***
Из последних сил Хава оставалась в развоплощенном теле, неслышно проносясь по залу, по которому они шли ранее. Везде лежали мертвые воины, пришедшие с ними, порубленные на куски, и среди них стояли солдаты Ину.
Она прошла сквозь них, невидимая ни для кого, покидая его. Особенность ее тела и знания, которые она приобретала много лет, позволили провернуть ей этот трюк и выйти живой с той комнаты. Несмотря на поражение, Хава не поддавалась панике и страху. Сестра, единственное, о чем она думала сейчас.
«Ину предал нас, моя сестра», – думала она про себя, проносясь через коридоры дворца, ища безопасное место, где можно вернуться в обычный облик и осмотреть свои раны. – «Надо было ожидать этого, а не вести с ним переговоры. Мы слишком размякли в тех теплых, наполненных жизнью и развлечениями землях».
Хава спустилась ниже в дворцовые погреба и сквозь открытую дверь попала в низкие сырые залы, наполненные бочками с вином. Замороженные туши животных висели в комнатах и, главное, ни одного живого вокруг.
Она метнулась невидимой тенью в маленькую комнатку, заполненную мешками с чем-то похожим на сухие листья и травы, вернувшись в человеческий вид. Сильная боль и головокружение настигло ее мгновенно, заставив согнуться, чтобы принять ее.
Она так давно не чувствовала всего этого, но больше всего, ее сейчас пыталась сломать горечь от поражения и осознание того, что сестра осталась там, одна и без сознания.
Хава видела, как Ину швырял Хилини об стену. Как сестра потеряла сознание и как он отдавал приказы и распоряжения. С удовлетворением она видела, как амулет сестры разъел его плоть, и как он выглядел.
«Ничего», – Хава выпрямилась, привыкнув к боли, что грызла сейчас ее тело. – «Осталось тебя только добить после всего этого. Мне только привести себя в порядок».
Она посмотрела на свою руку, безжизненно болтавшуюся сейчас вдоль ее тела, криво улыбнулась этому и дальше принялась осматривать свое тело. Из сильных повреждений, что сделали удары Ину, это были сломанные ребра и проломленная грудная клетка, остальные раны были не такие серьезные.
Она с силой вздохнула, пропуская воздух через разбитое тело, и двинулась в сторону комнат, что хранили замороженное мясо. По пути она размышляла, как ей лучше поступить, не подвергнув дополнительной опасности сестру и заодно не попасть в руки к Ину.
Вероятность того, что он будет использовать Хилини, как приманку, была очень высока и Хава знала это, значит, надо было затаиться и ждать подходящего момента.
Хава дошла до одной из комнат, заполненных тушами животных, и, открыв маленькую деревянную дверцу, зашла внутрь. Встав внутри, она огляделась по сторонам, вдыхая и выдыхая холодный воздух, оставляя облачка пара.
Ни холод, ни отсутствие света не мешало ей совершенно. Она давно меняла свое тело, лишая его многих ненужных качеств. Она не могла использовать силу в полную силу, так как Ину мог почувствовать ее, и ей пришлось довольствоваться малым.
Достав маленькую бутылочку с темного стекла из своих складок одежды, она зубами сорвала пробку и мгновенно выпила содержимое. Потом, обернувшись к одной из висящих туш, она приложила к ней раскрытую ладонь, и закрыв глаза застыла.
Кровь, замороженная внутри туши, была кристалликами льда, ее очень мало, но ей этого должно было хватить. От туши животного начало раздаваться еле слышное похрустывание. Хава почувствовала, как мелкие капельки крови потекли к ее приложенной руке. Вся кровь, что была в подвешенном животном, а это оказалась немало, потекла в ее сторону и начала всасываться в кожу.
Хава ощущала, как срастаются ее сломанные кости, кожа вырастает там, где ее срезало или оторвало в бою с Ину. Открыв глаза, она посмотрела на свою сломанную руку и попыталась подвигать ей. Еле-еле, но рука отозвалась ей, дернувшись, Хава довольно улыбнулась.
«Еще несколько таких туш и буду в порядке», – подумала она. – «Ину заплатит мне за то, что я сейчас нахожусь в этом подвале, как крыса, что обгрызает объедки».
***
Отряд, под руководством Кайдена, неспешно двигался по заброшенным улицам Анджуна, периодически останавливаясь на отдых. В это время выставлялся поочерёдный караул, а Радим уходил в древний город, изучая его все больше и больше.
Возвращаясь обратно в лагерь, он докладывал о увиденном. Все было без изменений. Анджун мертв и давно покинут, ни людей, ни животных, даже птицы не летали над ним. Магическая буря окружала весь город со всех сторон, не позволяя проникнуть никому вовнутрь, но здесь же царила полная тишь. Ни ветра, ничего, только жгучее солнце, нещадно светившее на город, как будто бы ненавидя его.
За одной из стоянок с вернувшимся Радимом, который сказал, что есть более-менее открытая дорога к храму обсудили, как лучше двигаться дальше. Тахир всех торопил, уверяя, что опасности нет и, чем быстрее они придут к храму, тем лучше.
Кайден же стоял на своем, придерживаясь неспешного и тщательного изучения пути и города, через который они шли. Несмотря на разногласия, Кайдену почти уже удалось доказать Тахиру, что его стратегия лучше, но спор еще продолжался.
Сидя на втором этаже разрушенного дома, где они расположились на отдых, Забрало имел отличную позицию для обзора вокруг, заодно мог наблюдать через разрушенный потолок, как обсуждают дела.
Оперевшись на каменную стену, он повернулся в сторону простирающего перед ним города, попытался разглядеть путь, что рассказал Радим. Раздался хруст каменной щебенки вперемешку с песком и к нему залез Радим.
–Ну да, подзадал задачку ты своими вестями, – усмехнулся Забрало, наблюдая, как Радим, отряхиваясь идет к нему.
– Я думаю, несмотря на уверенность Тахира, Кайден прав, – Радим остановился рядом с ним, и достав кусок вяленого мяса, стал жевать, наблюдает за городом.
– Да мы все понимаем, это его город, он тут все знает. Но прошло слишком много лет, когда он был нормальным городом. С тех пор, как мы все заметили, много чего изменилось.
Забрало одобрительным кивком поддержал его слова.
– Не хватало еще под конец пути нарваться на что-нибудь похуже, чем буря, через которую мы прошли, – сказал он. – Тахир – великий колдун и его слова, что тут ничего нет, успокаивают меня, но лучше быть настороже.
Закончив говорить, они вдвоем стали молча вглядываться в город, рассматривая его разбитые улицы, дома и храмы. Город, что они обсуждали, молчал в ответ безразличный ко всему, что происходило на его улицах.
– Решено, – Кайден, наконец, полностью уговорил Тахира своими доводами и присутствующие Устин и Сержант внутренне расслабились.
Никто не хотел идти наугад в таком месте, и они были рады, что Тахир согласился. Маг в теле мальчика махнул рукой, говоря Кайдену:
– Хорошо, Кайден, идем днем, идем не спеша, с разведкой, – он рассмеялся под конец. – Я в своем городе, прячусь, как песчаный тушканчик в норе. Никогда бы не поверил такому, – вдохнув, он пошел на улицу, перешагнув, сгнивший от времени, остов разваленной телеги возле входа.
Кайден только пожал плечами в ответ на его слова и позвал Радима, чтобы рассказать о дальнейших действиях. Устин же поднялся наверх сменить Забрало, и когда тот спустился, Сержант, не дав тому передохнуть, позвал его с собой набрать по окрестным домам древесины для костра, раз уж решили остаться на ночевку.
Костер весело трещал сухими старыми остатками мебели, что нанесли вдоволь Сержант и Забрало. Стемнело. Взамен раскаленному солнцу пришла ночь и луна, что висела высоко над городом, освещаяя его своим светом.
Жара ушла, можно было снять с себя ткань, которой отряд обматывал лица на время перехода по городу, защищаясь от палящих лучей солнца. Совсем близко к костру сидел Тахир и задумчиво смотрел в него, видя только ему понятные вещи, и никто его не беспокоил, видя его состояние.
Кайден с Сержантом сидели чуть в глубине дома, негромко переговариваясь. Изредка раздавались короткие смешки, видимо, речь шла о их совместных делах ранее. Забрало, сменив Устина, стоял на втором этаже, поеживаясь от ночной прохлады, прислушивался к ночному городу.
Полнейшая тишина, такая же, как и днем, только теперь не было ничего видно, единственных источник света был их костер и все. Устин, оперевшись на свой рюкзак, размотал свою руку, двигал ею в разные стороны, пытаясь понять, срослась ли она полностью или еще надо было быть аккуратным с ней.
– Как рука, мастер? – спросил Радим, сидя рядом.
Он размотал свой арбалет и, достав маленькую фляжку с маслом, аккуратно смазывал детали. Устин отвлекся от руки, отвечая ему:
– Я, думаю, она полностью в порядке. Мазь Тахира воистину чудодейственна. В очередной раз я поражаюсь, что за человек он! А увидев эту стену и город, хоть и в таком состоянии сейчас, его деяния и деяния братьев и сестер воистину божественны, – он посмотрел в сторону сидящего мальчика, чья хрупкая фигурка освещалась огнем от костра. – Великий человек, который выступил против древнего зла и решил дать знания, силу и свободу людям, – Радим молча посмотрел в сторону Тахира и продолжил приводить в порядок свой арбалет. Он совсем не чувствовал такого благоговения, что сейчас ощущал Устин.
***
Тахир сидел перед костром и, смотря в огонь, вспоминал тот день, когда он первый увидел их, двух сестер, двух девушек, что позже разрушили Анджун. Все эти развалины, которые он видел, когда они шли по городу, вина сестер. Он тогда только вернулся с восточных земель. Там как раз заканчивали достраивать порт, что позже должен был стать важным звеном для торговли и обмена с другой частью мира.
Мир, который они открыли достаточно недавно, кардинально отличался от их жизни и устоев. Конечно, он слышал множество историй о кораблях с запада, что приходили и посягали на их земли.
Люди с белой кожей и с железом в руках, они грабили прибережные деревни, убивая жителей, забирая в плен женщин и детей. Такие набеги были нечастыми, но они были.
Потом, рассматривая тела, он отмечал, насколько сильны и опасны были эти воины. Но однажды пришло сразу несколько кораблей и люди, пришедшие с ним, были другие. Они не нападали на его земли, а хотели встретиться с хозяином этих земель, чтобы наладить торговые свя