– Прошу вас месье, – он усадил гостя и отошел, встав за спиной у кардинала.
Демьян, сидя радом с девушкой готов был поклясться, что чувствует тепло ее тела. Он хотел повернуть голову и посмотреть на нее, но не мог. В нем смешались чувства негодования, жалости к ней, злости, осуждения, ревности и неодолимого влечения свойственного людям, которые все свои самые страстные эмоции держат глубоко в себе.
– Это мой любезный лекарь, месье Демьян Садко из Московии, – представил его гостям кардинал, – благодаря его искусству я сегодня смог подняться с постели, чтобы присоединиться к вам за ужином и прекрасно себя чувствую.
Гости чуть склонили головы, приветствуя его, но преподобный Томазо при этом сверлил его взглядом, словно хотел сделать в нем дыру и вытащить наружу всю его душу.
– Месье Демьян, я слышал, вы недавно обратились в лоно нашей святой католической церкви, – сказал он, продолжая буравить взглядом несчастного Демьяна, – а вот ваш приятель, как там его, Бруно еще избег этого счастливейшего события в своей жизни.
«Бруно, придурок! Как ты умудрился тогда проспать заутреннюю службу?! Теперь я снова должен отдуваться за тебя», – с тоской подумал Демьян.
– Ему нездоровилось, – соврал он.
– Посещение церковной службы и искренняя вера принесли бы ему исцеление, как душевное, так и телесное… Или на сей счет у вас иное мнение, идущее против силы и веры нашей католической? – сказал преподобный Томазо, не сводя с него глаз.
– Нет, конечно же, я твердо убежден…
– Ах, оставьте преподобный! – перебил его кардинал, – вы не у себя в канцелярии. Мы здесь собрались для ужина, а не для того, чтобы обсуждать дела церкви. Давайте прочитаем молитву и приступим, наконец, к трапезе.
Он первым сложил руки, закрыл глаза и зашептал.
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. ОТЧЕ НАШ. Благослови, Господи, нас и дары Твои, которые по Твоим щедротам мы будем вкушать. Через Христа, Господа нашего. Аминь.
Он перекрестил стол и перекрестился сам. Все последовали его примеру. Святой отец Томазо, крестясь, прищурил один глаз, а другим внимательно смотрел за Демьяном.
– Хочу представить вам, месье Демьян, моих гостей. Кроме преподобного, – он засмеялся, – вы с ним уже очень хорошо знакомы.
У Демьяна пошел мороз по коже от этих воспоминаний.
– Епископ Руана Робер де Круамар, мой самый близкий и старинный друг. А это…, – лицо кардинала просветлело и его черты стали мягкими, словно он уже при жизни приобрел особую святость, – моя дочь, Изабелль де Делоне.
Демьян изумленно уставился на кардинала.
– Увы, мой друг, я не такой святой, как всем кажется вокруг, – усмехнулся он, – и поверьте это мой не единственный грех. Но самый прекрасный и добрый из них. Я надеюсь, что когда предстану перед Создателем, он простит его мне, ибо именно Он одарил меня таким прекрасным ангелом, как моя любимая и единственная дочь Изабелль.
«Вот это да! А я такой идиот, уже придумал себе бог весть чего!»
– Ну, давайте уже приступим, – подытожил вступительную часть ужина кардинал.
Камерарий махнул рукой и четверо слуг внесли яства в каминный зал.
Кардинал наклонился к Демьяну.
– Рекомендую, попробуйте оленину, что сегодня утром нам прислали из графства Аллансон. Граф мой добрый приятель и лично подстрелил этого оленя на охоте, и мои повара потушили мясо в вине с грибами, сливками и яблоками.
После этой фразы Демьян расслабился, и ужин принял совершенно дружеский лад. Только преподобный изредка бросал на него испытующий взгляд, словно подозревал его в каких-то грехах. Перед завершением ужина принесли вино и засахаренные фрукты. Кардинал Жорж де Амбуаз обратился к Демьяну.
– Мой друг, я обещал вас наградить.
Он взял из рук камерария небольшой перстень.
– В знак моего расположения к вам, хочу преподнести перстень с моей монограммой. Я когда-то его вручил Франсуа де Лорму, но он не оправдал моих надежд.
«Неплохо», – удрученно подумал Демьян, – «потом мастер Жиль снял его в своей живодерне, сполоснул от крови и вот теперь его вручают мне».
Но сказал, конечно же, совершенно другое.
– О Ваше Преосвященство я так вам благодарен за вашу щедрость, – заулыбался Демьян.
Он взял перстень. Немного потыкав в него, примеряясь пальцами, надел на средний, правой руки. Впору.
– Может быть, мой друг, у вас есть ко мне какие-нибудь личные просьбы?
Демьян приложил персть к губам.
– Ваше Преосвященство не могли бы вы мне помочь в одном деле?
– Если это в моих силах, – кивнул кардинал.
– Тут вот какое дело… Я немного повздорил с главой цеха аптекарей Франсуа Бертраном.
– Да-а оттаскал его за нос, так что у бедняги нос на пару недель превратился баклажан, а потом выставил из его из своей аптеки, дав уважаемому во всем Париже человеку, хорошего пинка, да так что бедняга летел до самого рынка Мортен – заметил преподобный Томазо между делом, запивая засахаренный персик молодым вином.
Кардинал засмеялся.
– Вы унизили этого напыщенного болвана ле Бертрана, оттаскав его за нос и дав пинка?!
Демьян боковым зрением увидел, как Изабелль улыбнулась и смущенно прикрыла рот ладошкой.
«Как вы прекрасны, Изабелль», – мелькнула мысль.
Он отогнал свои мысли о девушке и переключился с сердечных грез, на реальную ситуацию серьезного «замеса» с цеховым главой Франсуа ле Бертраном.
– Ну, знаете, немного…, – стушевался Демьян, пытаясь сгладить выпад преподобного Томазо, – уважаемый святой отец немного преувеличивает.
Святой отец недобро зыркнул на него, потому, что имел немного иное мнение, на сей счет.
– Это, по-вашему, немножко?! Когда глава цеха аптекарей ходит с опухшим синим носом, как у распоследнего пьяницы.
– Он хотел нагло прибрать к рукам нашу аптеку! – парировал Демьян, – И действовал, кстати, без ведома цехового совета.
– Ах вот оно что, – задумчиво сказал преподобный Томазо, – он мне говорил, что вы используете в своих лекарствах колдовские методы.
– Наглая ложь! – воскликнул Демьян, – только достижения науки, – это могут подтвердить уважаемые ученые, например книготорговец сеньор Ворм и даже Леонардо да Винчи!
Наступила небольшая пауза.
– Ну, тогда это меняет дело, – миролюбиво заметил святой отец.
Кардинал Жорж де Амбуаз поднял руку.
– Я все понял, – он подозвал камерария, – Рене завтра составьте месье Демьяну Садко из Московии свидетельство, в котором обозначьте, что он является личным аптекарем и также лекарем Его Преосвященства кардинала Франции, главного советника французского короля Людовика XII. Я утром подпишу и приложу свою печать, – и, обращаясь к Демьяну, сказал, – мой друг, этот высокомерный плут ле Бертран больше вас не потревожит. А вы, преподобный, обеспечите защиту сеньора Демьяна силами нашей католической церкви.
«Йес! Да! Вот теперь на-ка, хрен выкуси, Франсуа ле Бертран, гусь парижский!»
Демьян представил, с каким удовольствием он сунет перстень с монограммой кардинала в его длинный нос. Он сразу размяк от того, что одной проблемой стало меньше.
– Ваша воля, Ваше Преосвященство, – склонил голову преподобный Томазо и тут же заметил, обращаясь к Демьяну – надеюсь в скором времени лицезреть на церковных службах вашего сраженного внезапным недугом приятеля.
После ужина Демьян решил немного подышать свежим воздухом и вышел во внутренний двор к фонтану. Но как оказалось, он там был не один. На скамейке сидела Изабелль. Он смущенно переступил с ноги на ногу.
– Простите, мадемуазель, что нарушил ваше уединение. Я не знал…
Он уже хотел было повернуться и уйти, но она его остановила.
– Не стоит просить прощения. Вы ничем меня не стеснили. Я буду рада вашему обществу. Здесь так редко появляются люди, не связанные с церковью.
Демьян осторожно присел на противоположный конец скамьи.
– И еще…, – вздохнул он, – простите меня за то, что я так бесцеремонно смотрел на вас из окна своей комнаты.
Он помолчал.
– Вы так красивы, что я не в силах был отвести взгляд. Причина в этом.
Изабелль тихо засмеялась.
– Ну, раз вы столкнулись с такой красотой, что невозможно отвести взгляд, разве есть в этом ваша вина? Забудьте.
– Я хотел сказать, что нарушил нормы приличия, – ответил он, еще больше скатываясь в бездну неловкой растерянности.
– Ах, месье Демьян, оставьте это. Лучше давайте вместе насладимся этим чудесным вечером. Расскажите мне что-нибудь интересное. Вы, наверное, много путешествовали и повидали много разных чудес. Московия так далеко от нас.
– Как вам сказать… Очень далеко, это верно.
Изабелль тихонько вздохнула.
«Мда-а, я никогда не умел развлечь девушку», – обреченно подумал Демьян, – «то ли дело Бруно».
Не зная, что сказать, он посмотрел на небосвод и начал говорить о том, что первое пришло на ум, как говорится «и Остапа понесло».
– Тут столько звезд. У нас в городе из-за уличного освещения, рекламы и машин никогда не увидишь столько звезд. А тут видишь настоящий бесконечный глубокий космос. Наверное, такой, какой видят космонавты на орбите, за пределами нашей планеты, на международной космической станции. Я, знаете ли, тоже, в детстве страстно мечтал стать космонавтом. Думал, что вот еще чуть-чуть и люди создадут атомные звездолеты, летящие выше скорости света, и я отправлюсь к самым далеким звездам и галактикам открывать новые миры. Меня за хорошую учебу однажды отправили на экскурсию в Звездный городок, и я видел, как взлетает космическая ракета с космонавтами на борту. Вокруг стоял грохот, пламя рвалось из двигателей и ракета, пронзая облака, уходила в ночное небо к звездам…
Демьян осекся и осторожно, скосив глаза, посмотрев в сторону Изабелль. Девушка, округлив глаза, завороженно смотрела на него.
– Пресвятая Дева Мария, – прошептала она.
«Вот черт! Палево…», – отчаянно подумал Демьян, – «Все! Кина не будет, электричество кончилось!».