Мгновение спустя они рухнули клубком потных тел, их затрудненное дыхание постепенно замедлялось. Губы Августа прошлись по изгибу ее плеча, целуя ее за ухом, его пальцы переплелись с ее пальцами.
– Черт побери, – пробормотал он в ее волосы, выглядя совершенно ошарашенным. – Черт побери.
– Хм-м-м.
– Серьезно, я должен получить медаль за то, что так долго держался. Ты… – он придвинул ее ближе, уткнувшись губами в ее шею. – Ты была нужна мне.
– Я тоже нуждалась в тебе, – прошептала она, и в глазах у нее защипало.
Он поднял голову и хмуро посмотрел на нее сверху вниз.
– Ты уверена, что упавшее ведро не причинило тебе вреда?
Натали почувствовала, что все глубже погружается в чувства, которые зародились у нее к этому мужчине и, казалось, не прекратятся, несмотря на их совершенно противоположные цели. Несмотря на внешние причины, по которым они поженились, и на то, что они двигались в разных направлениях.
– Я уверена. – Ее сердце сильно забилось, так сильно, что она внезапно потянулась к стакану с водой на прикроватном столике, просто чтобы чем-то занять руки. В процессе она задела свой ноутбук, и экран засветился. Сначала она этого даже не заметила. Только когда Август похлопал ее по обнаженному бедру.
– Кто это?
– Кто – кто?
Август указал через плечо на объявление о помолвке в «Нью-Йорк таймс», которое все еще висело на экране. Стакан с водой замер на полпути ко рту Натали.
Глава двадцатая
Каждый раз, когда отношения между ним и Натали начинали налаживаться, из травы выползала змея, подпрыгивала и жалила его прямо в пах. Бог свидетель. Как только ее плечи напряглись, он понял, что что-то случилось. И он знал, что ему это не понравится.
Значительная часть Августа не хотела, чтобы она сказала, кто этот улыбающийся золотой мальчик в костюме на фотографии, потому что он уже все понял. Раскинувшийся на заднем плане Центральный парк выдавал его. Этот ублюдок с самыми белыми зубами, которые он когда-либо видел, был бывшим женихом Натали. У них только что был такой потрясающий секс, что, когда он кончил, он услышал «Люси в небесах с алмазами» группы «Битлз», и это все испортило, да?
– Кто – кто? – Ее вопрос повис в воздухе, глаза метнулись к экрану, расширились, стакан с водой замер, прежде чем она успела сделать глоток. – Ой.
– М?
Она сделала большой глоток и поставила стакан обратно на прикроватный столик.
– Это, должно быть, мой бывший, Моррисон, и его новая невеста. – Ее улыбка вышла натянутой и короткой. – Я не выслеживала в интернете. Кто-то прислал мне это объявление.
– Когда?
Она резко пожала плечами.
– Не знаю, какое-то время назад.
Теперь все встало на свои места. Сначала у него свело живот, а затем в груди что-то сжалось, оставив пустоту.
Нет, не совсем пустоту.
В комнату ворвался большой клуб зеленого дыма, неся с собой ревность. Липкую, грязную, от которой невозможно убежать.
– Совсем недавно, прямо перед тем, как ты попросила меня о сексе.
– Я просила тебя… – Она открыла и закрыла рот, сморщив нос. – Не понимаю, к чему ты клонишь.
Август вскочил с кровати на ноги и онемевшими пальцами застегнул молнию на джинсах.
– Тебе нужно, чтобы я объяснил по буквам?
– Очевидно, да. – Ее голос стал громче, чтобы соответствовать его тону. – Да.
Не в силах больше ни секунды смотреть на улыбающееся лицо Моррисона, он подошел к другой стороне кровати и закрыл крышку ноутбука.
– Ты чувствовала себя дерьмово из-за помолвки своего бывшего, а я оказался удобной возможностью повысить самооценку.
Это был первый раз, когда он лишил Натали дара речи.
И это оказалось и на десятую долю не так приятно, как он ожидал. На самом деле, это оказалось совсем не приятно. Это было ужасно.
Она смотрела на него несколько мгновений, затем, кажется, сморгнула слезы и отвернулась.
– Убирайся из моей комнаты.
Ему потребовалось мгновение, чтобы обрести дар речи.
– Скажи, что это не так.
– Нет, ты совершенно прав. Все, что я говорила о своих чувствах к тебе, было большой, тщательно продуманной ложью, чтобы я могла заняться сексом, который потешит мое самолюбие. – Она встала и толкнула его в сторону двери, но он не сдвинулся ни на дюйм. Казалось, он вообще не мог пошевелиться. – Разве это не похоже на меня?
Нет.
Нет, определенно не похоже.
Теперь она прикрывалась подушкой. Пряталась от него.
Извинись. Сейчас же, черт возьми.
– Скажи мне, что это не одна из причин, по которой ты возвращаешься в Нью-Йорк, – прорычал он вместо этого, потому что, очевидно, полностью потерял контроль над своими мыслями. Зеленый дым, сгущавшийся в его груди, заполнял все боевые посты. Этот финансист идеально подходил для жены Августа – в которую, кстати, он был чертовски влюблен, – и все время, пока они занимались любовью, она грустила из-за того, что этот засранец женится на другой.
Она только что вывернула его наизнанку в этой постели, и мысль о том, что, возможно, у нее были другие планы, съедала его заживо.
– Я не обязана тебе ничего объяснять, – сказала Натали, едва шевеля губами. Ох-ох. Теперь целая стая змей, выпустив клыки, охотилась за его яйцами. – Между нами ничего не изменилось. Первоначальное соглашение остается в силе. Мы делаем это ради денег, и только. А теперь убирайся из моей комнаты.
Его сердце подскочило к горлу, и он проглотил его, чувствуя, как боль застревает в горле.
– Когда я выйду, будет очень трудно убедить тебя принять меня обратно.
– О, ты даже не представляешь насколько, болван.
– Я ревную, Натали, – хрипло сказал он. – Я ревную.
– Знаешь что, Август? Мне все равно. Ты не можешь говорить все, что хочешь, потому что у тебя особые чувства. Это ничего не оправдывает. Ты должен научиться воспринимать информацию, которую выдает тебе твой мозг, и не позволять своему рту интерпретировать ее в первую очередь.
– Потому что это ранит твои чувства.
– Да, – прошептала она, а затем, казалось, пожалела об этом. – Нет. Вон.
Больше всего на свете в тот момент он был зол на себя. Он был вне себя от злости. Разочарование росло все сильнее и сильнее, остатки самоконтроля ускользали у него из рук. Он ничего не смог сделать правильно. Не смог сделать Натали счастливой дольше, чем на несколько жалких минут. Не смог достойно воплотить мечту Сэма. Очевидно, даже не смог истолковать то, что творилось в мозгу. Какую пользу он кому-то принес?
Наверное, правильно было бы дать Натали передышку, но он, похоже, не мог заставить себя выйти из комнаты. Он просто оставался там, как неодушевленный предмет, держась рукой за дверную ручку. Нет, он не мог уйти. Они оба делали это в конце каждой ссоры, с самого начала, и каждый раз это вредило их отношениям.
Если это не изменить, он ее потеряет.
Ее чувства были задеты из-за него, и он не собирался просто так ее бросить.
Август обернулся.
– Натали, что я могу сделать, чтобы исправить ситуацию?
Она вздернула подбородок.
– Кроме того, чтобы поджечь себя?
– Желательно.
– Я не знаю, Август, – вздохнула она.
– Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь. – Он сделал осторожный шаг к кровати. Кажется, начало вышло неплохим.
– Как будто я сошла с ума. – На секунду он подумал, что она больше ничего не добавит, но она вскинула руку и уронила стакан. – И немного – пустоту.
У него вырвался хриплый звук. И ему пришло в голову, что сбежать было бы определенно проще. А вот это – самое трудное. Выслушать, что он сделал не так и как он причинил ей боль. Это – способ сохранить брак? Делать все самое трудное?
– Почему пустоту?
– Потому что я была… – Она бросила взгляд на смятые простыни. – Я позволила себе довериться тебе, а ты не доверился мне в ответ. Ты заставил меня сбросить броню, а потом… я не знаю, как будто меня за это наказали.
Ее слова вонзились в него, как осколки стекла. Господи, это было хуже, чем он себе представлял. Чему бы он научился к настоящему времени, если бы просто поговорил с ней вот так после всех их споров? Он уже был бы мудрее доктора Стрэнджа[35].
– Боже, мне так жаль.
– Я знаю. – Она невесело рассмеялась. – В том-то и дело. Я знаю, что тебе жаль. Я знаю, что многие из твоих решений не направлены на то, чтобы причинить мне боль, хотя они это делают.
Итак… многие из его решений? Что еще он сделал, чтобы причинить ей боль?
Он порылся в своей памяти и ничего не нашел.
– Натали, что я такое… – Внезапно в глубине его сознания вспыхнула идея. – Я могу зачитать тебе остальные свои свадебные клятвы. Тебе от этого станет легче?
Ему показалось или в ее глазах промелькнул слабый интерес?
– А было что-то еще?
– Да. Не двигайся. – Он пронесся по дому, приведя Грозу почти в истерическое состояние, и ворвался в полуоткрытую дверь своей спальни. Куда он их дел? Куда?
Прикроватный столик.
Август схватил желтый разлинованный листок бумаги, выбежал из комнаты и через несколько секунд резко затормозил у изножья кровати Натали.
Он театрально откашлялся, но она еще не была готова улыбнуться. Что ж, справедливо. Ему повезет, если к тому времени, как он закончит читать, у нее просто исчезнет это пустое выражение в глазах.
Никогда больше не обижай ее, сукин ты сын.
– Ты можешь позвать меня, где бы ты ни была, и я приеду. На этом я остановился, верно?
Она кивнула.
Хорошо. Ему нравилось знать, что она точно помнит, что он сказал у алтаря.
– Ладно. Натали Вос, я обещаю обнимать тебя, когда тебе грустно. Подбадривать тебя, когда тебе грустно. И брать вину за ссору на себя, если это означает, что мы не ляжем спать, не помирившись.
– Не может быть, – фыркнула она. – Здесь этого не написано.
Он развернул бумагу и протянул ей, чтобы она могла видеть, что он произносит клятвы дословно.