Я глянул на Сологуба. Тот, похоже, был вообще ни жив ни мертв. Он скосил на меня глаза и попытался бодро улыбнуться. Вышло у него совсем не бодро.
– Хорошо б, если бы лифт еще работал, – заметил в пустоту Крэк, продолжая вести грузовик.
«Тоже мне, проблема, – подумал я. А потом заметил, что вокруг появляется, с позволения сказать, живность. Ближе к шахте тоннель зарастал органикой – той самой скользкой вонючей субстанцией, которую мы уже имели счастье видеть. Иногда ее становилось столько, что нам оставался лишь небольшой просвет, и создавалось впечатление, что мы ползем внутри гигантской кишки.
Сологуб тоже заметил биомассу и теперь напряженно озирался.
– Интересно, – прошептал он, – она нас видит?
– Вряд ли, – ответил я. – Микроволновые поля – это, как считает Ступич, ее способ передачи информации и взаимодействия с окружающим миром. В том числе и визуального. Наша «глушилка» ломает структуру этих полей. В лучшем случае, она воспринимает нас как темное пятно.
– Хе, надо ж, наблатыкался… – ухмыльнулся Крэк.
– То есть она нас все-таки видит, – уточнил Сологуб.
Я подумал, что он паникует, и мне это не понравилось.
– Может, и видит. Но мы ей не интересны. Мы для нее – пустое место.
Я не стал добавлять, что сказанное, скорее всего, не относится к производным геоплазмы: всем этим «дровосекам», «ежам» и прочим адским порождениям. У них-то вполне могут найтись средства обходиться без электрических полей.
А еще я подумал: главное, что она не видит содержимое наших мозгов.
– Лифт, – сообщил Крэк. – Сука, зарос весь. Действительно, мы увидели лифт – большую ржавую клетку, в которую поместилось бы штуки три-четыре грузовичка типа нашего. Крэк был прав – лифт врос в слой органики метра на полтора.
Мы вышли из машины, включили фонари.
– Ну, что, – изрек Крэк, – расчехляем огнеметы?
– Ну уж нет, – покачал головой Сологуб. – Огнеметы спалят всю проводку. Предлагаю подключить его и подергать. Если повезет, выдернем его из этой сраной кучи…
– Ты грамотный, тебе видней, – пожал я плечами.
Сологуб с бойцами обследовали конструкцию и нашли точку, куда подвести электричество. Двигатель лифта запитали от универсальных аккумуляторов из солдатских ранцев, а еще – для надежности – от бортовой цепи нашего грузовика.
– Отойдите все, мало ли чего, – с безнадежной грустью предупредил Сологуб, прежде чем включить питание.
Лифт натужно загудел, заскрипел и качнулся – и с чавканьем вырвался из плена органики. Вокруг растеклась обширная белая лужа.
– Чудесненько! – повеселел Сологуб. – Загоняйте машину.
Мы выходили на поверхность. Никто не знал, что нас ждет наверху, поэтому бойцы с усердием готовились – проверяли оружие, поправляли и подтягивали ремни, броню, обувь. Некоторые, я заметил, крестились.
Лифт медленно пополз вверх. Пожалуй, слишком медленно. Мне показалось, специально, чтобы наши нервы натянулись потуже. Бойцы вцепились в оружие, хотя все уже прекрасно знали – в плане безопасности от автоматов тут пользы чуть больше, чем от ватных палочек для ушей.
Лифт остановился. Мы находились в сортировочном шлюзе – пятидесятиметровом ангаре со сводчатой крышей. С первого взгляда было ясно, что это место уже не во власти людей. Здесь все заросло толстым слоем биомассы. Над ее влажными буграми и наростами, сочащимися мутно-белой жидкостью, торчали крыши тягачей и фургонов. С потолка свисали пятиметровые коричневые сопли, с которых тоже капало что-то белое.
Мне казалось, что мы попали в желудок к реликтовому чудовищу.
– Интересно, машина через это дерьмо пройдет? – подал голос Сологуб.
– Должна пройти, – отозвался я. – Если не пройдет – подтолкнем.
– А пешочком пройтись совсем не хочешь?
– А волновая защита?
– А, нуда…
Крэк вцепился в руль и осторожно попытался выехать из клетки лифта. Мы все стояли рядом, готовые помочь двигателю, если он не осилит вязкие сгустки под колесами. Колеса бешено вращались и скользили, разбрызгивая вокруг белую мерзость. Грузовичок, тем не менее, начал двигаться – медленно, но упрямо.
Несколько раз нам все же пришлось упереться ему в задний бампер и подтолкнуть. Худо-бедно, доползли до ворот. Они были, к счастью, нараспашку.
Я первый вышел под открытое небо и… застыл, ошеломленный.
Здесь все было по-другому. В первую очередь меня поразил бледный красно-желтый свет, льющийся, казалось, отовсюду. Потом я понял – свет действительно отовсюду. Светилась почва под ногами, и остатки забора, и перекошенные здания неподалеку, и даже, наверно, сам воздух. Он был почти прозрачным, непривычно чистым. Я испуганно посмотрел на свою руку – она тоже излучала красно-желтое свечение. И одежда, и ботинки, и автомат – светилось все!
Потом я обратил внимание на другие детали. Я заметил, что весь мусор, камни, обломки веток – все это парит в полуметре над землей, чуть покачиваясь, как поверхность океана. Сам я при этом стоял твердо и вполне стабильно ощущал твердь под ногами.
Небо здесь было тускло-оранжевое и такое же беспокойное, как и везде в Темном круге. Приглядевшись, я рассмотрел, что и в высоте плавают какие-то предметы и обломки, только чем выше, тем их меньше.
Наклонные башни-накопители нависали прямо над нами. Шахта была совсем рядом.
– Бля-а-а-а-а… – выдохнул где-то рядом Крэк.
– Тихо… – процедил Сологуб, схватив меня за рукав. – Не двигайтесь. Смотрите…
В сотне метров от нас неторопливо вышагивал «дровосек». Его верхушка была видна над кромкой светящихся кустов. Он шел, останавливался, обводил окрестности своим единственным глазом-прожектором и спокойно шагал дальше.
– Патруль, бля… – пробормотал Крэк. – Щас документы спросит.
– Никому не шевелиться! – негромко напомнил я. – Пусть гуляет себе спокойно.
Через пару минут «дровосек» скрылся за обломками каких-то стен.
– Куда дальше? – поинтересовался Сологуб.
– А вы хотите дальше? – переспросил я после небольшого раздумья.
– А есть варианты?
– Они всегда есть. Дальше я могу и сам.
– Скажешь тоже, – фыркнул Крэк. – Герой нашелся.
– Ну, потом не жалуйтесь. Все в машину. Идем в направлении основного ствола шахты.
Грузовик медленно двинулся между двумя полуразрушенными заборами. Я сидел, как на иголках. Иногда бампер поддавал очередной летающий булыжник, и я вздрагивал. Мне казалось, что мы вторглись туда, где нам совсем не место. И побеспокоили силы, которые ни в коем случае не стоило трогать.
Местность вокруг все больше напоминала индустриальную помойку – редкие заброшенные здания, многочисленные захламленные пустыри и километры заборов. В какой-то момент я понял, что странное свечение вокруг нас усиливается. Потом заметил, что Крэк уже машинально прикрывает глаза ладонью, глядя на дорогу. Он то и дело начинал вполголоса материться, видимо, только этот способ мог примирить его с окружающим нас хаосом.
Мы заехали на какую-то возвышенность, проломили бампером ветхий забор, и тут Крэк резко остановил машинку.
Шахта и вся ее территория была перед нами как на ладони. Трехсотметровая площадка, окруженная наклонными башнями, была испещрена транспортными эстакадами и пучками трубопроводов. Но не это привлекло наше внимание.
Не далее чем в десятке метров от нас сплошной стеной стояли «дровосеки». Я не знаю, сколько их было – наверно, тысячи. Они стояли неподвижно – молчаливые и одинаковые, как заготовки на заводе. Кое-где над ними поднимались могучие корпуса шагающих машин, но их было мало.
Это напоминало армию, застывшую на каком-то рубеже. До тех пор, пока не поступит команда наступать. И уж тогда…
– Вот же, бля… – вздохнул Крэк.
– Ни звука, – прошептал я.
Мы стояли и ждали, что будет дальше, но ничего не происходило. Они не замечали нас, а может, им не было до нас дела.
– Что делать будем? – спросил Сологуб.
– Для начала – думать, – ответил я.
– Чудесненько. А потом?
– Я так полагаю, искать объезд.
– С объездом проблемы, сам посмотри, – покачал головой Крэк.
– Я уже посмотрел. – В самом деле, проехать было, по сути, негде. На пространстве вокруг шахты было слишком много недостроенных конструкций, траншей и котлованов. Мы находились на единственной дороге между шахтой и городом.
– Ступич сказал мне одну умную вещь, – негромко проговорил я. – Мы всегда видим то, что хотим видеть…
– Не такая уж умная вещь, – нервно усмехнулся полковник. – Если разобраться, то и вовсе не умная.
– Ступичу не свойственны глупости. Важно только правильно его понять.
– Там что-то происходит, – прошептал вдруг Крэк. – Глядите, они начинают двигаться!
– Где?
– Вот там, ближе к середине, видите? Слушайте, может, нам назад, пока не поздно?
– Может быть, – почти согласился я, поднимая бинокль.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл происходящего. К нам двигалось нечто большое, прямо через шеренги «дровосеков». Они расступались и вновь застывали. Я только никак не мог распознать это «нечто», оно очень странно выглядело…
Сначала я подумал, что зрение меня обманывает. Я помассировал глаза и вновь прильнул к биноклю.
– Скажите, – пробормотал я, – кто-нибудь еще видит огромную бумажную собаку? Или я рехнулся?
– Похоже, что не рехнулся, – ответил Сологуб. – Хотя мысль интересная.
Это была точная копия фигурки, найденной мною в столовой, на моем столе. Только размер ее был метров, пожалуй, десять в высоту. Она двигалась точно в нашу сторону, и за ней оставался широкий коридор.
– Приготовиться! – крикнул полковник своим бойцам. Впрочем, те давно уже были ко всему готовы.
– Спокойно, полковник, – сказал я. – Без нервов. А то наделаем делов…
«Мы видим то, что хотим видеть, – снова вспомнилось мне. – Но кто решил, что я захотел видеть это бредовое чудище?»
А ведь неспроста это. Не зря мне сегодня попалась сложенная бумажка в мусоре. Все связано, все взаимозависимо, только как эту зависимость разгадать?..