– О, боже мой, – простонала она, водя ладонью вверх и вниз по всей длине его члена, заставляя его пульсировать. Заставляя его становиться невероятно толстым. – Я знаю, что сейчас это не к месту, но мне нужно, чтобы ты знал, что у тебя…
Он прижал ее к стене и впился в ее губы неистовым поцелуем. Я целую свою женщину. Слава богу.
– Что? – спросил он, хватая ртом воздух. – Тебе нужно, чтобы я знал – что?
Ее глаза были остекленевшими, ошеломленными. Жаждущими.
– У тебя самый лучший член, – прошептала она. – Я имею в виду, я думала об этом в самолете. И во время делового ужина. Если бы можно было массово производить слепок этой штуки, многие люди были бы менее недовольными жизнью.
– Нет, это только твое, Натали, – прорычал он, грубо задирая подол ее платья, настолько возбужденный, что ему было почти больно. Если она продолжит говорить о том, как сильно любит его член, он кончит прямо у нее в руке. – На самом деле ты не хочешь делиться этим ни с кем другим, – сказал он в перерывах между поцелуями, двигая бедрами, проталкивая свой член в ее идеально сжатый кулак. – Верно, детка?
Он стянул ее трусики вниз, через колени, позволяя им упасть до лодыжек.
– Нет, – дрожа, выдохнула она. – Ни за что.
Она выглядела уязвимой после этого признания, поэтому он тоже признался. Что-то внутри него требовало, чтобы он следовал за ней шаг за шагом. Эмоционально, физически. Всегда.
– Я готовился к тому, что буду жить воспоминаниями о тебе всю оставшуюся жизнь. Это могло меня убить. – Он опустился перед ней на колени, приподнял ее правое колено и положил ее ступню себе на плечо. – Не могу поверить, что вместо этого я живу благодаря тебе. Не могу поверить, что ты позволяешь мне жить.
Нежность в ее глазах ошеломила его до головокружения.
– Здесь нет никакого «позволения». Ты – лучшее решение, которое я когда-либо принимала.
Август издал хриплый стон, его отчаянное желание соединиться с этой женщиной переросло в боль. Он хотел привязаться к ней эмоционально и физически. Любым доступным способом. Она была его женой, и она изнывала в предвкушении его рта, его члена. Чувство ответственности за то, чтобы доставить ей удовольствие и залечить их раны, заставило Августа податься вперед и поцеловать ее холмик. Скользнуть ниже. Нежно раздвинув ее плоть языком и найдя сокровенный бутон, он ласкал его сперва нежно, затем с большей силой, по мере того как ее стоны становились громче, а пальцы перебирали пряди его волос.
– Август.
– Я знаю, – прорычал он, снова облизывая ее. – Знаю, тебе это нравится. – Он провел кончиками пальцев правой руки по внутренней стороне ее левого бедра, оставляя дорожку из гусиной кожи. Пока она пыталась отдышаться, он провел средним пальцем по изгибу ее нижних губ, затем засунул его глубже, все время водя языком по ее клитору. И она просто прижалась спиной к стене, ее плоть обхватила его костяшки пальцев, умоляя о втором пальце. Так что он сделал это одним собственническим толчком, а затем продолжал входить и выходить из нее, пока стоял, накрыв ее рот жадным поцелуем.
– Прижать тебя к стене, да? – выдохнул он. – Ты об этом думала?
– Да. Потому что ты такой сильный, – выпалила она, тут же покачав головой. – Не знаю, почему я продолжаю говорить все это вслух.
– Продолжай в том же духе. – Он приподнял ее и прижал к стене, прижавшись лбом к ее лбу и глядя ей в глаза. – Никогда не прячься от меня.
– Не буду, – выдохнула она, приподнимая колени и кладя их ему на бедра. – Я не смогу.
Победа, восторг и миллион других эмоций переполняли Августа.
Моя жена. Моя жена.
Он приподнял бедра и глубоко погрузился в нее, со стоном уткнувшись в стену рядом с ее головой, пока она стонала от своего первого оргазма.
– Я подготовил тебя к этому, не так ли? Тебе нравится, как я ласкаю тебя языком.
– Да. – Она продолжала задыхаться и извиваться между ним и стеной, ее бедра дрожали вокруг его бедер, а золотистые глаза смотрели прямо в его глаза. – Еще. Я хочу больше тебя.
– Столько, сколько тебе нужно. – Он обхватил руками ее колени и начал жестко двигаться. Быстро. – Столько, сколько мне нужно. Я собираюсь перевернуть тебя вверх тормашками сегодня вечером, а потом отвезти обратно в Калифорнию, где тебе самое место. В наш дом. С твоим мужчиной.
– Да. – Она икнула, плотно сжав бедра, и вскрикнула, когда он распахнул их шире и увеличил темп толчков, с каждым из которых она взбиралась на стену, а ее грудь подпрыгивала в вырезе платья. – Боже мой, как хорошо.
– Я хорош? – Он прикусил ее сбоку за шею. – Я пересек гребаную страну ради своей жены. – То, как она, становясь все более влажной и горячей, сжалась при этом признании вокруг его возбужденной плоти, выжгло последние остатки его инстинкта самосохранения. Осталась только она. Она была всем, что ему было нужно, чтобы выжить, и правда об этом, его правда, вырвалась наружу. – Черт возьми, я одержим тобой. Я не могу вспомнить время, когда я не был одержим. Подари мне оргазм. Подари мне его, принцесса. Твой оргазм. Ну давай же. Мне он чертовски нужен.
Натали запустила пальцы в его волосы и притянула к себе для дикого, почти животного поцелуя, из ее горла вырвались тихие страстные звуки. Она была близко, так близко – и вдруг ее дрожь превратилась в землетрясение, она с криком оторвалась от его губ и забилась о стену. Его стоны превратились в рычание, бедра двигались вверх между ее бедер, он жадно испытывал ее оргазм вместе с ней. Пульсация и сжавшееся лоно его жены.
– Черт, черт, черт. – Оргазм Августа был похож на достижение суши после ночного прыжка с парашютом в океан. Какое-то время он думал, что умрет, но потом пришло облегчение. Облегчение было настолько сильным, что его ноги чуть не подкосились, но тело не позволило ему остановиться. Он прижал Натали к стене и держал, дрожа так сильно, что у него стучали зубы, а мышцы кричали от напряжения. – Натали. Господи. О боже… я люблю тебя. Я люблю тебя.
Его грудь чуть не сдавило, когда он произнес эти слова, но он не смог сдержать их, потому что они принадлежали ей. Он принадлежал ей, и она должна была это знать. Возможно, она еще не могла ответить ему тем же. И это было нормально. Он должен был ожидать, что она будет колебаться после того, как он держал ее на расстоянии. Он мог бы ждать вечно, до конца своей жизни, этих трех слов от нее, если бы это было необходимо. А пока он должен быть просто благодарен, что она возвращается домой.
Кончив, он, спотыкаясь на наполовину онемевших ногах, добрался до кровати, держа Натали в безопасности в своих объятиях, и лег, притянув ее как можно ближе и покрывая поцелуями линию ее волос. Ее теплое дыхание обдало его горло, и он крепче обнял ее, натягивая одеяло на их полуобнаженные тела, насколько это было возможно, когда они лежали поверх покрывала.
– Август, я не думаю, что ты понимаешь, что значит для меня то, что ты проделал весь этот путь сюда, – тихо сказала она. – Я не думаю, что ты понимаешь, насколько ценной и важной это заставило меня себя почувствовать. Спасибо тебе.
Ему потребовалось мгновение, чтобы проглотить застрявший в горле комок.
– Натали, ты самый важный человек в моей жизни. Ты всегда будешь такой.
Кончики ее пальцев на мгновение зарылись в волосы у него на груди, замерли, и она медленно выдохнула.
– В тот день, когда ты спас Тери Фрейзер и ее детей от наводнения, я поняла, что влюблена в тебя, но, когда ты вошел сегодня вечером, я почувствовала, что ты мой муж. Впервые ты стал моим настоящим мужем, и я так сильно тебя любила. Я так сильно люблю тебя…
– Боже мой. – Тело Августа двигалось само по себе, прижимая ее к подушкам. Он накрыл ее собой, прижал к себе, словно хотел удержать слова, прежде чем они вырвутся наружу. Его сердце больше не билось в груди. Оно витало где-то в облаках. Была большая вероятность, что он придавил ее, и разве это не ирония судьбы? Женщина признается, что любит мужчину, и тут же погибает от удушья. Но он не контролировал свое тело. Это было чертовски потрясающее зрелище, он был так покорен, благодарен и влюблен. Он был так влюблен, что не понимал, как одно тело, даже такое здоровенное, как его, может все это выдержать. – Ты любишь меня, Натали?
– Безусловно. Полностью. Я люблю тебя, Август.
Тепло, как бальзам, разлилось по его душе.
– Мы возвращаемся домой, чтобы вместе управлять винодельней, хорошо? Она наша, так же, как и Сэма. Я исправлюсь.
Она обхватила его лицо ладонями, ее влажные глаза смотрели в его глаза, такие же влажные.
– Я тоже исправлюсь. Ты не единственный, кто несовершенен.
– Соглашайся не соглашаться. – Он крепко поцеловал ее. – Скажи мне еще раз, что я твой настоящий муж.
– Ты мой настоящий муж, – выдохнула она, и слеза скатилась по ее щеке. – А теперь покажи мне это.
Когда она перевернулась и прижалась голыми ягодицами к его коленям, ему не потребовалось больше никакого поощрения. Он будет показывать ей это каждый божий день, пока жив.
Глава двадцать шестая
На следующее утро после их возвращения из Нью-Йорка воздух показался ей слаще, в груди стало легче, и она была настроена оптимистичнее, чем когда-либо за долгое время. Это не был отчаянный, резкий оптимизм, который приходит с попытками подняться по карьерной лестнице в мире финансов, а… спокойное чувство, что она на правильном пути. Что она может быть достаточно самостоятельной и ей не придется доказывать это снова и снова.
Пока они ждали посадки на свой рейс в аэропорту Кеннеди, Натали позвонила Клаудии, все объяснила и предложила компенсировать ей все то время, которое она потратила на работу над их стартапом. Конечно, она согласилась, потому что умница – она и есть умница. Верная подруга Натали, возможно, даже казалась немного счастливой из-за того, что ее брак с Августом оказался таким прочным. Хотя она никогда бы в этом не призналась. Натали также оставила сообщение помощнику Сэвиджа, сообщив ему, что они больше не нуждаются в его инвестициях. Если только он не хочет вложить свои деньги в винодельню с рейтингом Yelp