АББА» – и на самом деле это все. «АББА».
– Гребаная «АББА». Записала, – прощебетала Хэлли, делая пометку. – Мне также нужно знать, под какую песню вы с Августом хотели бы танцевать.
По какой-то причине все ее тело вспыхнуло. Когда она танцевала с Августом, он крепко прижимал ее к себе. На глазах у всех.
Придется ли ей притворяться, что ей это нравится?
– Как насчет «Ты такой тщеславный»?[18]
Хэлли сморщила носик.
– Карли Саймон?
– Точно. – Довольная своим выбором, уже представляя выражение его лица, Натали улыбнулась поверх края бокала, делая очередной глоток. Но холодная жидкость попала не в то горло, потому что дверь открылась и вошли Август с Джулианом.
Ух ты. В зале воцарилась тишина. Или, может быть, внезапный учащенный стук ее сердца заглушил шарканье стульев и смех? Ее брат и в одиночку произвел бы фурор, зайди он в любой бар. Он держался благородно и выглядел вечно раздраженным – и да, она полагала, что он был чертовски красив.
Но Август…
Он вошел в бар с угрожающим видом, которого она раньше не замечала. Разве что, может быть, в тот вечер, когда они впервые встретились, когда она заметила военно-морскую татуировку и посчитала его сильным, способным, героическим типом. С тех пор, однако, он успел превратиться в крикливого придурка, к которому она испытывала разрушительное влечение. Ее должно было вывести из себя то, что он вошел в бар, словно пытаясь утвердиться в качестве альфы. Весь такой заносчивый и огромный, осматривающий помещение в поисках неприятностей и выходов. О, точно. Ты выходишь замуж за «морского котика».
В баре было, наверное, две дюжины женщин, но его взгляд не остановился ни на одной из них.
Пока не прикипел к ней. О, это было плохо.
Она выпила два коктейля, и воспоминания о его умелых пальцах были слишком свежи.
И еще, черт возьми. Что-то похожее на радость всколыхнулось в ней при его появлении. Как будто скрытая часть ее души была рада увидеть этого придурка.
– Не могу поверить, что он выбрал тот же бар, что и я. Бар, в котором занимаются метанием топора, – пробормотала Хэлли слева от Натали. – В следующий раз он проколет себе носовую перегородку и будет курить электронные сигареты.
– Ну, я не собираюсь быть здесь пятой лишней. – Лавиния допила свой напиток и со стуком поставила пустой бокал на стол. – Мужу все равно раз в два месяца полагается секс. – Она направилась к выходу и по пути помахала им рукой, прокричав сквозь шум: – Увидимся на свадьбе в субботу. Я буду единственной, кто будет в «чародейке»[19], поскольку вы, американцы, отказываетесь уважать ее величество.
– Пока, Лавиния, – крикнула Хэлли, привлекая внимание Джулиана.
Глаза Джулиана слегка расширились, и он, словно зачарованный, устремился к Хэлли с улыбкой на губах. Несмотря на то что каждое утро Натали слышала, как ее брат и его подружка стучат о стену изголовьем кровати и это оставило у нее травму на всю жизнь, она могла признаться, что ее слегка потрясла реакция прямолинейного профессора на то, что он заметил в баре садовницу – нарушительницу спокойствия. Впрочем, после того как Джулиан и Хэлли, тихо перешептываясь, воссоединились слева от нее, она могла видеть только Августа. Естественно. Его голова почти касалась низкой подвесной лампы, свисавшей с потолка.
Такое огромное существо сложно не заметить.
На самом деле у многих женщин в баре была та же проблема.
Некоторые дамы, по-видимому, действительно увлекались мускулистыми героями.
Натали постаралась не обращать на это внимания. Ей действительно было все равно. Но когда молодая женщина, стоявшая в стороне от Натали, принялась обмахиваться веером, она обнаружила, что успела вскочить со стула и приложить свой веер удивленному Августу ко рту.
– Привет, – весело сказала она, откидывая назад волосы. – Ты здесь!
– Да. – Его взгляд метался от ее рта к глазам. – Может, попробуем еще раз? Я этого не ожидал. Теперь мой язык готов.
– Не думаю, что сейчас подходящее время для таких разговоров.
– А когда?
Натали запрокинула голову, испустив в потолок стон.
– Прошло буквально тридцать секунд с начала этого разговора, а я уже вымотана.
– Ты думаешь, что сейчас вымотана? – подмигнул он. – Подожди, пока не кончится время для языка.
– Никогда больше не говори «время для языка». Или, клянусь богом…
Август усмехнулся, его рука непринужденно легла на изгиб ее талии, он провел большим пальцем вверх и вниз по ее грудной клетке, как будто делал это постоянно. Ей захотелось оттолкнуть его руку, потому что от этого легкого прикосновения у нее затвердели соски. По иронии судьбы, именно по этой причине она хотела, чтобы его рука оставалась на прежнем месте.
– Мне стоит беспокоиться, что мы в баре, где легко достать оружие?
– Да. – Она рубанула рукой воздух. – Следи за своим членом, Кейтс.
Он вздрогнул и оглянулся через плечо: кто-то метнул топор, сильно промахнувшись на добрых два метра мимо цели.
– Ты не единственная, насчет кого я должен беспокоиться, принцесса. Уверен, Джулиан всадит мне такую штуку в спину при малейших признаках добрачных разногласий. Будь со мной хоть раз поласковее, а? Я еще слишком молод, чтобы умирать.
– Скажи еще раз «время для языка», и мы проверим эту теорию. – Перед ними остановилась официантка и с улыбкой подняла свой блокнот, побуждая Августа заказать пинту «Голубой луны». – Что тебе сказал мой брат?
Натали постаралась задать вопрос непринужденно. Должно быть, у нее это не совсем получилось, потому что Август пристально посмотрел на нее.
– Обычные братские штучки.
– Я не знаю, что это значит.
– Почему не знаешь?
Она пожала плечами:
– Мы не были близки. Я имею в виду, он даже не встречался с Моррисоном, не говоря уже о том, чтобы угрожать ему топором.
– Наверное, я особенный. – Август глубоко вздохнул. – Я не собираюсь расспрашивать о твоем бывшем женихе.
– Наверное, это и к лучшему. История не из приятных.
До ее ушей донесся низкий рокот. Он что… рычит? Почему?
Натали понятия не имела. Но смена темы, вероятно, была не самой плохой идеей. Ее бывший жених являлся последним человеком, о котором она хотела бы говорить.
– Так что насчет свадьбы…
– Знаешь, сегодня Джулиан не один раз угрожал надрать мне задницу. Помнишь, в первый вечер ты плеснула мне в лицо выпивкой? Он сказал, что, если я еще раз так с тобой заговорю, он сломает мне нос. Отчасти поэтому мне и нравится этот чувак.
– Действительно? – рассмеялась она. Но у нее вдруг так сдавило горло, что слова вырвались с трудом. – Я не… я этого не знала.
– Да. – Ее будущий муж внимательно наблюдал за ней. Как будто видел все, что происходило у нее в голове, и это его завораживало. Вероятно, он откладывал информацию на потом, чтобы извлечь ее и использовать во время их следующего спора, который в лучшем случае разразится в ближайшие пять минут. – Натали, он о тебе заботится. Твоя мама тоже заботится о тебе. Но похоже, вы все пытаетесь сохранить свою любовь в тайне. Почему?
– Не знаю, – сказала она, наполовину защищаясь, наполовину… честно. Она не знала. – А твоя семья все время громко говорила о любви?
– Не совсем. Не постоянно. Но говорила. В поздравительных открытках. Или когда моя мама слишком много выпивала на Новый год, становилась сентиментальной и начинала делиться воспоминаниями. – Он взял у официантки свое пиво и сделал большой глоток, уставившись в невидимую точку за плечом Натали. – Но я думаю, что мои родители придавали большее значение тому, чтобы говорить мне, что они мной гордятся. Я подрабатывал летом, чтобы позволить себе потрепанную «Хонду Аккорд». Когда я подписывал документы, мои родители сказали, что гордятся мной. Когда я поступил на службу в военно-морской флот, они гордились. Оглядываясь назад, я думаю, что, возможно, это, а не только слова, был их способ сказать «я люблю тебя».
Натали расстроило то, как сильно она хотела, чтобы он продолжил рассказывать о своей семье. Но желание узнать о прошлом человека, за которого она якобы выходит замуж, было здоровым и нормальным, верно?
– Что для тебя важнее? Их любовь или то, что они гордились?
Он изучал ее лицо.
– Ответь первой.
Было ли безумием вести такой серьезный разговор посреди шумного бара? Возможно. Однако по какой-то причине это не казалось ей странным. С этим человеком не было никаких формальностей. Словно прыгаешь в воду ногами вперед, и тебя уносит течением.
– Я думаю… гордость для меня важнее. Гордость – это то, что можно сохранить. Любовь слишком часто растрачивается впустую, когда ты ее отдаешь. Люди могут небрежно относиться к твоей любви, но они не могут задеть твою гордость. Или поставить ее на полку как трофей. Это твое.
Что-то в его поведении изменилось. Он расправил плечи и выпятил грудь, как будто готовился к драке. За нее?
– Твой бывший тобой пренебрегал.
Это был не вопрос, а утверждение.
Взволнованная своей готовностью столь безоглядно делиться с этим мужчиной, она потянулась за бокалом и уставилась в его глубину. Сделала глоток, охлаждая горло, чувствуя на себе пристальное внимание Августа.
– Твоя очередь. Любовь или гордость?
– Любовь, – без колебаний ответил он.
Почему что-то внутри нее расцвело, как роза, от его ответа?
– В самом деле? – Слова прозвучали нервно, словно у школьницы средних классов. – Ты только что рассказал мне историю о «Хонде Аккорд» и о том, что твоя семья ценит гордость.
– Я знаю. – Он выглядел задумчивым. – Но сейчас любовь кажется более важной.
Не спрашивай почему.
– Почему?
– Потому что я вижу, что ты в это не веришь. А я хочу, чтобы ты поверила.
Ей определенно не следовало задавать этот вопрос «почему». Или пытаться прочитать между строк то, чего там не было.