, – напечатала в ответ Натали. – Я пришлю им корзинку с фруктами».
Она нажала «Отправить» и еще немного посидела на краю кровати, все еще слегка обеспокоенная тем, что ее совершенно не тронула помолвка Моррисона. Что это значит?
Ее внимание привлекла грубоватая версия песни «Поезд любви», которую пели на кухне. Она поставила ноутбук на прикроватный столик и тут же забыла о новостях. Пришло время встретиться лицом к лицу со своей судьбой. Откладывать больше нельзя. Что бы ни ждало ее в будущем, она, как подобает женщине, воспримет это как должное и немедленно примется мстить. Будет ли это замена сахара на соль в вечернем кофе? Или, может быть, старая школьная шутка с подушкой-пердушкой? Вполне в духе Августа…
Как только она открыла дверь спальни, ведро с водой опрокинулось и вылилось ей на голову. Это было похоже на знаменитую сцену из фильма «Танец-вспышка»[34], только на ней не было сексуального купальника и полное погружение в воду не было добровольным. Никакой кинематографической ценности.
Стоящий у плиты и хохочущий как гиена-психопат Август сделал снимок на телефон.
– Фотографические доказательства. Держу пари, ты жалеешь, что не додумалась до такого.
Натали все еще не могла ни слова вымолвить из-за обрушившегося на нее потопа. Не говоря уже о том, что ее смущение теперь было увековечено в цифровом формате. Но когда ведро сорвалось с дверного косяка и ударило ее прямо по голове, она вскочила на ноги, обеими руками ухватившись за возможность быстро отомстить.
– Ой. – Ее рука метнулась к тому месту, по которому угодило пустое ведро. Она судорожно втянула воздух и быстро заморгала, словно сдерживая слезы. – Ой, моя голова! Ой!
Август застыл как статуя, кровь отхлынула от его лица.
– О господи. – Он выронил телефон, и тот отлетел от стола, но мужчина, похоже, этого даже не заметил. – Тебе больно? Я сделал тебе больно?
Она сделала долгий, мужественный вдох и посмотрела на свою руку, поморщившись, как будто заметила кровь.
– Я… я не знаю. Наверное, понадобится всего несколько швов.
– Швов? – взревел Август, налетая на стол и опрокидывая солонку. Бедняга, казалось, был на грани обморока. Его руки дрожали, он резким движением выключил конфорки на плите, потянулся за кухонным полотенцем и двинулся к ней, тяжело дыша. – Иди сюда, принцесса. О черт, мне так жаль. Ведро не должно было упасть.
– Я чувствую легкую слабость, – прохрипела она, заваливаясь на бок и цепляясь за дверной косяк своей спальни. – Как думаешь, это сотрясение мозга?
– Нет, – в ужасе выдохнул он, побелев как полотно. – Нет, нет, нет!
Ладно. Джига закончена. Этот человек уже достаточно настрадался.
Как раз перед тем, как он успел отвести ее руку, чтобы осмотреть несуществующую рану на макушке, Натали улыбнулась:
– Попался, малыш.
Это было все равно что наблюдать за быстро сдувшимся надувным матрасом. Из него словно вышибло воздух, и он согнулся пополам, упершись руками в колени.
– Это не смешно, Натали, – прохрипел он. – Я думал, что раскроил тебе голову.
– Так и есть, она у меня, бывает, раскалывается. Но только от мигрени.
Он поднял голову, его лицо все еще было бледным.
– С тобой действительно все в порядке?
Внезапно ее сердце стало весить двести килограммов.
Оно стало размером примерно с арбуз, и казалось, раздвигает ребра и выпирает из груди. Возможно, ей все-таки понадобится скорая помощь.
– Да, со мной все в порядке. Я теперь беспокоюсь за тебя.
– Считай, что я уже пришел в себя.
Он начал выполнять дыхательные упражнения: вдох, выдох, вдох, выдох, которые, как она подозревала, были предназначены для того, чтобы успокоиться. Но это вряд ли помогало. Если подумать, ей тоже было довольно трудно дышать, ее сердце колотилось, как у победителя скачек «Дерби».
Я влюбляюсь в своего мужа.
Сильно и быстро.
Возможно, это даже неверное использование времени… Я влюбилась в него по уши.
О черт.
И он проник еще глубже в ее сердце, когда внезапно выпрямился и, прижав ее к дверному проему, глядя на нее сверху вниз, нежно провел рукой по влажным волосам на ее голове.
– Мне просто нужно убедиться самому, – сказал он, его теплое дыхание коснулось ее лба. – Вроде ничего нет. Слава богу. – Он закрыл глаза, их лбы соприкоснулись. – Ты напугала меня на целых сорок шесть лет.
– Это очень конкретная цифра, – прошептала она, глядя на его губы.
Неужели они всегда выглядят так аппетитно? Да. Всегда.
– Именно столько ссор у нас было с тех пор, как мы познакомились, – сказал он почти про себя, задержавшись губами на ее лбу и целуя ее. – Так совпало, что именно столько раз мне после этого хотелось хорошенько треснуть самого себя. И плохие новости: я не думаю, что в ближайшее время усвою этот урок. Я жажду получить наказание. – Он убрал волосы с ее плеча. – От тебя.
У нее задрожали колени, как будто она вот-вот могла упасть.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы продолжать в том же духе.
– Хорошо.
Натали облизнула пересохшие губы, несмотря на то что ей на голову опрокинули ведро с водой.
– Мне лучше снять эту мокрую одежду. – Она запрокинула голову, чтобы их губы соприкоснулись. Дышали они с трудом. – Не хочешь мне помочь?
Август шумно сглотнул, затем глубоко вдохнул и выдохнул через нос.
– Дело не в желании. Я всегда, черт возьми, хочу тебя. Каждую минуту, каждый час. – Не успел он договорить, как она поцеловала его, и их взаимные стоны вырвались откуда-то из глубин их душ. – Но я же сказал тебе в ту ночь, когда мы поженились. Прежде чем мы начнем, я хочу знать, что ты не проснешься с сожалениями. Не смей завтра переворачиваться на другой бок в моей постели и вести себя так, будто это была интрижка на одну ночь. Это не интрижка.
– А что это? – прошептала она ему в губы, почти в ужасе от ответа.
Забавно, но он совсем не выглядел испуганным. Только решительным.
– Мы это выясним. – В его взгляде промелькнула решимость, и сквозь нее проступила некоторая уязвимость. – Скажи мне, что ты чувствуешь ко мне, Натали.
Сердцебиение распространилось по всему телу, отдаваясь в каждой конечности, в каждом волоске.
– Боже мой, ну разве можно вот так запросто ставить человека в неловкое положение?
– Мне надоело гадать. – Он медленно, шаг за шагом, повел ее в спальню. Губы к губам. Кончики его пальцев нежно прошлись по ее лицу, шее. Затем он схватился за вырез футболки и разорвал ткань прямо посередине, заставив ее вскрикнуть. – Я устал думать о тебе каждую секунду и не знать, думаешь ли ты так же обо мне.
Она в шоке уставилась на свою разорванную футболку, подняла глаза, чтобы встретиться с его все более пристальным взглядом.
– Ты хочешь, чтобы я была одержима тобой?
– Да. – Стиснув зубы, он расстегнул спереди лифчик и стянул его вниз по ее рукам, отбросив в другой конец комнаты вместе с остатками футболки. – Возможно, в прошлом у тебя были мужчины, которые не хотели навешивать на себя ярлыки или быть связанными. Ну, это не про меня. Не тогда, когда дело касается тебя. Я хочу, чтобы ты считала минуты до того момента, когда мы снова будем дышать одним воздухом, как хочу этого я.
Зыбучие пески зашевелились у нее под ногами, готовясь поглотить ее.
– М-мы поженились только из-за денег…
Его губы прижались к уголку ее губ, и она перешла от протеста против существования собственных чувств к страстному поцелую, всхлипывая от собственнических прикосновений его языка.
– Иди и продавай эту ложь где-нибудь в другом месте, принцесса, – прохрипел он, стягивая с нее штаны для йоги, спуская трусики до колен, проводя носом по ее животу и между грудей, возвращаясь к тому, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. – Ну что, я опять морочу тебе голову? Или все-таки признаешься в своих чувствах ко мне, чтобы мы могли потрахаться как животные?
Ее женское естество очень выразительно и с энтузиазмом высказывалось в пользу последнего. Но если уж говорить о животных, ее сердце все еще колотилось, как у кролика. Просто признаться, что она чувствует? Кто может так поступить? Очевидно, люди, которым никогда не приходилось слышать: «Нет, спасибо, я пас».
Натали стояла на краю пропасти, и ее попросили перейти на другую сторону по натянутому канату. Но чем дольше она смотрела в его ищущие глаза, тем прочнее становился канат, пока он не превратился в полноценный мост.
– Я тоже, – торопливо прошептала она. – Я считаю минуты до того момента, когда мы снова будем дышать одним воздухом.
– Хорошо. – Он обнял ее, и его облегченный выдох разметал ее волосы. – Черт. Хорошо. Это было не так уж и сложно, правда?
– Это было все равно что встать в лесу, измазавшись в меду.
Его смех прервался.
– Храбрая девочка. – Он провел ладонями по ее обнаженным бедрам, затем по ребрам, скользнул губами по шее. – Моя девочка.
В тот момент это было правдой. Ее тело принадлежало ему.
Ее сердце было беззащитно.
Оно просто просило, чтобы его растерзали.
Когда его сильные руки наконец сомкнулись на ее груди, шея Натали ослабла, и она с хриплым стоном запрокинула голову. Одним быстрым движением его мускулистая рука обхватила ее за поясницу, и он опустился коленями на матрас, подминая ее под себя. Ее штаны для йоги были спущены до колен. Не сводя с нее глаз, он до конца стянул и их, и нижнее белье, позволив им упасть на пол. Они присоединились к тряпке, которая раньше была ее футболкой. Он лизнул ее соски. Всего по одному разу, но она задрожала.
– Я тебе уже говорил, что грудь у тебя – отпад? – пробормотал он в ложбинку между двумя холмиками, обводя большими пальцами сморщившиеся вершинки.
– В день нашей свадьбы.
Он поднял голову, ухмыляясь.
– Это сняло напряжение, правда?
Не улыбайся в ответ. Не…
Слишком поздно. Она засияла, как фара.