
Я не хотела ни душ Шарко, ни тем более какой-то неизвестный душ Виши (и название такое подозрительное). Прошлый раз меня заставили раздеться и полчаса поливали под мощным напором из шланга. Меня чуть не смыло в стенку. Из плюсов – жопка Лидочки чуть подтянулась, да и бока уже не свисали столь свинообразно. Из минусов – неприятно и плюс – нет времени на все это. В общем, в восторг от идеи Симы Васильевны я не пришла, а она между тем продолжила:
– И ингаляции. Да, безусловно, вам необходимы ингаляции. Лена, запиши иммуномодулирующие ингаляции. А может, все-таки ректальные ирригации тоже? – с надеждой спросила Сима Васильевна, я забилась раненой птицей в путах из грязевых компрессов и одеял, но тщетно. И тут я поняла, что чувствовал бедняжка Буратино, когда попал в лапы Мальвины.
– Вот и хорошо, – улыбнулась Сима Васильевна, и уже собралась уходить, но тут я отмерла и смогла ответить:
– Сима Васильевна! Не надо письмо на работу. У меня кроме рабочих неприятностей, я имею в виду пожар в конторе, еще и дома ужас что произошло. – Я в двух словах поведала о том, как квартирантка разрушила мою квартиру. Сима Васильевна выслушала, посочувствовала, но профессиональный огонек в глазах не исчез. И тогда я пошла с последнего козыря:
– Сима Васильевна, давайте исправим ситуацию другим образом. Давайте я прочитаю лекцию отдыхающим?
– Хм… интересно, интересно, – удивилась Сима Васильевна. – Вы можете делать доклады? И на какую же тему, позвольте спросить?
– Да, я умею и люблю делать доклады, – нескромно ответила я. – Можете у Ивана Аркадьевича спросить, я пару дней назад выступала на открытом заседании перед комиссией из Москвы. Меня хвалили даже. А тема моего доклада будет очень актуальная – ЗОЖ. То есть здоровый образ жизни советского труженика.
– Хм, любопытно, – кивнула Сима Васильевна и, ободренная успехом, я продолжила. – Я не просто расскажу, как вести здоровый образ жизни, я расскажу, чем здоровый образ жизни советских людей отличается от нездоровых привычек капиталистов. Обещаю, всем понравится.
– Но милочка, – нахмурилась Сима Васильевна, – чтобы делать подобные заявления и доклады, нужно иметь необходимую квалификацию, как минимум. У вас же, насколько мне известно, только училище в анамнезе.
– Я являюсь членом ВООП! – категорически произнесла я. – Могу показать удостоверение. Так что все законно.
– Отлично! – всплеснула руками Сима Васильевна. – Покажите Леночке удостоверение ВООпа и можете готовиться к лекции. Когда вы сможете? Вы же у нас до конца недели, боюсь, вряд ли вы успеете.
– Сима Васильевна, – улыбнулась я, радуясь не столько тому, что проблема с письмом руководству снята, сколько тому, что Лена принялась избавлять меня от одеяльно-грязевых пут и я вышла на свободу. – давайте на завтра? Просто сегодня уже лекция закончилась. Материалы у меня есть, я готова поделиться своими знаниями с товарищами.
– А посмотреть материалы можно? – неловко спросила Сима Васильевна.
– К сожалению, вся информация у меня в голове, – ответила я. – Но вы приходите на лекцию и сами все послушайте. Если что-то не так – вы всегда можете прервать меня. Но вдруг вам понравится. И может быть, это будет начало новой традиции – чтобы отдыхающие рабочие тоже читали лекции товарищам. Владимир Ильич Ленин говорил, что и кухарка может управлять страной. Так неужели же советский рабочий хуже кухарки?